Пусти к себе свет (ЛП) - Уилгус Ник (первая книга .TXT) 📗
– Еще и сыр из него делаем.
– Фу!
– Она не кусается, – сказал я, – но будь осторожен. Она может боднуть.
– Как это?
– Она любит толкать людей лбом. Может подкрасться сзади. Так что следи за ней.
– О.
Он протянул руку и осторожно погладил Ромни по шее, а я задался вопросом, водила ли Сара его когда-нибудь в зоопарк или в «Баффало-парк» в Тупело, где, кроме бизонов, было множество разнообразных животных.
– Ты когда-нибудь видел живую козу? – спросил я.
– Нет.
– А в зоопарке был?
– Нет.
– Хочешь сходить?
– Мама обещала сводить меня в том году, но у нее не было денег.
– Я тебя отведу.
– Правда?
– Конечно. В эти выходные и сходим.
– Обещаешься?
– Обещаю.
– Не врешься?
– Зачем мне врать?
Но он не ответил.
Глава 6
С ней наверняка все будет в порядке
– Дядя Хен, я хочу пить, – вытирая вспотевший пот, сказал Ишмаэль. Вдобавок к жажде он явно устал и мучился от жары. По его груди струйками стекал пот.
– Опять?
Он кивнул.
– Холодильник сзади в пикапе, – напомнил я.
Он ушел, понурив узкие плечи.
Мы работали в маленьком дворике мисс Иды Несбит на Пятой улице в Бенде. На сегодня это был наш третий и последний двор. Я хотел разделаться с ним до обеда, чтобы у нас осталось немного свободного времени перед моей сменой во «Всегда экономь».
Я смотрел, как Ишмаэль уходит к моему маленькому пикапу и запрыгивает в кузов, чтобы достать из переносного холодильника бутылку воды. Все утро он, как потерянный, ходил за мной по пятам – печальный, растерянный, пугающийся собственной тени. Он почти все время молчал и казался встревоженным, словно боялся меня потерять.
– Отдохни, – предложил я, когда он прибрел обратно.
Он присел на край каменного бордюра, окружавшего клумбу, и стал смотреть на меня своими бледно-голубыми непроницаемыми глазами.
– Дядя Хен, у нее все в порядке?
– У твоей мамы? Уверен, что да.
– Вдруг она никогда не вернется?
– Вернется.
– А вдруг нет, дядя Хен?
Я попытался изобразить легкую, успокаивающую улыбку, но точно такие же мысли одолевали и меня самого.
– Я волноваюсь, – тихо сказал Ишмаэль.
Я присел перед ним на корточки.
– Вдруг с нею что-нибудь сталось? – не унимался он.
Я молча обдумал этот вопрос.
– Вдруг она никогда не вернется? – повторил он испуганным шепотом.
Я не знал, что сказать.
– Она любит меня! – Он произнес это с таким нажимом, словно хотел развеять все возможные возражения, которые имелись у меня по этому поводу.
– Уверен, что так и есть, – сказал я.
– Она не бросит меня, никогда-никогда!
– С ней наверняка все будет в порядке.
– Я теперь лучшéе учусь!
– Я в этом не сомневаюсь.
– И я стал старшéе!
– Тебе почти восемь, угу?
Кусая губу, он опустил глаза.
Глава 7
Мисс Ида высказывается
Из-за дома появилась мисс Ида. Она была крупной женщиной – «большой девочкой», как говорили у нас. Во время ходьбы на ней покачивалось туда-сюда великое множество всего, и не в последнюю очередь ее огромные груди. Ходьба была для нее трудоемким, времязатратным процессом. Не стану бросаться в крайности и говорить, что под ее поступью сотрясалась земля, но лишь потому, что земля в наших краях состояла из красной глины.
– Как идут дела, Хен? – спросила она своим зычным голосом.
– Хорошо, – сказал я. – Вот, заканчиваю с петуниями.
– Привел с собой друга?
– Племянника. Ишмаэль, это мисс Ида. Поздоровайся с ней.
Ишмаэль поднял глаза на эту необъятную женщину, которая к тому же была очень высокой, и предъявил слабую улыбку.
– Сарин мальчик?
– Да.
– Господи, эта твоя сестра…
– Да уж, – неопределенно откликнулся я.
– Вторую такую еще поискать надо, Хен. Уж она помотала твоей бедной матери нервы, точно тебе говорю! Он дурачок?
– Нет.
– О. Просто он выглядит… ну, ты понимаешь. Как тот паренек в «Избавлении», который играл на банджо. Оно, наверное, так и бывает, когда твоя мама рожает тебя в четырнадцать лет.
Я выдернул сорняк и ничего не ответил.
– Я думала, мисс Сару отправили…
– Она получила условно, – сказал я.
– Бедная твоя матушка. Каких только людей не носит земля. Неудивительно, что она умерла от разбитого сердца. Хен, пока ты здесь, может, поможешь мне с сеткой на задней двери? Не закрывается до конца.
– Я посмотрю.
Она умолкла.
Я поднял голову и, увидев в ее глазах искорку, морально приготовился к продолжению.
– Тебе нужна подруга, Хен.
– Мне и так хорошо.
– Вот не надо тут мне!
– Я серьезно.
– Ты просто еще не встретил ту самую, – с уверенностью сказала она. – Дал бы местным девчонкам хоть половинку шанса, знаешь, сколько из них ухватились бы за него. Господи, Хен, тебе почти тридцать.
– Мне нравится быть одному, – выдвинул я новый довод. – И потом, мне всего двадцать девять.
– Пф-ф! – фыркнула она неодобрительно, и ее большая грудь колыхнулась. – В Первой Баптистской скоро будет собрание с мороженым. Принарядись немного, Хен, надень рубашку и галстук – помяни мое слово, ты запоешь совсем по-другому, когда под боком у тебя появится женщина!
– Я хожу в церковь Святого Спаса.
– Можно подумать, католикам нельзя заглянуть, если захочется. И потом, как будто ты нашел кого из католичек у себя в Святом Спасе. Господи, Хен!
– Ценю вашу заботу.
– Одному-то плохо, поди. Ненормально так жить. Вам в доме нужна женщина, Хен. А то живете с Сэмом одни… неправильно так. Надо, чтобы за вами приглядывала женщина. За вами обоими.
– У нас все в порядке, мисс Ида.
– Я начинаю подумывать, уж не из «голубых» ли вы с ним, – сказала она со смешком. – У меня был такой дядя. Мы, конечно, помалкивали о нем, уж больно оно противоестественно и все такое, и кто-то из мальчишек Гриффина уводил его в лес, чтобы урезонить немного – ты знаешь, как оно делается. Сломали ему, если мне правильно помнится, руку, и ему еще повезло, что одну только руку. Он потом уехал в Новый Орлеан или еще куда. С тех пор мы его больше не видели, да и не надо нам в Бенде таких. Вот еще, чтобы они насмехались над Словом Божьим! Ты-то не такой, Хен, я знаю, но, видишь ли, люди болтают…
– Уверен, что непременно кого-нибудь встречу.
Она оглядела результаты моих трудов и одобрительно улыбнулась.
– Хен, ты слыхал о том американце? Которому террористы отрезали голову. Вчера вечером показывали в новостях…
– О?
– Там, в Ираке. А этот в Белом доме сидит себе и в ус не дует, пока его народ убивают! Позор!
Я ничего не ответил.
– У нас в Бенде тоже завелись эти «песчаные ниггеры». Тот парень, у которого автозаправка… как его…
– Мистер Хасан?
– Точно. Он самый.
– Он вроде бы ничего, – сказал я.
– Он из Пакистана. Или из Греции. Откуда-то оттуда, где террористы.
– Он с семьей ходит в Святого Спаса. Они хорошие люди, мисс Ида.
– Некоторые, может, и неплохие. Мне все равно, какого они цвета, лишь бы оставались, как им положено, на другом конце Бенда. Я обеими руками за толерантность и прочую чепуху, но только не тычьте меня в это носом. И лучше бы тому «песчаному ниггеру» не высовываться, раз его народ отрезает нашему головы. Мы такого у себя не потерпим, упаси нас Господь!
– Он не мусульманин, – заметил я.
– Пф-ф! – Она вытерла своей большой ладонью лицо. – Все они одинаковы, террористы. Почему этот в Белом доме раз и навсегда не разбомбит их, я просто не понимаю.
Я испустил мысленный вздох.
– Так, Хен. А о петиции ты слыхал?
– О которой?
– Все этот новый мэр, – сварливо проговорила она.
– Что с ним?
