Икар из Пичугино тож - Хилимов Юрий Викторович (книги бесплатно читать без .txt, .fb2) 📗
— Наверное, каким-то страшным, да? — пыталась объяснить Аллочка.
— Умница, — ответил Сергей Иванович. — Именно. Это очень неприятный, страшный голос, которым дикенький мужичок пугает забредших в лес людей.
— Так это леший, что ли? — немного разочарованно спросила Лиза.
— Нет, — отрезал Сергей Иванович. — Но возможно, их родственник.
— Страшилка на ночь, — хихикнул Костян. — Класс, я люблю такое!
Сергей Иванович выдержал выразительную паузу, ожидая тишины, и затем продолжил:
— Так вот, один из них жил в наших краях. Более того, известно, что жилищем ему служила меловая пещера в нашем лесу, прозванная пещерой отшельника. Кстати, кто в ней бывал из вас?
Славка, Костян и Гера подняли руки.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Сергей Иванович. — Наш дикенький мужичок был скверного характера, как и полагается его сородичам, но вместе с тем к некоторым людям он бывал очень благосклонен и мог помочь. Он был настоящим хозяином этих мест — и лесов, и полей, и рек — всей здешней природы, оттого и прозвали его так — дикенький, то есть наедине с природой, а не с людьми. Дикенький мужичок понимал язык растений и животных, а те слушались его. Он даже мог управлять погодой. В его силах было напустить ветер, снег, дождь или, напротив, разогнать тучи.
В те времена в деревне Пичугино тож — а это, считайте, наши дачи — жило одно добропорядочное семейство: отец, мать и трое сыновей. Это была крепкая крестьянская семья с большим хозяйством, в которой почитался труд и старинный уклад жизни. Двое сыновей были бравыми ребятами: пахали землю, пасли скот, удили рыбу, плотничали — словом, брались за любую работу. И везде у них выходило очень хорошо, ладно, на радость своим престарелым родителям. Младший же был не от мира сего. Звали его Полуэктом.
Услышав это имя, дети прыснули от смеха.
— Да, интересное имя, старинное. С греческого оно означает «долгожданный». Такое ко многому обязывающее значение имени, но проку от этого человека в смысле крестьянского ремесла не было никакого. Он был и с виду каким-то тщедушным, и рвения не проявлял к сельскому труду, а если что и делал, то из рук вон плохо. А все потому, что мыслями вечно витал где-то в облаках. Вроде бы находился тут, в деревне, а на самом деле где-то в другом месте. За это, конечно, нашего героя братья регулярно осыпали насмешками и подзатыльниками, но разве это когда-нибудь кого-то исправляло?
Была у Полуэкта одна страсть. Он любил забраться на наш утес, лечь там на спину, закинув руки за голову, и смотреть в небо. Днем он рассматривал затейливые узоры облаков, если было ясно, всматривался в небесную синеву, а ночью изучал звезды и луну. Он даже зимой ложился на снег и смотрел вверх. Один раз даже чуть не замерз насмерть. Бедная его мать… Хлопот с ним было много. Короче говоря, на всю деревню Полуэкт прослыл эдаким простофилей, дурачком. Но вы не думайте, что он был глупым человеком. Рассуждал он так, что любой ученый мог позавидовать. Все удивлялись: как такой не приспособленный к практической жизни человек мог так интересно размышлять об устройстве мира, о добре и зле, о судьбе человека?
И вот однажды у родных Полуэкта лопнуло терпение. «Не хочешь работать, как все честные люди, — тогда уходи и живи сам. Кормить тебя мы больше не будем», — сказали ему отец и братья. Как ни плакала, ни причитала мать, но хозяин дома был непреклонен и выставил юношу за дверь.
Что ж, делать нечего! Полутакт взял котомку, которую ему на скорую руку собрала матушка, и поплелся на свой любимый утес. Эх, и отвел он там душу, насмотрелся на небо всласть. Однако время шло. Полуэкт съел все свои припасы, и тут до него дошло, что утес его не сможет прокормить. Здесь ничего не было, даже родника. И понял он, что придется идти в лес, где есть вода, ягоды, орехи, грибы и крылатая дичь. Но не любил он лес, не выносил тесноты, любил простор. Страшно, но что делать, иначе помирать.
И вот Полуэкт собрался с духом и вошел в дремучий лес.
— Это наш-то дремучий? — перебил Костян.
— Ты что? Да знаешь, какие там чащобы есть! — принялся объяснять Гера.
— Наш лес, да, — продолжил Сергей Иванович. — Раньше он был значительно больше. Нынешний заповедник — лишь малая часть того, что от него осталось. Так вот. Идет Полуэкт по лесу и вдруг видит рябчика, а тот вроде как не торопится убегать.
— А зачем ему убегать, если он может улететь? — спросил Алеша.
— Они плохо летают, но обычно их так просто не поймать. А у этого было что-то с лапкой, хромал он, и крыло подбито. Как только Полуэкт приближался к птице, та отпрыгивала. Рябчик держался на довольно приличном расстоянии, и горе-охотник никак не мог в него попасть ни палкой, ни камнем. Полуэкт решил, что возьмет добычу измором, следуя за ней по пятам. Главное, не отставать. Так и шел он за ней, пока не забрел в самую сердцевину леса. И возрадовался, и возликовал, когда увидел, что беглец выбился из сил. И уже когда он настиг птицу и готов был ее схватить, вдруг из-за дерева вышел косматый старик, весь в лохмотьях и с палкой вроде посоха. Он взял рябчика на руки и принялся сердито смотреть на Полуэкта.
Парень сразу догадался, что перед ним Дикенький мужичок. Предания о нем жили в каждой деревне этих мест, и сейчас Полуэкт убедился, что существо выглядит почти в точности, как рассказывала молва.
«Ну, зачем пришел? Рябчиков моих есть?» — спросил Дикенький мужичок.
Полуэкт развел руками, мол, что могу поделать: «Так ведь есть очень хочется!»
«А ты знаешь, что я тоже голодный?»
Хотя Полуэкт и не слышал, чтобы дикенькие мужички ели людей, но все равно ему стало не по себе. Кто знает, что у этого на уме?
«Лес полон еды. Что ж тебе мешает?» — робко спросил Полуэкт.
Дикенький мужичок разразился то ли смехом, то ли кашлем.
«Ты что? Ты думаешь, я тебя хочу съесть, что ли? Тьфу!»
Полуэкт заулыбался на такой ответ, дескать, опасность миновала, но Дикенький мужичок будто прочел его мысли:
«Если я не ем человеческую плоть — это не значит, что я вообще не ем человека».
При этих словах он подошел совсем близко к Полуэкту и ткнул указательным пальцем между его ребрами. Тот хохотнул…
Дети дружно засмеялись.
— Во дает этот леший! — сказал Костян.
— И тут Полуэкт вспомнил, что этих дикеньких мужичков называли еще щекотунами, что они нападают на заблудившихся в лесу людей и щекочут их до смерти. Получается, они питаются человеческим смехом, и сейчас один из них уже снял пробу со своего нового блюда.
Полуэкт сделался бледным как полотно. Единственной возможностью избежать гибели была невосприимчивость к щекотке, но к нему это явно не относилось. Кстати, есть кто-нибудь из вас, кто не боится щекоток?
— Только Костян, — сказал Славка, смерив взглядом всех присутствующих.
— Еще я не очень сильно поддаюсь, — заметила Аллочка.
— Ты? Проверим?
— Так, стоп. Вы потом проверите, — вмешался Сергей Иванович. — Я продолжаю. И такой сильный страх охватил Полуэкта, какого никогда ранее он не испытывал. А между тем, выпустив из рук рябчика, Дикенький мужичок принялся ходить вокруг своей жертвы, видно, примеряясь, в каком месте лучше пощекотать, потому что от этого напрямую зависело то, как будет звучать смех. И вот он уже своими костлявыми пальцами нажал на икры Полуэкта, что тот аж дернулся, издав смесь вопля и смешка.
— Между прочим, вот точно так же делает и Костян, — заметил Гера. — Как вцепится в ногу — и больно, и щекотно.
— Да что вы ко мне пристали, слушайте лучше дальше! — улыбался Костян, которому, честно говоря, было приятно такое внимание.
— Итак, Дикенький мужичок принялся щекотать Полуэкта. Сначала тот сопротивлялся, сжимался, старался держаться изо всех сил, чтобы не засмеяться. Но ничего не получалось. Он напрягал мышцы, а узловатые пальцы Дикенького мужичка все равно находили нужную точку. Полуэкт смеялся и терял силы, тогда как дикарь наполнялся энергией. Теперь он казался каким-то более опрятным и чистым, косматая борода сделалась расчесанной, а морщины на лице разгладились. Когда обессилевший Полуэкт упал на спину и подумал, что ему пришел конец, он увидел кусочек родного неба, которое он так любил. И парень вдруг перестал сдерживаться, словно небо подало ему какой-то знак. Юноша теперь смеялся во весь голос, громко, раскатисто, как еще никогда не смеялся. Если его смех можно было бы уподобить реке, то эта река хлынула быстрым широким потоком, затопив собой все вокруг. Между тем Дикенький мужичок начал вроде как нервничать. Он перестал щекотать лежащего на земле Полуэкта. «Прекрати, — говорил он ему, — перестань!» Старик заткнул уши руками и замотал головой. Теперь с ним случилась обратная метаморфоза: он снова постарел, завшивел, сделался косматым и морщинистым.
