Птица у твоего окна (СИ) - Гребёнкин Александр Тарасович (чтение книг .TXT) 📗
Коричневые листья летели под ветром и мягко стучали о стенд «Их разыскивает милиция».
Володя ушел узнать новости, его долго не было. Наконец-то он вышел – прямой, с непроницаемым лицом. Пришел и, вздохнув, сел.
– Ну что? – тревожно спросила Таня.
– Дело неважное. Его обвиняют в сопротивлении работникам милиции. Он там ударил кого-то.
– Но ведь его самого били.
– Сейчас этого не докажешь. У нас же работники милиции – чистые и гуманные люди.
– Я сама видела, могу быть свидетелем.
– Тебя никто и слушать не станет. А могут еще и в спекуляции обвинить.
Таня вздохнула, и они замолчали, уставившись в пасмурный серый мир.
К отделению подходил человек в пальто. По ветру развевались его поседевшие волосы. Таня сначала равнодушного взирала на него, а потом вдруг поймала себя на мысли, что где-то уже видела его. Вспомнился разговор в бассейне. Это он разгадал тайну записки Карамзиным, расспрашивал ее подробнее об этом. Тогда они вроде бы нашли общий язык. Какой-то капитан… Как же его? Никандров или Никаноров…. Кажется, Никаноров. А что если…
Таня вдруг сорвалась с места.
– Подождите, сказала она удивленному Володе. – Я, кажется, знаю этого человека. Он может помочь нам…
Никаноров уже собирался входить, но задержался, пропуская кого-то. Здесь его и нагнала Таня, взяв за рукав.
– Здравствуйте, товарищ Никаноров. Это я, Таня. Вы помните меня?
Никаноров ошеломленно оглянулся. Он был весь в делах, мысли его были далеко. Какая-то кареглазая девушка… И он мгновенно вспомнил ее.
– Да, припоминаю. Ласточкина? У тебя ко мне дело?
– Да, да и очень важное, – обрадовалась Таня.
– Что, опять эти друзья хулиганят?
– Да нет, на этот раз серьезнее.
В ее глазах читалась такая мольба, что Никаноров сразу встревожился.
– Если у вас есть пять минут, давайте пройдем в беседку.
Никаноров поддался ее настойчивому горячему порыву. Володя удивленно встретил капитана. Таня представила их, и они машинально пожали руки друг другу.
Она храбро начала:
– Товарищ капитан. Нам не к кому больше обратиться. Вы один можете понять нас и помочь нам. Я надеюсь на вас.
Она быстро и точно рассказала о том, что случилось в воскресенье в парке.
Никаноров закурил и склонился задумавшись. Тоненькая сеточка морщин прорезала глаза, непослушная седая прядь спадала на лоб.
– Я слышал об этой бойне. Конечно, ничего хорошего сказать нельзя. Это все дело рук городских властей, а может областных, а милиция, лишь орудие в их руках.
– Вы знаете, кто были эти люди?
– Точно не знаю, но догадываюсь.
Капитан задумчиво помолчал.
Володя высказал версию:
– Наверное, юнцы из школы милиции, или менты, где-то залетевшие и желающие реабилитироваться. Не так ли?
– Все возможно.
– У меня, в общем-то, о них было мнение, как о хулиганах, – сказала Таня.
– Да могли сагитировать на это дело и мелких правонарушителей и даже уголовников, всякую пьянь, шушеру, мелкую сошку. Спасайте нравственность отечества… Я никогда не оправдывал подобные методы. Циклопы! Настоящие циклопы! Я слышал о подобном в Ленинграде.
– Но, все – таки, как можно помочь Антону Терехову? – напомнила Таня. Никаноров посмотрел на нее и увидел чистый, полный надежды взгляд.
«Хорошая девочка», – вновь подумалось ему. – «Есть в ней что-то чистое, стремление к справедливости, честность и огромная доброта. Таким нелегко в жизни, очень нелегко…».
– С ним все может быть. «Пришить» могут все, что угодно. Ну, впрочем, попытаюсь вмешаться, что-то разузнать. Кое – какие знакомства у меня здесь есть. Хотя особо не надейтесь… После благодарить будете. Ждите!
И Никаноров зашагал к зданию.
Володя и Таня из-за волнения не могли усидеть на месте и прохаживались по дорожке.
Никаноров вскоре вышел.
– Идите за здание. С обратной стороны есть такая железная дверь. Возле нее и ждите.
И исчез.
Прихватив Царя за поводок, они почти бегом бросились за здание. Внутренний двор, огороженный высоким забором, буйно зарос кустарником и бурьяном. Валялся битый кирпич.
В небе все темнело. Ждать пришлось долго.
Царь поскуливал, рвался с поводка, что-то его беспокоило. Володя еле сдерживал его. Таня молча меряла шагами двор. Она представляла Никанорова, который где-то в кабинетах борется за Антона с упрямым начальством.
Володя посмотрел на часы.
– Прошло около часа. Нам бы покормить пса.
Они посмотрели на облизывающегося Царя.
– Я сбегаю в магазин, если через пятнадцать минут никого не будет, – сказала Таня.
…Местный магазин был небогат на выбор продуктов. На Володины деньги Таня купила кусок колбасы и булку.
Пес с жадностью проглотил все, облизываясь розовым языком.
Вновь потянулось время, ожидание казалось бесконечным.
Они уже собирались вновь идти в отделение и искать Никанорова, как дверь, лязгнув, открылась. Милиционер в дверях отступил в сторону и, щурясь, вышел Антон. Голова его было перевязана. Дверь с грохотом закрылась, и Антон остался стоять, оглядываясь. Через секунду он уже был в объятиях друзей.
– Ура, выпустили, – кричала Таня. Но только они с Володей отпрянули, как тут Антона сбило с ног тяжелое, радостно визжащее лохматое тело.
Антон буквально сел, но спастись не мог – его лицо было вылизано широким влажным языком.
Вскоре они зашагали к машине. В это время заструился, медленно падая, кружась, первый робкий мягкий снег. Он стелился им под ноги, тут же тая; одинокие снежинки кружили в воздухе.
Они остановились у машины.
– Смотрите, снег, – сказала Таня и засмеялась от счастья.
Снежинка тихонько села на ее ладонь, тут же превратившись в холодную капельку. Антон, сощурившись, смотрел в небо.
– Здорово, первый снег. Говорят, это к чему-то хорошему…
Снег таял на его лице.
В машине Таня и Володя, перебивая друг друга, рассказывали Антону о своих поисках. Антон улыбался и молчал. Снег кружил все сильнее, осыпая стекло машины.
– Устал, Антоша? – спросил Володя. – По глазам вижу, что устал. Переволновался!
– Да, в том здании не заснешь, – сказал Антон.
– Сейчас приедем, ляжешь отдыхать.
– Да что вы, ребята. Я так благодарен вам!
– Нет, нет, мы тебя оставим, а ты отдохни.
– Ребята, приходите ко мне завтра после обеда, хорошо? Я передохну, приберусь малость. И, пожалуйста, принесите что-нибудь Царю.
Володя обещал.
Таня сказала:
– Я ему гору костей принесу.
Антон пристально посмотрел на нее.
– А тебе особое спасибо, Танюша. Если бы не ты…
Машина подрулила к Таниному дому.
Снег летел, укрывая белоснежными накидками тротуары и крыши домов.
Вся улица была озарена белым цветом, мир изменился, казался светлым и чистым. Было что-то радостное и трепетное в этом.
Только когда Танина голова коснулась подушки, она почувствовала страшную свинцовую усталость.
***
Утром снег сморщился, почернел, но во второй половине дня начал вновь лететь тихо и мягко на мерзнущие уличные фонари, металлические крыши автомобилей, на шляпы прохожих. Снег щекотал лицо, оставляя холодные жемчужные капли.
У Антона собрались близкие ему люди. Пили мятный чай, закусывая душистыми пряниками.
Антон рассказывал:
– Допрашивал меня некий Коваленко, большая сволочь. Явно хотел навесить на меня незаконную торговлю, обвинял в сопротивлении работникам милиции. Я говорю, если я торгаш, должны быть доказательства. На чем я наживаюсь? На картинах? А вы думаете на них много заработать можно? Если в год их парочку купят и то хорошо! А вы знаете цену холстам и краскам? Если я торгаш, где результаты моей наживы – машины, дача? Я живу на те гроши, что получаю в издательстве, а с картин имею мало. Он, говорит, работать надо! А это что, не работа? Это моя жизнь! А что касается сопротивления работникам милиции. Простите, говорю я, эти пьяные грубияны, выродки, избивающие людей – это есть наша славная доблестная милиция, о которой пишут книги и снимают кино?
