Покрашенный дом - Гришем (Гришэм) Джон (мир книг TXT) 📗
Ковбой не отступил ни на шаг. Секунду он стоял совершенно неподвижно - темная кожа блестит от пота, его длинные руки напряжены, готовые к удару, зубы оскалены. И когда атакующий Хэнк был в паре футов от него, рука Ковбоя быстро скользнула в карман и в ней тут же появился нож. Он взмахнул им - и из рукояти выскочило очень длинное лезвие, сверкающая, блестящая полоска стали, несомненно, очень острая. Лезвие щелкнуло, выскочив из рукояти - резкий звук, который я потом буду помнить много лет.
Ковбой высоко поднял руку, чтобы всем было видно. Хэнк затормозил и остановился.
– Брось нож! - заорал он, отскочив футов на пять.
Ковбой сделал левой рукой легкий приглашающий жест, дескать, иди сюда, дубина здоровая, иди, сейчас получишь…
Вид ножа ошеломил всех, и на несколько секунд все замолчали. Никто уже не двигался. Слышно было лишь тяжелое дыхание. Хэнк не сводил глаз со сверкающего лезвия, которое, казалось, еще больше увеличилось в размерах. Никто, пожалуй, и не сомневался, что Ковбой уже не раз использовал этот нож, хорошо умеет с ним управляться и с удовольствием вспорет Хэнку живот, если тот приблизится еще хоть на шаг.
Тут мой отец, держа в руках биту, встал между ними, а рядом с Ковбоем вдруг появился Мигель.
– Брось нож! - повторил Хэнк. - Будем драться как настоящие мужчины!
– Заткнись! - сказал ему отец, замахиваясь битой. - Никаких драк!
Мистер Спруил схватил Хэнка за руку и сказал:
– Пошли отсюда, Хэнк.
Отец повернулся к Мигелю и сказал ему:
– Отведи его в амбар.
Мексиканцы медленно собрались вокруг Ковбоя и вроде как оттеснили его в сторону. В конце концов он повернулся и пошел прочь, все еще сжимая в руке свой выкидной нож. Хэнк, конечно, не стал больше выступать. Он стоял и смотрел, как уходят мексиканцы, как будто их уход означал его победу.
– Убью я этого парня! - сообщил он вдруг.
– Ты уже убил одного, - сказал отец. - Уходи. И держись подальше от амбара!
– Пошли, - повторил мистер Спруил, и все они - Трот, Тэлли, Бо и Дэйл - потащились в сторону переднего двора. Когда мексиканцы скрылись в амбаре, Хэнк, топоча ногами, отвалил в сторону. «Все равно я его убью», - бормотал он достаточно громко, чтобы мой отец слышал.
Я собрал мячи, перчатки и биту и поспешил за родителями и Бабкой.
Глава 12
Позднее, ближе к вечеру, Тэлли подошла ко мне на заднем дворе. Это было в первый раз, когда я увидел, что она зашла сюда, обогнув дом, хотя по мере течения времени Спруилы обнаруживали все больше интереса к окрестностям.
В руке у нее была небольшая сумка. Она была босиком, но переоделась в какое-то тесное платье, которое я видел на ней впервые.
– Люк, ты мне можешь сделать одолжение? - спросила она таким милым тоном, что щеки у меня тут же стали красными. Я и представления не имел, какое одолжение ей от меня нужно, но у меня не было ни малейших сомнений в том, что она его получит.
– Какое? - спросил я, стараясь говорить уверенно.
– Твоя бабушка говорила матери, что у вас тут неподалеку есть речка, где можно искупаться. Знаешь, о чем речь?
– Ага. Сайлерз-Крик. С полмили отсюда, - ответил я, ткнув пальцем в сторону севера.
– А змеи там есть?
Я засмеялся, словно змеи вообще никому не опасны.
– Может, пара ужей и попадется. А так даже щитомордников нету.
– А вода там чистая, не мутная?
– Должно быть, чистая. Дождей ведь с воскресенья не было.
Она оглянулась, словно стремясь убедиться, что нас никто не подслушивает. Потом спросила:
– Пойдешь со мной?
У меня аж сердце замерло и во рту сразу пересохло.
– А зачем? - только и сумел я из себя выдавить.
Она снова улыбнулась и отвела взгляд.
– Ну, не знаю… Чтобы за мной уж точно никто не подглядывал.
А ведь могла бы просто сказать: «Я же не знаю туда дороги» или «Я змей боюсь». Или еще что-нибудь, что угодно, не имеющее отношения к подглядыванию за тем, как она купается.
Но ведь не сказала же!
– Ты что, боишься? - спросил я.
– Может, немножко и боюсь.
Мы пошли по дороге в поле и шли по ней, пока дом и амбар не скрылись из виду, а потом свернули на узкую тропинку, которой мы пользовались только весной, во время сева. Как только мы оказались там, она начала болтать. Я не знал, что ей отвечать, так что для меня было большим облегчением, что она сама знала, как управляться с такой ситуацией.
– Мне очень жаль, что с Хэнком так вышло, - сказала она. - Вечно он нарывается на всякие неприятности!
– Ты драку видела?
– Какую?
– Ну ту, в городе.
– Нет. Жутко было?
– Ага. Прямо бойня. Он их здорово избил, этих ребят… И потом добивал, когда драка уже кончилась.
Она вдруг остановилась. Я тоже. Она подошла вплотную - мы оба тяжело дышали.
– Скажи правду, Люк. Он первым взял эту деревяшку?
Глядя прямо в ее прекрасные глаза, я чуть было не сказал «да», но что-то меня остановило. И я решил уйти от прямого ответа. Он ведь ее брат, и в разгар одной из семейных ссор она может ему высказать все, что я ей скажу. Своя рубашка ближе к телу, как любил повторять Рики. А мне вовсе не хотелось, чтобы Хэнк заимел на меня зуб.
– Там была такая свалка, - сказал я и двинулся дальше.
Она тут же догнала меня, но несколько минут мы шли молча.
– Как ты думаешь, его арестуют? - спросила она наконец.
– Не знаю.
– А дедушка твой как считает?
– Да ни черта я не знаю! - Я-то думал произвести на нее впечатление, использовав кое-что из выражений Рики.
– Люк, не говори так! - сказала она. Никакого впечатления это на нее не произвело.
– Извини. - И мы пошли дальше. - А он еще кого-нибудь раньше убивал? - спросил я.
– Не знаю, - сказала она. - Он однажды ездил на север, - продолжила она, когда мы подошли к речке. - И там у него что-то было, какие-то неприятности. Но мы так и не узнали, что там на самом деле случилось.
Уж я-то был совершенно уверен, что там случились какие-то неприятности, раз там был Хэнк.
Речка Сайлерз-Крик течет вдоль северной границы нашей фермы, а потом, извиваясь, уходит к Сент-Франсис-Ривер. Meсто ее впадения почти видно с моста. По обоим ее берегам растут деревья, так что летом здесь прохладно и удобно купаться и плавать. Скоро она, правда, пересохнет, совсем уже скоро, да и вообще в ней чаще всего почти нет воды.
Я провел ее по берегу вниз, к каменистой отмели, возле которой было глубже всего.
– Вот оно, это место, - сказал я.
– Тут глубоко? - спросила она, озираясь по сторонам.
Вода была чистая и прозрачная.
– Примерно вот так, - сказал я, показывая себе чуть ниже челюсти.
– А вокруг никого нет, а? - Казалось, она немножко нервничает.
– Нет. Все сидят на ферме.
– Тогда ты ступай и подожди меня там, о'кей?
– О'кей, - ответил я и не двинулся с места.
– Ну давай же, Люк, иди, - сказала она, бросая свою сумку на землю.
– О'кей, - повторил я и пошел прочь.
– Только не подглядывай, хорошо?
И я почувствовал себя так, словно меня застукали на месте преступления. Небрежно махнул ей рукой, как будто ничего подобного мне и в голову не приходило, и сказал:
– Конечно, не буду!
Я взобрался на берег и нашел себе местечко в нескольких футах над землей, на ветке вяза. Забравшись туда, я мог видеть крышу нашего амбара.
– Люк! - позвала она с берега.
– Да!
– Никого нет поблизости?
– Никого!
Я услышал плеск воды, но не смотрел в ту сторону. Через минуту или две я медленно повернулся и бросил взгляд вдоль речки. Я не видел ее, и от этого мне стало немного легче. Каменистая отмель была за поворотом, к тому же здесь густо росли деревья и кустарник.
Прошла еще минута, и мне стало неуютно. Никто ведь не знает, что мы сюда отправились, никто и не станет пытаться за ней подглядывать. А когда у меня еще будет случай посмотреть, как купается красивая девушка? Я не мог припомнить ни единого конкретного запрета на это ни из проповедей в церкви, ни из Писания, хотя и понимал, что это плохо. Но может, это все же не самый страшный грех.
