Сгинь! - Реньжина Настасья (книги онлайн читать бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Замер Игорь. Вслушался в дыхание женщины – вдруг болезнь взяла свое, вдруг обессиленная жаром Ольга крепко уснула.
Взять подушку, подойти ближе, задержать дыхание, положить подушку на лицо больной, прижать покрепче и не отпускать, пока Ольга дергаться не перестанет.
Какие черные мысли! Чернее самой темноты. Как хочется держать подушку на Ольгином лице. Как страшно от таких желаний. Руки задрожали, Игорь уставился на них – неужели смог бы… вот этими вот… взял бы… и… неужели смог бы?
В детстве было правило – не бей лежачего. Игорь мало водился с другими мальчишками, но дворовые правила знал. Лежачего бить нельзя.
А лежачую?
Про девчонок в дворовых правилах не было ничего сказано. С ними другие мальчишки не водились.
Как и с Игорем.
Ольга проболела три дня.
Игорь промучился ровно столько же, то и дело подходя к Ольгиному углу, вслушиваясь в дыхание соседки и с трудом отгоняя от себя мысли про подушку, прижатую к женскому лицу.
Три дня бушевала метель. Иногда затихала, но лишь на мгновение, а после начинала танцевать с новой силой, с новыми взвизгами, новыми стонами.
Стонал вместе с ней и мертвец, но ветер уносил его плач в лес, раскидывал по соснам. Стоял мертвец у окон, но прятала его от Ольги и Игоря белая стена снега. Стучал мертвец в дверь, но прогоняла его метель: «Иди-иди, я сама тут управлюсь. Я и сама неплохо в двери стучусь».
На третью ночь метель начала стихать. Уже не шумел по крыше ветер, не стучался в окна снег. Уже можно разглядеть забор. Наверняка и лес виден, но не сейчас, не в ночи.
Игорь сидел за столом спиной ко всей остальной избе. За метельные ночи он чуть успокоился, почти перестал бояться мертвеца, уверовал в то, что тот оставил их в покое. Хотя бы на время.
Тусклый фонарик догорал свое. Освещал стол не ярче свечки. Поменять бы батарейку, да лень. По стенам дрожали тени, но Игорь перестал их шарахаться. Привык.
Вдруг мужчина почувствовал движение за спиной – легкий толчок дрогнувшего воздуха. По спине пробежали мурашки. Неприятные. Колкие. Игорь попытался разглядеть в отражении окна, что там происходит, не причудилось ли. От увиденного чуть не рухнул на пол: белое пятно плыло прямо на него. Бежать некуда. Оборачиваться незачем. Сидеть и смиренно ждать своей смерти.
Вот он – их мир. Либо белое, либо черное, иного не дано. Либо белое, либо черное, но все одно – несет погибель. И не тебе выбирать, но тебе умирать.
Пятно ближе, ближе. Вот оно обрело человеческие черты – женское тело, запрятанное в сорочку. Это же Ольгина сорочка! И волосы будто ее. Только взлохмаченные, вздыбленные. Руки безвольно повисли вдоль тела, голова вбок вывернута, что у повешенной. И плывет прямо на него.
Тут Игорь осознал: Ольга умерла.
Умерла-таки.
Сама.
И подушка не понадобилась.
То-то Ольга притихла в последние часы. Ушла мирно – без хрипов, без криков, без проклятий. Никого не звала, никого не ждала, ни на кого не надеялась.
Умерла, и теперь ее призрак надвигается на Игоря, хочет забрать его с собой, утащить во тьму, отправить в ад. Ольга примкнула к мертвецу, стала его сообщницей.
Смерть пришла за Игорем. Еще и в таком неподобающем виде. Ольга не была страшна при жизни, но смерть ей все же не к лицу – обезобразила, забрала последние крохи красоты.
Как не хочется умирать.
Но смерть в лице Ольги прошла мимо одеревеневшего Игоря, отодвинула с грохотом соседний стул, неуклюже плюхнулась на него, уставилась на мужчину. Дразнится. Играет. Мертвая Ольга – кошка, живой Игорь – мышка. Сейчас примется она кусать Игоревы уши, он побежит, она нагонит, куснет-отпустит, а потом вновь нагонит. И так, пока не уморит.
Игорь посмотрел в глаза своей смерти в лице Ольги. Серая-серая кожа, синие-синие круги под глазами, веки опущены, ресницы дрожат, готовые пропустить сквозь себя слезы, губы бескровные, грудь тяжело вздымается под сорочкой.
Смерти в лице Ольги трудно дышать.
Дышать.
Почему она вообще дышит?
Господи! Это и не смерть вовсе.
Все мышцы Игорева тела обмякли разом. Сердце успокоилось.
– Отвратительно выглядишь, – сказал он Ольге.
И смерти в ее лице.
Ольга отвела от лица спутанный клок волос, подняла веки и вновь опустила, оставив лишь тонкие щелки, словно смотреть на Игоря ей было неимоверно тяжко.
– Это все ты сделал, – просипела женщина.
Простуженный голос ее звучал глухо, с присвистом, тяжелели слова, упирались, не хотели идти. Игорю казалось, что с ним говорит сама преисподняя.
– Что я сделал? – спросил Игорь.
Старался говорить спокойно и безразлично, но споткнулся на собственном «я», выдалась ненужная пауза, и потому слово «сделал» мерзко протянул, почти проблеял. Сглотнул шумно слюну – проглотил позор.
– Вот это все, – Ольга сонно обвела рукой избу.
Там царил кавардак, устроенный ими и Степкой-дьяволом. Чуть ли не до середины избы доходили огромные черные пятна от талого снега. Ольга пошлепала босыми ногами под столом.
Встала.
– Вот это вот все, – сказала.
И принялась стаскивать с себя сорочку. Показались тонкие лодыжки, угловатые колени, нежные бедра, небольшой животик, все еще красивая грудь. Игорь это отметил и тут же стряхнул наваждение – до груди ли сейчас. Все тело Ольги в синих, почти черных, пятнах. Словно ее хватали сотни крепких рук, стискивали ее ноги, щипали ее живот, скручивали кожу («Хочешь, покажу крапивку?»), тыкали в нее палками.
Кто ж тебя так, родная?
Игорь поначалу засмотрелся на Ольгу: давно он не видел обнаженного женского тела. Это вообще редкое для него зрелище. И так необычно голой видеть соседку свою, одетую вечно в сто шуб, смущающуюся, когда в жарко натопленной избе приходится ходить в одной лишь футболке, женщину, которая носит старомодные юбки, непременно в пол.
И вот она нагая перед ним. Вся в синяках, бледная, лохматая. Женщина.
Игорь только сейчас осознал, что Ольга – Женщина. И тут же устыдился открытия своего, помыслов своих. И тут же отвернулся, прикрыв глаза рукой.
– Да нет же! Смотри! – приказала Ольга и стала руки его от лица отдирать. – Смотри же! Это все ты виноват.
Грудью к Игорю прижалась, животом об него тереться начала. Тело ее горячее, и жар сей передался Игорю, побежал по венам. Еще немного, и закипит мужчина.
– Оденься, – прохрипел он.
Ольга захохотала, отодвинулась от Игоря, сорочку свою схватила да на пол кинула, и ну ее топтать.
– А нечего мне больше надеть! Нечего! Нечего! Нечего!
Игорь ринулся к Ольгиному углу. Там, среди разбросанных и загнанных под кровать вещей, отрыл две ночных рубашки – длинные, до пят, такие и надеть удобно, и прикроют все, что нужно прикрыть. Сунул рубашки Ольге и повторил:
– Оденься.
Ольга с хохотом, все тем же громким и безумным, порвала рубашки, бросила на пол и стала на них плясать. Отплясывала вяло, неумело – последние силы болезнь забрала, больше топталась. Босыми ногами. Голая. Безумная. Истоптала все, извозила по грязному полу.
Игорь принес кофту и юбку, кажется, грязную, но сейчас это не имеет значения, лишь бы срам прикрыла. Ольге не стал вручать, попытался сам надеть их на женщину. Та увернулась, одежду вырвала и вновь растоптала.
Игорь стащил с Ольгиной кровати простыню, накинул ее на голое тело соседки. Сбросить не позволил, зажал концы, женщина в простынном коконе задергалась, заверещала. Недовольная. Вырывается Ольга, хочет вновь обнажиться, не по нраву ей одеяния, даже такие. Игоря прогнать-укусить норовит. Игорь увертывается, не дается.
Дернулась Ольга посильнее, отскочила на середину избы да на четвереньки опустилась. Оскалилась, что дикий зверь. Простыню распахнула. Уселась на корточки, закачалась, забормотала:
– А ты следующий. Верь – не верь, следующий – ты. Придет мертвец и за тобой. Сведет и тебя с ума. Придет мертвец и за тобой, а вместе с ним придет твое прошлое. Все-все-все грешки твои разом на тебя обрушатся. Мертвец все про нас знает, насквозь видит. Все больные места сковырнет, старые раны зудеть заставит. Ты следующий. Ты. Я свое прошлое уже посмотрела. Я в свое прошлое заглянула. А там тьма, там бездна. И теперь меня в эту бездну затягивает, а у меня и сил нет сопротивляться. Ничего. Ничего. Ничего. Скоро и ты сядешь со мной рядом у этой бездны. Мертвец пригонит тебя ко мне. Вот увидишь. Ты – следующий. Я не спрашивала тебя, зачем ты от мира отрекся, зачем в лес ушел. А теперь и неинтересно мне. Теперь знаю, что не просто так бежал. Теперь знаю, что от грехов своих прятался. А они всегда при нас, грехи наши, куда ни пойди, где ни спрячься. Хоть в могилу сойди, они рядом лягут. Мертвец придет и за тобой. Жди. Жди. Жди. А я тебя у бездны встречу.
