Письмо из прошлого - Коулман Роуэн (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Прочту, — говорю я, разглядывая магазинчик позади него и пытаясь отыскать там Горошинку или Рисс либо их обеих.
— Каковы были шансы, что я наткнусь на тебя здесь, когда выскочу на обед?
Майкл наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, покачивается из стороны в сторону, пока я наконец обращаю на него внимание. На него приятно смотреть. В нем есть что-то успокаивающее и ободряющее. При дневном свете я могу рассмотреть всю глубину его травянисто-зеленых глаз, обрамленных длинными черными ресницами, и чем дольше я в них смотрю, тем спокойнее себя чувствую. Я пялюсь на него так долго, что он слегка краснеет и отводит взгляд.
— Я хочу сказать… похоже на судьбу, правда? Мы снова столкнулись с тобой. Это похоже на знак.
— А Рисс тоже тут? — спрашиваю его я. Почему я здесь? Должна же быть причина, по которой я тут оказалась. По которой это место призвало меня.
— Нет, ее нет. — Майкл выглядит несколько уязвленным. — Рисс просто моя подруга, она мне как сестра. Между нами ничего нет. Ты об этом подумала?
— Я вообще о тебе не думала. — Я лгу, но не могу устоять перед желанием немного его подразнить. Он подступает еще ближе. Когда мы встретились в первый раз, я думала, что он — просто моя мечта, фантазия, которую я сама же и соткала, но теперь я знаю, что он из плоти и крови, и очень трудно стоять рядом с ним и дышать ровно. Что случилось с этим живым, ярким юношей, переполненным жизненной силой? Что могло потрепать его так сильно, что он превратился в уставшего, опустившегося продавца из пекарни?
Если все дело в том, что «такова жизнь», то это не честно. Не честно, что жизнь приносит столько вреда. Но, опять же, такова энтропия. Распад неизбежен. И если случившееся с ним было неизбежно, тогда все в этой жизни неизбежно.
— Похоже, ты ко мне потеплела. Я вижу, о чем ты думаешь: только взгляните на этого самца, сложен как Супермен и мозги как у Кларка Кента. Я прав?
Я смеюсь и слегка отворачиваюсь. Это одновременно и прекрасный момент, и ужасный. Последнее, что мне нужно, так это привязаться еще к кому-то, в то время как я знаю, что вскоре придется попрощаться со всеми, кто мне дорог.
— Ты грустная, — замечает Майкл. — Я что-то не то сказал?
— Нет, ничего, — говорю я. — Мне просто грустно. Грустно, что… не все идет так, как хотелось бы. В последнее время я так много потеряла и думаю… чтобы наладить все, придется потерять еще больше. Я просто не хочу ни к кому привязываться. Не хочу терять еще кого-то.
Пару мгновений он внимательно смотрит мне в лицо, потом усмехается.
— Трудно потерять того, кто сам не собирается уходить. Давай прогуляемся вечером? Сможешь немного отвлечься. Я знаю, куда мы могли бы пойти, одно романтичное местечко. Я берег его для какой-нибудь особенной девушки.
— Нет, не могу, — говорю я. — Я занята.
Его уверенность несколько гаснет, уголки рта опускаются.
— Ладно, что ж. Но ты не можешь быть занята все время, Луна, — говорит он. — Давай я куплю тебе эту книгу и запишу в нее свой номер.
— Нет, честно говоря, у меня уже есть эта книга, — отвечаю я.
— Да, но в твоей книге нет моего номера. Подожди, я сейчас.
Майкл уходит. Я вижу, как он смеется и перешучивается с какими-то парнями по пути к кассе, и одновременно слышу голос Горошинки, который доносится именно с того места, где он стоит.
Мрак проглатывает его. Что-то толкает меня сначала назад, потом дергает вперед и наконец вырывает из одного момента и швыряет в другой. Голова разрывается от мучительной боли.
— Черт, так и знала, что не надо тебя отпускать!
Когда Горошинка находит меня, я сжимаю голову руками. Книга, которую я держала, пропала — наверное, я ее уронила. Я моргаю, пытаясь прийти в себя, и очень надеюсь, что зрение все-таки восстановится, потому что сейчас его поглотило пятно белого света.
— Нам лучше вернуться домой. «2001 Odyssey» может и подождать.
— Прости, Горошинка, но похоже, что да, — говорю я.
Странная встреча с Майклом в этом странном месте, которое не имеет ничего общего с Рисс или моими планами, только расстраивает меня. Мне хочется оказаться в безопасном, надежном месте, где можно было бы свернуться калачиком под накрахмаленной белой простыней и быть абсолютно уверенной в том, что если я засну, то проснусь в этом же самом месте.
— Долгая прогулка по жаре была очень плохой идеей, да? — говорит Горошинка. — Вернемся сразу, как только тебе станет лучше.
— Я закрываюсь через десять минут, могу вас подвезти, — предлагает Майло. — Моя машина рядом.
— Хорошо. — Я киваю. — Спасибо.
— Похоже, вы ее не нашли, да? — Майло обходит меня и берет с полки у меня за спиной копию «Сияния» в твердом переплете. — Знаете, я унаследовал эту книжку вместе с магазином. Она лежала в коробке в кладовке и была практически в безупречном состоянии. Ну, или была бы, если бы какой-то придурок не изуродовал ее в попытке снять какую-то цыпочку. Взял и записал здесь свой номер.
Он открывает книгу и показывает мне запись на титульной странице.
Если позволишь, чтобы тебя кто-то нашел, — никогда не потеряешься. Целую, М.
— Я ее беру! — Я выхватываю у Майло книгу и прижимаю к груди.
Глава 26
— Давай найдем дерево мамы и папы. Ну, то самое, о котором нам рассказал папа, когда мы решили, что поедем сюда. Мы обещали, что поищем.
Поздний вечер. Солнце наконец село, и легкий ветерок лентой скользит из одного окна в другое, охлаждая комнату и мой жар. Я провела вечер в одиночестве, под шуршащей белой простыней, как и хотела. А еще я много думала.
Если я не могу контролировать то, что со мной происходит, и не могу использовать это, чтобы спасти маму, тогда все не имеет смысла, а я не могу позволить, чтобы нечто столь чудесное не имело смысла.
Что я знаю точно:
Дата и время совпадают с настоящими. Отличается только год. А это значит, что у меня не так много времени, всего пара дней, чтобы изменить курс маминой жизни, прежде чем дверца закроется и будет уже слишком поздно.
События, которые происходят со мной в прошлом, прилипают ко мне и остаются со мной навсегда. Медальон, сорванный ремешок камеры, запись в книге. Все это прилипло ко мне и перенеслось в настоящее. Возможно, каждый раз, когда я делаю что-то в прошлом, узор Вселенной меняется и она обновляется, создает новую реальность, хотя в это уже не верят даже самые радикальные физики. Как и я, хотя еще сорок восемь часов назад была самым юродивым физиком на свете. Нет, я верю в то, что есть только одно прошлое, одно настоящее и одно будущее, но каждое из них — гибкое и полное возможностей.
Еще я знаю, что прыжки во времени — это больно, и неважно, хочу я этого или, как в случае с «Бруклинской галереей», оно само пытается меня выдернуть. Это все равно больно. После каждого раза я чувствую себя слабой, побитой, почти обескровленной. Думаю, так или иначе, но у такого невероятного дара должна быть цена. И, скорее всего, ценой стану я сама. Так что, даже если бы в моем распоряжении была вся бесконечность и я могла возвращаться назад и исправлять все на свете, то долго не протянула бы.
На личность человека влияет так много переменных. Конечно же, я — часть моей матери, часть человека, который вырастил меня, но в то же время — часть того, кто сломал ей жизнь. Таким образом, я — частично итальянка, частично американка и частично ученый. Частично фотограф, всецело преданный своей семье, честный и преданный. Это я унаследовала от мамы и Генри, и это очевидно. Возможно, и смелость я также унаследовала от них, потому что знаю, во что мне станет спасение матери от греха, который стал для нее невыносимым. Возможно, я бы сделала то же самое на ее месте и даже смогла бы с этим жить. И, скорее всего, это я унаследовала от него. Как и целеустремленность, амбиции, способность отгородиться от всего несущественного и просто отключить некоторые чувства. Начиная с моих голубых глаз и заканчивая чувством изоляции от семьи, которую я обожаю, — все это тоже от него, и я не могу об этом жалеть. Я не могу ненавидеть все это, потому что это я. Я несовершенна, вот уж что да, то да, но все же я такая, какая есть. И если я изменю будущее, меня такой уже не будет. Хотя, быть может, я всю жизнь заблуждалась и вещь, именуемая «душа», все-таки существует.
