Возвращение домой (СИ) - Шахова Светлана (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT, FB2) 📗

Его одного не встречали. Его одного не ждали. О нём все давно забыли.

Тщательно проверив комнату хранения оружия и сверив все номера автоматов да трижды пересчитав ящики с патронами и гранатами, Виталий провёл ленивую поверку личного состава. Скомандовав «отбой», он приказал дежурному по роте, строго следить за порядком в расположении и ушёл-таки в самоволку. Через знакомую ещё с довоенных времён дыру в заборе на дивизионном хоздворе. Контрактник, а как срочник, но ему даже понравилось. Он быстро шагал по улицам обезлюдившего ночью, и что самое небывалое, целого города да постоянно оглядывался, прислушивался. Знал, его не остановят, но так ему было привычнее. Словно и не было полутора лет войны, а его самого только вчера призвали во солдаты. И всю дорогу до дома думать именно так ему было спокойнее и радостнее, пока он не подошёл к кирпичной четырёхэтажке, где в правом окне третьего её подъезда горел свет.

От волнения Виталий не сразу нащупал в карманах бушлата пачку папирос. Трясущимися руками прикурил, но тут же выбросил окурок и, громко хлопнув дверью подъезда, через две ступеньки взбежал на последний этаж. Свет горит в кухне. Мама знает, что он вернулся и ждёт его. Наготовила всякого вкусного. И Марина, ясное дело, в гостях у неё. Тоже ждёт, волнуется, почему так долго нет любимого – война-то кончилась, дивизия вернулась, потеряв за всю командировку под сотню лучших своих солдат и офицеров.

Не думая о том, что никогда не говорил Марине свой адрес, Виталий одёрнул форму, поправил шапку и сначала тихонько, а потом громче и ещё громче постучал в обитую облезшим дерматином дверь. И открыли ему сразу. Соседи. Заспанная Антонина Фёдоровна – бывшая учитель химии у Виталия, безразлично взглянула на него.

– Стучи, стучи. Дома она, я видела. С возвращением тебя.

– Спасибо, – всего и успел ответить Виталий уже закрывшейся двери соседей и, понимая, что пришёл зря, со всей злости дважды пнул по двери родной.

Ему опять не открыли, и он снова достал папиросы да, спустившись на пролёт к окну, задымил. Курил долго, а когда в горле нестерпимо засаднило, стал медленно спускаться вниз и вдруг услышал до боли знакомый щелчок дверных замков.

– Э, служивый… Слышь, в натуре… Ээ, брат, закурить дай…

Виталий обернулся. На пороге его квартиры стоял незнакомый ему маленький, лохматый мужик в семейных трусах и с голым торсом, сплошь исколотым синющими церквями, да ещё какой-то арестантской живописью.

– Ты кто? – поднялся Виталий обратно. – Мать где?

– Чё? Какая мать?

– Моя мать, – Виталий приблизился вплотную, посмотрел в глаза. – Хозяйка квартиры.

– Ааа, Зинка что ли? – пахнуло сильным перегаром. – Так, тама… Дрыхнет… Закурить, говорю, дай…

– На, – Виталий сунул пачку в растопыренную в готовности руку мужика и бесцеремонно шагнул через порог.

– Ээ, а ты куда в натуре? Ты кто? Стой, слышь…

Виталий не слушал и, не разуваясь, да не найдя матери в двух тёмных комнатах, нестерпимо воняющих чем-то кислым, прошёл в кухню. Да, мама была здесь.

Сидя за столом на краю старой табуретки, она спала, уронив всклокоченную голову на опухшие руки, по которым шустро разгуливал таракан, не в силах принять решение, с какой именно из многочисленных крошек ему стоит приступить к трапезе. Водки, оставшейся на самом дне бутылки, насекомое очевидно не желало и милостиво оставляло её непутёвым хозяевам.

– Мам, – коснулся Виталий родной руки, сняв шапку да убрав её за затвердевшую от грязи занавески. На подоконник, зачем-то застеленный старыми газетами.

– Ты чё тут делаешь, а? – послышалось из-за спины и к тошнотворным ароматам непрекращающихся пьянок прибавился тяжёлый папиросный дым. – Чё ты к ней пристал, в натуре?

– Мам. Мама, это я, Виталя, сын твой. Я вернулся, мам.

– Чё? Витёк, ты что ли? – не веря в услышанное, взвизгнул мужик. – Ты откуда?

– Заткнись, я не Витёк, – процедил Виталий, не оборачиваясь и продолжая легонько тормошить мать.

– Ой, этот… Как тебя тама? Виталик, во, да, Виталик, точно, да… Ну, не обижайся ты, чё ты в натуре… Ну попутал, подумаешь…

– Сыночка, – мать, которую казалось ничем уже не разбудишь, неожиданно подняла голову, но вовсе не удивилась.

– Сыночка, сыночка, – передразнил мужик. – Ты же болтала, его это, того, в натуре… В Чечне кокнули…

– Отстань, – отмахнулась мать. – Значит, ошиблась. Не убили и хорошо…

Она встала с табурета, крепко, по-родственному, обняла Виталия и попробовала заплакать, но у неё ничего не вышло.

– Кушать хочешь, сыночка?

– Можно…

– А я щас быстро, сыночка… У меня пельмешки есть, с майонезом, с кетчупом… Всё, как ты любишь, я помню… Будешь, да?

– Буду, – согласился Виталий и грубо забрал у мужика свою пачку с папиросами. – Только, мам давай в комнате поедим, телек там включим, посмотрим, а то грязно у тебя тут. И этого пассажира, мам, давай, гони отсюда, а с утра мы с тобой тут порядок…

– Эээ, слышь, ты… Кого гони? Меня гони? Тебя гони… Оборзел, в натуре…. Ты кто такой здесь?

– Не ори, – прикрикнула мать на мужика, копошась в морозилке неимоверно тарахтящего холодильника. – Я ща быстро, сыночка, я быстро. А гнать Сеню не надо. Сеня мой муж.

– Который по счёту? – грустно ухмыльнулся Виталий. – Ладно, не суетись, мам, я в дивизии поем.

– Нет, нет, нет, – вцепилась мать в рукав бушлата, швырнув начатую пачку пельменей на стол так, что несколько вывалились на давно немытый пол, и она их тут же кинулась собирать да складывать обратно в пакет. – Ты что это, сыночка, я тебя столько ждала, а ты уже уходишь.

– А я не пойму, мам, ты меня мёртвого что ли ждала? В цинке, чтоб пенсии тебе подкинули, или живого всё-таки?

– Живого, конечно, живого, ты что такое городишь, сыночка? Глупости какие. Сене спьяну послышалось, он и болтает…

– Чё спьяну? Чё спьяну, в натуре? – возмутился новый мамин муж, самодовольно пошкрябывая нестриженными ногтями впалые брюхо и бока. – Сама же…

– Не ори! – снова потребовала мать ртом без передних зубов и принялась безуспешно стаскивать с Виталия бушлат. – Вы, сыночка, с Сеней пока проходите в комнату, проходите. Поговорите там, познакомьтесь. Он хороший, он тебе понравится. Он знаешь тоже сколько всего повидал по тюрьмам-то да по зонам?

Виталий чувствовал, лучше бы уйти, но взгляд её, маминых, таких родных, таких влюблённых в него и вместе с тем таких обеспокоенных за него серых глаз, остановил. Точно так же она смотрела на него, когда маленького купала в ванной и когда лечила от гриппа, и когда он на той табуретке, где она теперь спала, стоял у новогодней ёлки да громко взахлёб читал стихи папе – Деду Морозу.

Виталий остался и первым прошёл в совершенно пустой зал с ободранными в нескольких местах обоями и до слёз скрипучими полами. Нащупав по памяти выключатель, Виталий ненадолго зажмурился от яркого электрического света, а когда открыл глаза, телевизора на его прежнем месте, как и тумбочки из-под него, не увидел. И нигде их не было. Однако спросить, куда всё подевалось, Виталий не успел – в комнату, крепко зажав подмышкой полную бутылку водки, а в руках держа вилку с двумя вымытыми стаканами и двухлитровую банку с мутным рассолом, в котором барахтался одинокий большой огурец, по-хозяйски вошёл Сеня.

– Ты садись, садись, – указал Сеня подбородком на разложенный промятый диван, который Виталий помнил с детства, хоть со временем тот и стал совершенно неузнаваем. – Не стесняйся, чё ты в натуре… Будь, как дома, не забывай, что в гостях…

Глядя, как Сеня, поставив банку прямо на пол, ловко разливает водку из бутылки по стаканам, Виталий послушно сел.

– Ты там, в Чечне своей кем служил? – Сеня протянул Виталию стакан.

– Сначала помощником гранатомётчика, а потом, как контракт подписал, замкомвзвода назначили. А ты давно с матерью?

– Давно. Пятый месяц, – кивнул Сеня и скомандовал. – Ну, давай, за возвращение твоё, солдат, да… Прощай, Чечня, в натуре…

Пить Виталий не хотел. Нет, хотел, даже мечтал об этом и не раз видел во снах, как приходит с войны домой, где ему все искренне рады, где его ждали и где его любят и усаживают его за богато накрытый стол. Но так, как получалось на самом деле, Виталий пить не хотел.