Явление - ван Ковелер (Ковеларт) Дидье (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Я немного сожалею, что подняла на смех его убеждения, но больше всего злюсь на себя за то, что впустую строила ему глазки. Впервые я чувствую себя униженной своим влечением.
– Останьтесь, – шепчет он.
Я резко оборачиваюсь:
– И что будем делать? Играть в скрабл, пока не подействует снотворное?
– Есть еще кое-что, о чем я умолчал.
– Послушайте, Кевин, я ничего не имею против вас, но у меня тоже голова занята одним мужчиной, я чуть было не изменила ему, а теперь хочу с ним поговорить. Вот так. Спокойной ночи.
– Отправьте ему электронное послание, – мягко отвечает он, указывая на свой ноутбук на каменном столике.
Обезоруженная таким ласковым обращением, я застываю в дверях. Не отводя от меня умоляющего взгляда, он сворачивает покрывало, снимает пиджак, отстегивает бабочку. Можно подумать, если он подслушает мой разговор с человеком, которого я люблю, то перестанет тяготиться грузом сделанных мне откровений. Чтобы и я в свою очередь ощутила неловкость, и мы были квиты. Я очень тронута такой чуткостью. Хоть и не стоит сейчас говорить ему это, но думаю, что именно его комплексы, его хроническая неудовлетворенность и самозапреты позволили ему сохранить эту младенческую неиспорченность. Я подхожу к нему, целую в губы и отстраняюсь в тот самый момент, когда он уже собирается ответить на поцелуй. Отправляемый им в пустоту «чмок» окончательно примиряет меня с этим несчастным взрослым ребенком.
– Давайте пообещаем друг другу кое-что, Кевин! Перестать жертвовать собой ради всякой чепухи. Есть только один Бог, в которого мне иногда хочется верить. Некий внутренний голос, который обратится к нам в могиле и облает нас за все упущенные нами возможности счастья.
– Обещаю! – бормочет он в полудреме, с трудом поднимая руку.
Пока он стягивает брюки, сбрасывает мокасины, помогая себе пальцем, и ложится спать в серых носках, небесно-голубых трусах и рубашке, глаза его закрываются. Надо будет завтра утром узнать у него название снотворного.
Я сажусь перед его ноутбуком, включаю его. Дожидаясь доступа в Интернет, я вновь обращаюсь мыслями к неизвестному пошляку, вклинившемуся в мой разговор с моими японскими коллегами. Скоро ты познакомишься со мной, прекрасная Натали, и я так этому рад… Это не получившее продолжения вторжение, в связке с визитом кардинала Фабиани, продолжает беспокоить меня без всяких на то видимых причин, а теперь на это болезненное ощущение наслаивается и образ Кевина Уильямса. Тем временем я отправляю Франку туманное, робкое и коротенькое послание. Но что другое могу я сказать ему? Смесь нежности, раздражения и безответного влечения, испытанная мной сегодня вечером к третьему лицу, как никогда сблизила и отдалила нас. О каком будущем, каком настоящем может еще быть разговор при всех моих противоречивых порывах, отклонениях от курса, переменах решений? Я доставляю слишком много хлопот. Мне бы так хотелось отказаться от него или же смириться со своей любовью.
Звонит телефон. Я подскакиваю от дребезжания, сотрясающего допотопный аппарат на ночном столике. После третьего звонка, видя, что Кевин Уильямс так и не пошевелился и продолжает ровно дышать с безмятежным лицом, я беру трубку.
– Слушаю?
– М-м-м… Это профессор Кренц? – удостоверяется голос отца Абригона.
– Она самая.
Он смущенно умолкает.
– А профессор Уильямс рядом?
–Да.
– Простите за беспокойство, но профессор Берлемон только что прилетел и из аэропорта прямиком поедет в собор, остальные уже собрались в холле со своим инструментом, и микроавтобус ждет.
Я принимаю это к сведению и, смотря на Кевина, чему-то улыбающемуся во сне, вешаю трубку. Я тихо трясу его. Никакой реакции. Я трясу сильнее. Он, жалобно постанывая, ловит мою руку и засовывает ее под одеяло. Так. Еле сдерживаемый мной хохот, вероятно, передает ему вибрации, производящие желаемый эффект. Внезапно он выпускает мои пальцы и подскакивает на кровати.
– Что происходит?
– Экспертиза будет прямо сейчас, – говорю я, как можно изящнее вынимая свою руку из-под одеяла.
– Черт побери, – бормочет он, – я принял две таблетки морфенила.
Я бросаюсь к мини-бару за бутылочкой кока-колы и, пока он влезает обратно в смокинг, открываю ее ему.
– Долго я спал?
– Нет. Пока я отправляла письмо по электронной почте.
Он жадно выпивает кока-колу, просит еще, извлекает из шкафа чемодан и складную треногу.
– Боже мой, что за страна! Почему, стоит им перестать опаздывать, как они тотчас начинают еще больше торопиться! – бушует Кевин. – Это торжественный момент, уникальная возможность, а они относятся к этому как к туристической прогулке, к автопробегу с сюрпризами…
Внезапно он распрямляется и запинающимся голосом осведомляется, произошло ли между нами что-либо. Я развеиваю все его сомнения. Он отвечает «Вот как» с равной долей разочарования и облегчения.
Трое застывших у своего оборудования посреди холла экспертов в рабочей одежде в едином порыве негодования оборачиваются на мое вечернее платье и смокинг Кевина. Когда я забегала за своим чемоданчиком, то чуть было не переоделась, но в конце концов предпочла остаться с ним в паре. Я не решаюсь идти в трех шагах впереди него, а потом прихожу к выводу, что выгляжу еще вполне презентабельно и что ему не помешает дополнительная моральная поддержка: я с наигранной веселостью беру его за руку и интересуюсь у коллег, хорошо ли они провели вечер. Историчка отворачивается, зато русский многозначительно подмигивает, а немец завистливо вздыхает. Кевин, едва сдерживая зевоту, окончательно подтверждающую наш роман, в знак благодарности сжимает мне руку.
Отец Абригон, делая вид, будто ничего не заметил, помогает нам погрузить аппаратуру в микроавтобус.
– Теперь я вкратце изложу вам план дальнейших действий, – отчеканивает он в микрофон, устроившись на приборной доске и чуть не падая в проход из-за резкого толчка, когда мы трогаемся. – Команда саперов в данный момент снимает с тильмы защитное стекло – без паники: просто это самые надежные руки Мехико. В целях безопасности изображение не будет снято с кронштейна. Вы по очереди будете забираться на раздвижную лестницу и проводить исследования в следующей очередности: профессор Берлемон, мадам Галан Турильяс, мадемуазель Кренц, господин Траскин, господин Уильямс и профессор Вольфбург. Не усматривайте в этом и намека на старшинство, я лишь расположил ваши фамилии в алфавитном порядке.
– Я протестую, – вмешивается немец. – Не может быть и речи, чтобы я шел за Уильямсом, если он будет работать с инфракрасными лучами. Радиоактивное излучение может исказить результаты моих анализов.
Священник оборачивается к Кевину, который тем временем вновь уснул, прижавшись ко мне. Я киваю за него. Святой отец что-то правит на своей бумажке.
– При всем моем глубоком уважении к доктору Кренц, – степенно объявляет русский, – мое исследование не ограничивается звездами, расположенными на мантии Девы: для проецирования моей карты звездного неба мне необходимо задействовать всю поверхность полотна. А если перед глазами прикрепят увеличительное табло…
– Я ограничусь офтальмоскопом, – успокаиваю я его. – Но я не против пойти после вас.
– Благодарю.
Абригон, тоскливо вздыхая, добавляет очередную стрелочку на списке.
– Я не знаю, какое оборудование установит профессор Берлемон, – влезает историчка, – но он и так уже достаточно задержал нас: лично мне требуется всего-навсего сверить невооруженным глазом некоторые детали, и потому мне представляется вполне логичным пройти первой.
– Только не забывайте, что на вашем состоянии не сказывается разница во времени, – огрызается немец. – Подумайте о тех, кто не спал уже целые сутки!
Русский подхватывает, а мексиканка парирует, тыча пальцем на моего соседа: мол, есть и такие, кто не перелетал через Атлантику и которым это совершенно не мешает спать; пусть они и уступают место.
– Он и так уже последний в списке! – замечает падре, терпение которого явно на исходе.
