Амрита - Ёсимото Банана (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
С тех пор каждый вечер после ужина мы оставались в столовой, и дедушка своим необычайной глубины голосом рассказывал нам разные истории. Глаза его всегда сверкали. Я знала, что, пока он с нами, что бы ни произошло – все будет в порядке. И еще я знала, что я навсегда запомню каждую подробность того первого вечера, все до самых мелочей. Запомнить слова – это не главное. Главное – не забыть все, что вокруг слов. И я старалась не забывать, старалась хранить воспоминание не в голове, а в сердце. Похоже, мне это удалось.
Сегодня я вспомнила дедушку. Вспомнила тот вечер. И мне захотелось рассказать вам о дедушкиной «проверке». Пройти ее еще раз вместе с вами. Не знаю, все ли правильно у меня получилось, но, кажется, суть вы уловили. – Мама замолчала.
– А самим себе можно задавать эти вопросы? – спросила я.
– Конечно можно. Хоть каждый день. Только отвечать нужно предельно честно. Глупо обманывать себя. Есть только два возможных ответа: «да» или «нет». Например, ты можешь задавать себе эти вопросы в конце дня, перед сном. И если день был плохим – не надо расстраиваться. У всех бывают плохие дни. Я вовсе не пытаюсь читать вам наставления, но если каждый день вы будете спрашивать себя и отвечать по совести, то у вас появятся силы и смелость жить дальше. Ведь нам всем нужно что-то такое, ради чего стоит жить. Только не врите себе. Сомневаться нельзя. Научитесь быть довольными своими ответами, даже если они вас пугают. Только так вы сумеете понять свое истинное место в жизни, и это придаст вам сил и уверенности. Посмотрите на меня и на моих братьев и сестер. У всех у нас свои проблемы – кто-то развелся, кто-то разорился, но благодаря нашему дедушке мы не разучились радоваться жизни и не клянем свою судьбу понапрасну.
– Замечательная история! – Джюнко улыбалась чуть ли не со слезами на глазах.
Я задумалась над мамиными словами. Наверное, эти вопросы мой прадед когда-то услышал от своего отца. А потом он задал их своим детям и внукам… Сегодня мама рассказала о «формуле счастья» мне, а когда-нибудь наступит день, и я передам этот рассказ своему ребенку. Бесконечная история, переходящая из поколения в поколение. Как древние легенды индейцев. Разве можно было предположить, что в нашей семье существует что-то подобное? И если бы только мы были немного внимательнее, мы бы давным-давно узнали этот секрет. Ведь прежде, чем рассказать о нем словами, мама каждый день рассказывала нам о нем своей жизнью, своими поступками.
– Жаль, что Маю не узнала про дедушкину «формулу», – сказала я. Мне было искренне жаль сестру – ведь она толком и не успела пожить с мамой.
– Мне тоже очень жалко, – грустно сказала мама. – Но я действительно – впервые за много лет – вспомнила об этом только сегодня, когда мы с тобой были в кафе.
– И Микико тоже пропустила твою историю.
– Дурочка, – засмеялся брат. – Наверное, пьет сейчас где-нибудь со своими подружками.
– Да. Микико не повезло. Наверное, в следующий раз кому-нибудь захочется рассказать об этом лет через сто, не раньше, – мама улыбнулась.
– Досадно, – сказала я, и мы все рассмеялись, как не смеялись уже давно. Как все-таки замечательно, что у меня есть такая семья!
В голубом-голубом небе витал сладкий запах лета. Все заливал ослепительный солнечный свет. И так – который день. Значит, лето наконец-то наступило. Лето! Любимое время года.
В тот день мы с Рюичиро пошли смотреть на рыбу-луну.
– Знаешь, пока ты мотался неизвестно где, к нам в океанариум привезли рыбу-луну, – похвасталась я ему, и он тут же захотел пойти в океанариум и посмотреть на эту самую рыбу. Позавидовал, как маленький.
Была середина рабочего дня. В океанариуме кроме нас не было ни одного посетителя. Рыба-луна медленно плавала в огромном стеклянном шаре. Шар был встроен в стену, и поэтому сквозь него можно было видеть кусок неба наверху и суетящуюся улицу внизу.
Это зрелище успокаивало. Я была здесь уже много – много раз. Очень много.
Сначала я упала с лестницы и ударилась головой, потом меня выпустили из больницы. Рюичиро к тому времени уехал в очередное путешествие. Жизнь потихоньку возвращалась в обычное русло. Наступила зима. Я мало что помнила из прошлой жизни, но, тем не менее, моя мельница потихоньку работала. Казалось, все как-то налаживается. Но иногда мне становилось так одиноко. Обычно это бывало в те дни, когда я оказывалась лицом к лицу с неоспоримым фактом своей увечности. Как, например, в тот раз, когда я долго искала свой любимый штопор, а потом оказалось, что я давным-давно успела его разлюбить и даже купила взамен новый. Об этом мне рассказала мама – я имела неосторожность спросить, не попадался ли ей на глаза мой штопор. «Ты что, ничего не помнишь?» – со смехом спросила она. И я сделала вид, что вспомнила. Но после этого случая у меня долго еще оставался в душе неприятный осадок. Почему она смеялась надо мной? Почему я не такая, как все?
В такие грустные дни я отправлялась в гости к рыбе – луне.
Она тоже была не такая, как все. Вся такая несуразная, она медленно стукалась о стеклянные стенки шара, ни о чем не думая, ничего не понимая.
Совсем как я.
В моей жизни мне тоже некуда было спешить, но я – как и она – то и дело натыкалась на невидимые стены.
Я приходила к рыбе-луне и часами стояла у ее шара в полном одиночестве. Все всегда происходило одинаково: попав в океанариум, я быстро обходила все павильоны, вполглаза смотрела на всяких там морских котиков и морских ежей и под конец оказывалась у шара с рыбой – луной, где и застывала в немом блаженстве, глядя на ее неспешные передвижения. Из оцепенения меня обычно выводил служащий. «Океанариум закрывается, – говорил он. – Просьба покинуть помещение». Я вздрагивала и зарекалась на будущее, но из раза в раз повторялось одно и тоже.
Когда мы пришли сюда с Рюичиро, я обнаружила, что ничего не изменилось. Все было таким знакомым… Странно, что никогда раньше мысль о том, что я могу оказаться у этого стеклянного шара (через который теперь струились по-летнему теплые солнечные лучи) вдвоем с Рюичиро, не приходила мне в голову.
Рыба-луна плавно рассекала воду белым телом. Она совсем не изменилась. Не изменились и ее медлительные движения. Но мне вдруг показалось, что в ней поубавилось равнодушия к собственной жизни. Она выглядела более спокойной и даже какой-то повеселевшей.
Это я. Это я изменилась!
Раньше я смотрела на мир из-за стеклянной перегородки, и все во мне сжималось от страха. Но теперь все по-другому. Зима закончилась.
– Какая несуразная рыбина, – сказал Рюичиро. – Но смотреть на нее можно бесконечно.
– Это точно.
Я рассказала ему о своих одиноких визитах к рыбе-луне.
– Это секрет твоего возвращения к жизни. Белый и круглый, – улыбнулся Рюичиро.
Он иногда такое скажет, даже не знаешь, что и думать.
Время было таким же медлительным, как рыба-луна. Оно текло вокруг нас, пока мы стояли, заливаемые сверху солнцем сквозь стеклянные стенки шара. Мне было так спокойно рядом с Рюичиро. Он тоже был не такой, как все, но для меня в нем не было ничего непонятного. Я знала, кто он и откуда он пришел. И если бы он вдруг убил кого-нибудь, пусть даже очень близкого для меня человека, в конце концов, я могла бы понять и это. Понять и простить. Но не головой – в моих чувствах не было ничего рационального, они просто отражали воздух и время, которые сгустились вокруг нас.
Интересно, а что чувствовала Маю?
Она всегда была одна. Одна во времени и пространстве. Никто не мог дотянуться до нее, пробиться к ней. Даже Рюичиро не сумел.
А теперь мы стояли здесь вместе с ним. И за стеклянной стенкой перед нами плавала рыба-луна. Я в одно мгновение ощутила тепло, вдруг разлившееся по моему телу, как чернила из бутылки. Что-то произошло между нами.
– Знаешь, я, кажется, очень давно люблю тебя. Все это время… – сказал Рюичиро.
Вокруг никого не было. Только мы с рыбой-луной услышали это признание. Я ничего не ответила. Мир вдруг надвинулся на меня с угрожающей скоростью, словно он попал в объектив гигантской телекамеры: голубое небо наверху, улица внизу, прикосновение его руки и ответное движение моей – все ощущения были обострены вдруг захлестнувшей меня любовью.
