Записки районного хирурга - Правдин Дмитрий (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— Доктор, — грустно ответила девушка. — Дмитрий Андреевич, а чем же я закрою такую рану?
— Действительно, чем? — повторил я и почесал лоб. — Ну, можно было попробовать целлофановым пакетом.
— Доктор, но он же не стерильный…
Тут меня пригласили в операционную. Я шел по коридору и думал, что разработчикам стандартных окклюзионных повязок, применяемых при ранениях грудной клетки, наверное, не приходило в голову, что человек с такой дырой в теле может остаться жив.
Сначала я удалил легкое, так как этот орган был практически размозжен; дальше освежил рану и очистил плевральную полость от костных отломков, картечи, обрывков ткани, попавших внутрь вместе с ранящим снарядом.
Последний этап оказался самым сложным. Чем мне было герметично закрыть рану, если не хватало добрых 50 квадратных сантиметров тканей? Поломав голову, удалил два нижних ребра, мобилизовал мышцы и кожу и с превеликим трудом закрыл дыру. Все получилось герметично, но там, где отсутствовали ребра, внутренние органы защищала одна лишь кожа.
«Похоже, придется страдальцу оставшуюся жизнь ходить в корсете. Ну да ничего! Главное, живой остался, даже удивительно, что картечь не задела сердце», — думал я.
Поправился и этот пострадавший. Правда, при вдохе-выдохе кожный покров в месте реберного дефекта ходил по типу клапана — вперед-назад; малоприятное было зрелище.
Буквально через неделю, после выписки необычного пациента, в хирургию позвонили, и взволнованный женский голос, представившись фельдшером ФАПа, сообщила, что выслала к нам попутным транспортом раненого из ружья в область сердца.
— Ранение в область сердца, это точно? — уточнил я.
— Да, да! — подтвердил голос. — В область сердца!
— И он жив?
— Да, жив! Я ему обезболивающее вколола, повязку наложила и на нашей машине отправила с родственниками к вам, сама не могу поехать, у меня тут женщина рожает.
— Ладно, разворачиваем операционную, а я лично встречу вашего раненого!
«Закон парных случаев!» — подумал я, направляясь к входу в отделение, чтоб не пропустить момент доставки пострадавшего.
У крыльца скрипнул тормозами уазик, но никто не торопился выносить пациента. Спускаюсь. Возле забрызганного авто стоят трое: водитель и мятые мужик с бабой неопределенного возраста.
— Ну, где раненый? Чего не заносите?
— В машине, — лениво отвечает водила. — Только он вроде того, помер.
— Как помер? — удивленно смотрю на группу поддержки и лезу в салон.
— Не дышит, молчит! — мятая баба заикала и отвела в сторону красные глаза.
В салоне на носилках лицом вверх лежал огромный бледный парень с приличной дыркой в левой половине грудной клетки. Я склонился над ним и стал изучать рану. Примерно десять на десять сантиметров, через нее виднеется брезент носилок, сердце отсутствует, есть обрывки легкого, осколки костей, картечины, застрявшие в мышцах. Крови под телом почти не было. Получалось, что в машине везли труп.
— Послушайте, — обращаюсь к сопровождающим. — Да он у вас изначально мертвый был. Вы труп привезли!
— Не может быть! — начал мятый мужик. — Он же разговаривал с нами.
— Ну, если у него два сердца, то может, и разговаривал.
— Как понять «два»?
— Потому слева его нет, картечью разрушило. А если он с вами разговаривал после выстрела, у него должно быть запасное.
— Доктор, можно вас на минуту, — с заговорщицким видом спросил водитель.
— Пожалуйста.
— Понимаете, это родители убийцы, — начал шофер, когда мы отошли от машины. — Сережка, тот, которого убили, он на самом деле сразу был убит. По пьяни с ихним сыном Валеркой чего-то сцепились. Сережка Валерку побил, тот за ружье и схватился.
— Труп зачем в больницу повезли? В морг надо, а не к нам!
— Я и объясняю, у Сережки этого пять братьев, в тюрьме сидели, деревню всю в страхе держат. Этого гада давно прикончить надо было, он самый злобный из всех. Если б родственники узнали, что Сережку сразу кончили, они бы и Валерку убили. А Валерка нормальный парень, работает, не то что эти.
— Я так понимаю, что вы привезли этого Сережку, чтоб братья покойника думали, что он еще жив?
— Ну да.
— Так все равно же узнают.
— Так пока узнают, там милиция приедет, Валерку заарестуют.
— Ну ладно. Везите в морг.
— Док, а нельзя у вас подержать, хоть пару часиков? Ну, скажите, что в больнице помер?
— Дядя, ты что, больной? — изумился я. — У него сердце вынесено, а ты в больницу! Подержите!
— Ну, мы тебя отблагодарим! Картошки потом привезем!
— Так, все, везите в морг! — я начал выходить из себя. — Как у вас все просто! Подержите труп, типа он живой. Да на первой же судмедэкспертизе докажут, что парня уже мертвого привезли! Неужели не понятно! Мне что скажут? Что я живого от мертвого не смог отличить?
— Ну, ладно, — вздохнул водила. — Не ругайся! Повезем в морг, скажем, что по дороге умер.
Святая простота, родители в самом деле думали, что их план по спасению неведомого мне Валерки сработает.
Эти люди пытались мертвого за живого выдать, а был и обратный случай.
У нас в стране два объемных праздника — Новый год и пятница.
В теплый сентябрьский субботний день, когда я дежурил по больнице, ко мне подошли пьяная женщина и очень пьяный мужчина.
— Доктор, тут мы ребеночка мертвого нашли, — дыша перегаром, заговорила женщина. — Нам нужно его в морг отправить.
— А где вы его взяли?
— Дак, это, из окна выпал со второго этажа.
— С какого этажа? — не понял я.
— Говорю же, со второго. Мы туточки, через дорогу живем, сидим, пьем, никого не трогаем. А тут этот ребеночек плюх, на землю, и кранты! Готов!
— А как он в окно попал?
— Да как, Вальки Синтепоновой энто сынок, ему годик недавно исполнился. Валька с мужем пили, значит, вчера же пятница была, они после работы и накирялись. А сегодня продолжили, а Мишаня, мальчик, значит, их, на окне сидел — и выпал.
— А вы родителям сказали?
— Дык они бухие в стельку. Мы вон со своим, — женщина кивнула на синерожего спутника, — его подобрали и к вам.
Синерожий хотел что-то добавить, но, открыв рот, тотчас закрыл: язык ему не повиновался. Тогда мужчина кивнул всем телом и, едва не упав, оперся о стену.
— Давайте посмотрим для начала! — предложил я.
— Да че там смотреть, готовый он.
— Мадам, ребенка покажите! — повторил я.
Тетка развернула сверток на подоконнике, и нашему взору предстал мальчик. Его розовые щечки и открытые голубые глаза красноречиво свидетельствовали, что ребенок жив. Он смотрел на меня и молчал.
— Да он же живой! — воскликнул я. — А вы в морг его хотели отправить!
— Да где живой-то? — Женщина сощурилась и посмотрела на младенца, ткнула ему грязным пальцем в живот. — Где живой? Вишь, молчит!
Синерожий снова согласно кивнул, держась за стенку.
— Послушайте, ребенок живой. Его нужно обследовать, госпитализируем пока в больницу, идите скажите матери.
— Ничего не пойму, а чего он молчит?
— Не знаю, будем разбираться! Забирайте своего товарища и идите, сообщите матери.
— Слушай, доктор, а тут уже два ребеночка на подоконнике лежит, ты которого себе оставляешь?
— У вас уже в глазах двоится! Хватит пить!
— Ну, ты мне поуказывай, хватит мне пить или не хватит. А детей тут двое, вот один, вот второй! Ой. Похожи! Близнецы, что ли?
— Все, идите! — начал терять я терпение, подталкивая парочку к выходу. — Без вас разберемся.
— Разберитесь! И разберитесь, откуда второй взялся!
Стало понятно, что баба допилась. Но почему же молчит ребенок?..
Я решил начать с рентгена и анализов, вызвал педиатра. Мальчик лежал на спине, смотрел на меня огромными синими глазами, молчал и не шевелился. Лишь когда ему пальпировали живот, он немного попыхтел.
На всякий случай я сделал рентген всего его тела, благо парень был невелик. Снимки, как мне показалось, ничего не выявили. У детей сложно определить патологию костей. Есть понятие «зоны роста»: там, где у взрослых кость, у детей до определенного возраста хрящ, который вполне можно принять за перелом.
