Моя сумма рерум - Мартин Ида (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
После ужина мы развели большой костер и стали жечь трухлявые доски сарая, которые с громким зловещим шипением мгновенно высыхали, а затем высоко выстреливали снопом дымных оранжевых искр.
Помирившиеся Лёхины родители присоединились к нам. Папа поставил вокруг костра маленькие раскладные стульчики, а мама принесла миску с маленькими копчеными колбасками. Очень острыми, но жутко вкусными.
Трифонов то и дело ходил за досками, чтобы подкидывать в костер.
— Страшная сила — огонь, — в его зрачках прыгали крошечные рыжие отсветы. — Я раньше пожарником хотел стать. Нет, реально, в колледж пойти пожарный. До того как вся эта мутотень с десятым классом началась.
— Хорошая профессия, — похвалила Лёхина мама. — Мужская.
— Очень мужская, — согласился Лёхин папа. — Короче: пожар в женской бане. Приезжают пожарные, огонь пылает. Около бани мужик стоит, ухмыляется: «Эх, опоздали вы, парни!», а те такие: «Ничего не опоздали. Баня же ещё горит». А он им: «Баня-то горит, а вот бабы голые разбежались!».
Мы все немного посмеялись, а Лёхина мама, не переставая улыбаться, с укором сказала:
— Вот, чему ты ребят учишь?
Вместо ответа папа посильнее укутал её пледом и обнял за плечи.
Сложно было поверить, что ещё недавно они так сильно ссорились и обзывали друг друга последними словами. А теперь сидели в обнимку, под одним пледом и держались за руки.
От пылающего костра шел упоительный запах. Лицо горело жаром, а спину холодил промозглый осенний воздух. И если смотреть на небо, то над скачущими языками пламени в густом черном небе можно было различить совсем маленькие и далекие октябрьские звёзды. Такие крохотные, что если долго смотреть, начинало казаться, будто Вселенная отдаляется от тебя, словно железнодорожная станция.
Хотя, если верить той фишке про атомы, она не могла никуда отдаляться, потому что находилась повсюду: и в полыхающем костре, и в терпком аромате мокрых листьев, и в увядающем осеннем поле, и в розовом предзакатном небе. И в счастливо хохочущей семейке Криворотовых, и в молчаливо улыбающемся задумчивом Тифоне, и даже во мне — глупо уставившемся на звёзды.
А потом мы долго лежали в своих постелях и болтали перед сном про всякое, пока я не начал засыпать. И уже почти на самых задворках сознания услышал Лёхин яростный шепот.
— Дурак, что ли? Она же на тебя явно западает. Лови момент.
— Перестань, я её с самого детства знаю.
— И что с того?
— Мне эти гиморы не нужны. Ещё на себя проблему вешать и отвечать за кого-то.
— При чем тут отвечать? Я тебе что, жениться предлагаю? Нравишься красивой девчонке — пользуйся. У неё же глаза, как у трепетной лани и задница бомбическая.
— Да нет. Я так не могу.
— Чего ты там не можешь?
— Не твоё дело.
— Ещё немного и я буду думать про тебя всякую хрень.
— Что докопался? У меня, может, свои причины есть.
— Надеюсь, дело не в здоровье? Твой зал тебя точно доконает.
— Ещё одно слово, Криворотов, и я не поленюсь с кровати встать.
— На самом деле, ты просто ссышь. Можешь обижаться или ударить меня, но факт остается фактом. Ты ужасно стремаешься всего, что может превратить тебя из Терминатора обратно в человека.
— Ты прав, — вдруг спокойно отозвался Тифон. — Я стремаюсь, и очень сильно. Но совсем не того, о чем ты говоришь. Ладно, хрен с тобой. Я согласен. В конце концов, это будет идеальная подлянка Ярову. Только это вообще не моё. Я из девчонок только с Зоей могу нормально разговаривать. Не умею изображать из себя кого-то и быть хорошим и милым тоже не умею.
— Да не нужно тебе с ней разговаривать, вообще делать ничего не нужно. Просто расслабься и будь собой.
— А Зоя не обидится?
— С чего ей вдруг обижаться?
Повисла недолгая пауза.
— Ну, мы же друзья. А Нина всё же её сестра.
— Ах, вот оно что, — Лёха тяжело и протяжно вздохнул. — Какое ей вообще должно быть до этого дело? Взять хотя бы меня. Тебе Шурочкина нравится? А Данилина?
— Из девятого? Неа. Обе тэпэшки.
— А Юля из десятого «А»?
— Я твои вкусы вообще не понимаю.
— Видишь. Ты же за это на меня не обижаешься. И Зоя не должна. Дружба дружбой, а музыка в наушниках у каждого своя. Ты будешь с Нинкой, Зоя себе тоже кого-нибудь найдет. И будет всем счастье.
— Пусть найдет, — задумчиво произнес Тифон. — Но нормального, а не какого-нибудь задрота прыщавого с потными ладонями и не такого озабоченного придурка, как ты.
— Можно и нормального, — согласился Лёха.
Они как-то подозрительно резко замолчали. Мне показалось, что произнося последние слова, Лёха посмотрел на меня, но это было не точно, потому что я лежал спиной к ним.
— Знаешь, — сказал, наконец, Трифонов. — А ведь насчет Ярова реальная тема. Я как представлю, так не то, что с Нинкой, с Тарасовной готов замутить.
— Ну, наконец-то, — обрадовался Лёха. — Я про что тебе уже полчаса твержу?
— Но с Зоей-то, что делать?
— Я бы тебе сказал, но ты опять захочешь меня убить.
— Да, лучше молчи. На эту тему со мной шутки плохи.
— А ты знаешь, что с кем шутки плохи, с тем и остальное так себе?
Но Криворотов всё-таки замолчал. Тифон ещё немного пофантазировал на тему, как взбесится Яров, если он уведет у него Нину, и тоже заснул.
А я долго лежал, переваривая весь этот разговор и очень надеясь, что слова: «Зое нужен кто-то нормальный» относились именно ко мне.
========== Глава 13 ==========
Домой вернулся довольный и усталый, с большим мешком пирожков от Лёхиной мамы. Сарай мы благополучно разобрали, больше никто не пострадал.
Вошел в квартиру и сразу понял: что-то не то. Принюхался — и на вешалку с одеждой не нужно было смотреть.
— Привет! — мама показалась в дверях кухни. Лицо, как всегда яркое, шмотки модные. Волосы отросли до самых плеч и по-новому пострижены.
— Как съездил?
Она улыбалась и, видно, ждала, что брошусь к ней на шею, но я неподвижно застыл у порога.
Из комнаты выполз Дятел и тоже уставился.
— Ты чего? Твоя мама же приехала.
Почему Дятел такой тупой? Я возненавидел его в тот момент всем сердцем.
За мамой появилась и бабушка.
— Привет, — сказал я им всем.
Мама сама подошла ко мне, обняла и поцеловала. Теперь, сколько не мойся, всё равно два дня буду пахнуть её духами.
— Чего ты приехала? — вышло немного грубо. Я не хотел так грубо. Но стойкое ощущение, что в её появлении у нас есть подвох, не покидало.
— Мне уехать?
В этом вся моя мама. Слова ей не скажи, сразу нарвешься на конфликт.
Папы и Аллочки дома не было. Уехали на какую-то выставку.
Бабушка усадила меня на кухне, и они вдвоём с мамой принялись пытать про поездку к Криворотовым. Дверь в комнату Дятла была приоткрыта, и я прекрасно знал, что он «греет уши», поэтому специально стал рассказывать всё подряд. Весело, на позитиве, чуть громче обычного, чтобы он обзавидовался. Только про случай с цыганами и грузовиком, естественно, промолчал, не хватало, чтобы потом меня вообще никуда не отпустили.
Бабушка немного попытала про Трифонова, выспрашивая, как он и что. Потом сказала, что его мама раньше в нашей школе работала. Давно ещё, когда мой папа в девятом учился. Обмолвилась, что девушкой она была очень приятная, но «история» получилась некрасивая, затем тихо встала и, аккуратно притворив за собой дверь, вышла. Мы остались с мамой одни.
— Ну что, котик, — она ласково поправила мне чёлку, критически оглядывая новую стрижку. — Надоело тебе здесь? Собирайся. Я решила забрать тебя домой.
Почему с возрастом люди перестают понимать простейшие вещи? Как будто специально это делают. Нарочно.
Когда я был маленький, мама всегда предупреждала, что после сильного мороза совать руки под горячую воду нельзя. Ведь из-за резкого перепада температур происходит нарушение кровообращения, и руки навсегда могут потерять чувствительность.
Почему же теперь она совершенно забыла про это? Или просто градус моих температур казался ей слишком незначительным?
