По живому - Блумлейн Майкл (читаемые книги читать txt) 📗

Около полуночи Фрэнки испугал шум в дверях. Он не ожидал вторжения сюда до часу ночи и как ошпаренный побежал в ванную. Вошла медсестра – она же была здесь прошлой ночью – следом вошел врач, чуть старше ее, в белом халате, с шеи свисает стетоскоп. Пока медсестра проверяла жизненные признаки больного, доктор прослушал его сердце, легкие, прощупал живот, посветил карандашным фонариком в глаза.

– Какой вход и выход жидкости? – спросил врач.

Медсестра посмотрела записи. – Разница в сто граммов. Не так уж плохо.

– Он хорошо выглядит.

– Вы шутите, доктор.

– Я имею ввиду его стабильность. Сегодня с ним ничего не должно случиться.

– Карла говорит, больного уже выписали. Спасти его от смерти может только чудо.

– Пойди сюда. – Он обнял ее за талию. – Вот чудо, которое нужно мне.

Медсестра увернулась, но во второй раз сопротивляться не стала. Наоборот, обвила руки вокруг его детской шеи, они стали целоваться. Руки доктора скользнули к ее ягодицам, она тоже обхватила его за бедра. Они терлись друг о друга, целовались, потом отстранились со вздохом.

Доктор поправил свой галстук, медсестра – волосы. Потом она проверила иглу на локте больного, взбила ему подушку. Вскоре они ушли.

Фрэнки вышел из ванной. Увиденное только что его шокировало. Какая непристойность, что это на них нашло? Он чувствовал неловкость за этого мужчину, а не только за себя. Он, Фрэнки, в некоем смысле подглядывает за самим собой. Не хватало еще подглядывать за другими.

Он выбежал из палаты и незамеченный спустился по задней лестнице. На Второй улице сел в автобус до центра и всю дорогу прижимался лицом к стеклу, чтобы ни с кем не встретиться взглядом, вышел на остановке «Хьюстон». Терри смотрел телевизор, когда он вернулся домой.

– Привет, бэби. Чем порадуешь?

Фрэнки не ответил. Терри выключил телевизор и упал на софу.

– Подойди и расскажи, что у тебя получилось.

– Я больше не могу, – пробормотал Фрэнки, он сел рядом, схватился руками за голову. – Меня колотит. Это меня достает.

– Что случилось?

Фрэнки неохотно рассказал. Терри расплылся в улыбке, не выдержал и рассмеялся.

– Секс и смерть. Они очень близки. На его месте мог быть я.

– По-моему, это вовсе не смешно.

– Еще как смешно. А что делал тот, в постели?

– Ничего. Как обычно. Все пять вечеров. Каждый вечер одно и то же.

Терри мягко улыбнулся. – А мне кажется, не одно и то же.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Между ним и мной. Я ничего не чувствую.

– Так я тебе и поверил, Фрэнки. Те двое, когда они целовались... неужели ты не заинтересовалась, хоть чуть-чуть?

– Я боялся, что меня там поймают. Сердце так колотилось...

– Ну ясно. У меня сразу начинает колотиться, когда ты сюда входишь. Вот что делают с мужчиной такие женщины как ты.

Фрэнки на его слова не отреагировал. – Я видел Маркуса. Он мне очень сочувствует. Говорит, надо не отступаться, идти до конца.

– Так и делай. И... прислушайся ко мне. Со мной что-то происходит, это точно. – Прежде чем Фрэнки могла ответить, Терри схватил ее руки и прижал к своей груди. – Чувствуешь, как бьется мое сердце? Вот здесь, здесь это происходит, Фрэнки. Неужели скажешь, что я неправ и ты ничего не чувствуешь?

Фрэнки нечего было ответить, он пытался вырваться, но Терри не отпускал.

– Это мое сердце, Фрэнки. Моя душа. – Голос подрагивал от напряжения. – Не разбивай его.

Фрэнки отвел взгляд.

Терри отпустил ее руки и расхохотался. – Эй, Терри, ты еще не покойник. Правильно я говорю? – Он будто подсмеивался над собой. – Фрэнки, я тебе что-то добыл. Черт, куда же я это подевал? – Терри искал в карманах, наконец вытащил маленькую коробочку и протянул Фрэнки. В коробочке лежали сережки – два маленьких купидона.

– Ну-ка, надень.

Фрэнки идея эта не нравилась, но он устал и спорить не хотелось. К тому же подарок есть подарок, хоть и недорогой. Он пошел в ванную к зеркалу, просунул сережки в дырочки в ушах, купидончики весело затанцевали, целясь стрелами то в пустоту, то ему в голову.

Терри радостно заулыбался, увидев ее с сережками, он наговорил множество комплиментов, потом направил стрелу купидона на себя. – Охотница, – провозгласил он. – Львица. Де Леон, ты пронзила мое сердце.

На следующий день Фрэнки приехал в больницу вечером пораньше. Он весь дрожал, но настроен был решительно. Как только в девять часов медсестра закончила осмотр, Фрэнки поспешил из ванной к постели больного. Вчера он видел здесь нечто не совсем приличное, и его представления о приличиях тоже несколько размылись. Фрэнки тихонько опустил ограждение у кровати, отвернул тонкую больничную простыню и, сдвинув в сторону трубки и провода, нырнул в постель.

От мужчины почти ничем не пахло, только изо рта немного гнилостным. Как и прежде, он был стянут веревками; короткий, до середины бедра халат приоткрывал ноги – тонкие, похожие на рельсы. Фрэнки затаился рядом, минуты казались мучительно долгими. Телу было неловко, он пытался расслабиться, закрывал глаза, воображал – что-то сейчас случится, но ничего не происходило. Переносилось это с трудом. Фрэнки сменил позу, потом еще раз – задел кардиомонитор, он засигналил. Фрэнки замер, надеясь, что скоро это прекратится, но прибор продолжал подавать звуковые сигналы. Фрэнки запаниковал. Спрыгнув с постели вместе с зацепившимся одеялом, он бросился в ванную. Вскоре в палату спешно вошли медсестра и санитар, они удостоверились, что с больным все в порядке. Медсестра ругалась, что ограждение не на месте, проследила, как санитар его фиксирует. Потом они ушли.

Фрэнки покинул больницу в холодном поту. Он ощущал свое безрассудство, нет, хуже – свою никчемность. Судьба смеялась над ним, жизнь его поставлена на карту, а он беспомощен, ничего не может сделать.

Вернувшись домой, он заявил Терри, что все, он завязал. Это шутка, подделка. С него хватит.

– Нет, ты должна довести это до конца. Осталось всего-то три ночи. Тетушка велела девять, значит, нужно сходить туда девять раз. А бросить после шести – все равно что сыграть половину игры. Еще три подачи, и эта хренота наконец кончится. Возможно, и сейчас что-то происходит. Я же говорил, что так может быть. Не останавливайся. Песню нужно допеть до последней ноты.

Терри чуть ли не за руку Фрэнки вел, помогал справиться с безнадежностью. Он звонил по два или три раза в день с работы, старался сказать что-нибудь ободряющее. Увлекшись, он фантазировал, как хорошо было бы жить без этих испытаний. Вдруг принес Фрэнки книгу «Радость секса», а когда она швырнула ее на пол, он рассмеялся и заявил, что она права, ей это не нужно. На следующий день Терри принес флакон духов.

Мужчина в больнице мало изменился за последующие день-два, хотя множество аппаратов и пластиковых мешочков для внутривенного вливания придавали палате устрашающий вид. Фрэнки перестал прятаться, он приходил теперь в часы посещений, делал, что получилось для достижения своей цели, одновременно пытаясь унять свое отчаянье. Иногда у него появлялись проблески надежды, пусть мимолетные – а главное, он не прятался.

Наступил девятый день, Терри не скрывал своего волнения. Он проснулся рано, прибрался в квартире, купил цветы. Накануне выхлопотал себе выходной. За тридцать минут до больницы спустился на улицу и поймал такси. Фрэнки шел медленно, одет он был в черные брюки, шерстяной пиджак, на лице страдание, будто ему вынесли суровый приговор. В этот последний день бодрячок Терри его раздражал, портил серьезность момента. Рядом с больницей Терри выскочил из такси и направился к входу, но Фрэнки остановил его.

– Не ходи со мной.

– Фрэнки...

– Не надо. Я знаю, у тебя добрые намерения, но лучше, если туда я пойду один.

Терри начал было спорить, но вскоре, подняв руки, сдался. – Ну хорошо. Ты босс. А что мне пока делать?

– Подожди меня. Не трудно?

Терри широко улыбнулся. – Бэби, когда ты приедешь на лифте, я буду первым, кто встретит тебя. И единственным. Ты и я. Как это было всегда.