Иванов и Рабинович, или «Ай гоу ту Хайфа!» - Кунин Владимир Владимирович (онлайн книга без .txt) 📗

— Если культурно, то «Дэ», Арончик, «Дэ»! «ПаД-шие».

Василий посмотрел направо, увидел высокий скалистый берег и крикнул Арону:

— Эй, писатель! Справа по борту, кажись, этот мыс… Как его? «Ельшикей»! Язык сломаешь, мать их за ногу… Что там у нас дальше?

— Джастер момент! — крикнул Арон, отложил вахтенный журнал и взялся за карту: Ельшикей… Ельшикей… Есть Ельшикей! Курс?

— Двести сорок!..

— Плюс пятнадцать и держи двести пятьдесят пять! Все! Мы в Мраморном море! И пошла она, эта Турция, знаешь куда!..

Василий довернул штурвал, сверился с компасом, но тут при изменении курса заполоскали паруса и он крикнул:

— Арон! В темпе — на гика-шкот! И подбери стаксель!

Арон проворно выскочил из каюты и так ловко управился с парусами, что Василий не удержался и спросил:

— Извините, Арон Моисеевич, ваша девичья фамилия не адмирал Нельсон?

К полудню Василий от усталости почти висел на штурвале. Нагрузка на его обессиленной организм была столь велика, что он и не пытался этого скрывать:

— Спать хочу!.. Жрать хочу!.. Руки отваливаются, ноги не держат. Арон! Посмотри на часы!.. Сколько мне еще стоять?

Арон шустрил на камбузе, помешивая в кастрюльке перловку.

— Потерпи минут двадцать!.. Сейчас перловка доварится, я все приготовлю и сменю тебя… Тебе что к перловке подать — частик или тушенку?

Вася из последних сил удерживал штурвальное колесо.

— Все равно!.. Лишь бы быстрее…

— Тогда я лучше частик открою. Он в томате, такой остренький. Сразу тебя взбодрит! А тушенка — один жир…

Арон наклонился к двум большим коробкам, забитым консервными банками, вытащил пару банок из одной коробки, положил их на столик у газовой плиты и, желая отвлечь Василия от бедственного состояния духа, сказал с наигранным оптимизмом:

— Не боись, Васенька! Прорвемся! Солярки у нас теперь — хоть на край света!.. Газа для плиты — трех быков можно зажарить, консервов навалом, пресной воды — пей, не хочу!.. Крупа, хлеб… Еще чытыре луковки осталось!.. Да ты что, Васенька? Живем!.. А что бляди у нас доллары смылили, так и их понять можно… Тебе с твоей хорошо было?

— Хорошо… — через силу улыбнулся Василий.

— И мне с моей было хорошо! Так о чем жалеем?!.. Зато какой мы теперь имеем флаг?!! Ни у кого в мире такого флага нет!

Василий невольно повернулся, посмотрел на зеленую шаль с золотым драконом на флагштоке из швабры и рассмеялся.

Одной рукой Арон приставил свой пиратский нож острием к краю банки, а вторую занес для удара по рукоятке, приговаривая:

— Сейчас все приготовлю, стану за руль, а ты пожрешь и завалишься отдыхать… О'кей?

И Арон сильно ударил сверху по рукоятке ножа…

Тугая вонючая струя томатно-коричневого цвета со свистом и шипением фонтаном хлестнула ему в физиономию, залила с головы до ног и обгадила потолок и переборки камбуза…

Потом Василий сидел в кокпите по колени в сотне вздутых консервных банок, доскребывал из алюминиевой миски перловку, закусывал ее луковкой с хлебом и одновременно, меланхолически, одну за другой выбрасывал банки через плечо за борт…

Переодетый и умытый Арон стоял у штурвала. Перед ним стояла на крыше рубки миска с перловой кашей и горячий чай в кружке Марксена Ивановича. Без отрыва от ответственного процесса судовождения Арон обедал, придерживая тяжелый, напряженный штурвал одной рукой.

— Все вспухли? — спросил Арон, глядя на горизонт.

— Все.

— И тушенка?

— И тушенка.

— Интересно, сколько же они лет на складах валялись? — задумчиво спросил Арон.

— А что мы жрать будем — тебе не интересно?! — Василий злобно пнул ногой кучу банок с протухшими консервами. Ни продуктов, ни денег!

— Ты кончай ногами дрыгать! — опасливо оглянулся Арон. — Они вот-вот взрываться начнут. Пол-яхты разнесут и нас поубивают!

— А я уж и не знаю, что лучше… — в отчаянии проговорил Василий. Мгновенная гибель или медленное голодное умирание… Я что-то в этом роде в одном кино по телевизору видел. Жуткая картина!..

Арон тяжело вздохнул, покачал головой и спросил:

— Вась… А ты не можешь сейчас припомнить какое-нибудь другое кино? Где все хорошо кончается.

Василий отложил пустую миску в сторону, подумал и ответил:

— Нет. Сейчас — не могу.

И снова принялся методично выбрасывать за борт одну банку за другой…

Вечером, почти в темноте, подошли к маленькому скалистому островку с крутыми берегами, лишенному всякой растительности, со смешным и непривычным для русского уха названием.

— Хай-ир-сы-зада!.. Хайирсызада… — удивленно повторял Василий и убирал спущенный стаксель в мешок на носу яхты. — Надо же было так сложно назвать эту груду камней! Тоже мне — остров…

Изнемогающий от усталости и бессонницы, Арон тяжело укладывал большой парус на гик. Посмотрел воспаленными глазами на берег, сказал Василию:

— Глядя, Васька… Ни одной живой души!..

— А может, он необитаемый? Давай, Ароша, останемся здесь навсегда! Я — Робинзон, ты — Пятница…

— Почему это именно я — «Пятница»? — обиделся Арон.

— Ну, ты — Робинзон, я — Пятница… Какая разница? Я и не думал, что ты так тщеславен, Арон! У тебя прямо-таки восточная тяга к власти!.. — воскликнул Василий.

Но Арон ему не ответил. Он тревожно вглядывался в скалистый берег, до которого было всего метров пятьдесят.

— Эй, Васька! Тебе не кажется, что нас сносит на камни?!

Василий поднял голову, увидел надвигающийся берег.

— Точно!.. Мамочка милая… — прошептал он. — Сейчас нас об этот остров как…

— А хрен ему в грызло!!! — рявкнул Арон. — Держись крепче!..

Он молниеносно спрыгнул в кокпит и лихорадочно стал нажимать на приборном щитке кнопку стартера двигателя.

Но двигатель чихал, кашлял, покрехтывал, из выхлопной трубы вырывались синие клубочки дыма, но не заводился…

Яхта была уже совсем близко от гибельных камней, и течение неудержимо влекло «Опричник» к трагической развязке.

— Что же ты, Арон?! — панически закричал Василий, мертвой хваткой вцепившись в носовой релинг.

— Выручай, родимый… — шептал Арон и все нажимал и нажимал кнопку стартера. — Выручай, дружочек…