Красным по черному - Огнев Александр (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗

— В двух словах не ответишь. С вашего разрешения, товарищ комиссар, я — по порядку. Дело в том, что этот Монах не только досконально, изнутри знает всю кухню, точнее — бандитскую систему Колчина. Он сам, так сказать, в стратегическом плане превосходит его. Именно поэтому тот и решил от него избавиться. И именно поэтому Монах сумел выжить. Он, как шахматист, постоянно просчитывает следующие ходы противника и опережает его, нанося упреждающий удар. Судите сами. Очевидно, он заранее как-то подстраховался от того, чтобы Богомол убил его сразу, — неслучайно его предварительно так основательно «обрабатывали». Далее — больница, откуда он, едва придя в себя, сбегает, несмотря на реальную угрозу смерти от ран и разных послеоперационных осложнений. Однако Монах идёт на это, потому что заведомо уверен, что Богомол его там отыщет. Как показали дальнейшие события, он был абсолютно прав и успел убрать голову буквально из-под топора. Но даже в этой экстремальной ситуации опять нашёл возможность нанести встречный удар, суть и значение которого мы не смогли сразу оценить и понять до конца.

Иван сделал паузу.

— В отличие от Колчина, именем которого он назвался, — тихо продолжил Соловьёв.

— Точно так, товарищ комиссар. Мы поняли, о чём он уведомляет Богомола, но не разглядели информации, адресованной нам, которую, как вы говорите, по почте не пошлёшь. И для того, чтобы сориентировать нас окончательно и конкретно, он вынужден был пойти на этот неожиданный и рискованный шаг… с моей женой. Поэтому я и утверждаю, что в данном случае мы просто не можем ему не верить. Да и косвенное подтверждение налицо: найти в течение нескольких часов в одной из городских больниц неизвестного с криминальными ранениями реально только по нашим каналам. И вот теперь, я подошёл к ответу на ваш вопрос о внутреннем враге…

— Ты считаешь, это — один из твоих людей, — помог ему комиссар.

— Так точно, — просто ответил Кривошеин.

С тяжёлым сердцем шёл Кондрашов на доклад к прокурору.

Последние дни он занимался исключительно этой злосчастной анонимкой. Зная Кривошеина не один год, он ни минуты не сомневался в его невиновности. Так что о бесстрастности говорить не приходилось. И чем больше набиралось данных, подтверждающих сведения, сообщённые в письме, тем сильнее становилось желание их опровергнуть. Однако, ему так и не удалось состыковать это субъективное желание с объективной возможностью. А чувства и эмоции к делу не подшивались.

Ерохину хватило одного взгляда, чтобы всё понять по выражению лица следователя.

— Присаживайтесь, Антон Викторович, — сухо произнёс он.

— Прежде, чем доложить результаты, Нил Петрович, — Кондрашов остался стоять, — хочу ещё раз повторить: я совершенно убеждён в том, что это всё — гнусная провокация в отношении майора Кривошеина.

— Дорогой Антон Викторович, — голос прокурора зазвучал ровно и как-то безынтонационно, — мы с вами не в судебном заседании. Давайте поэтому оставим пафос, а заодно и патетику, и обратимся к конкретным фактам, которые вам удалось установить, в результате предварительной проверки поступившей к нам информации. Сразу добавлю: как человек я не менее вас презираю источники подобного рода, а как прокурор не случайно дал это поручение именно вам, поскольку мне известно ваше высокое мнение о майоре Кривошеине. Так что, пожалуйста, садитесь и — я вас внимательно слушаю.

— Начну с того, что у Кривошеина вообще нет и никогда не было сберкнижки. Однако у его жены открыт счёт в сберкассе недалеко от дома. Именно на этот счёт восьмого апреля и были переведены пресловутые деньги в сумме трёх тысяч рублей, и перевела их действительно Дарья Степановна Клещёва, сын которой — один из активных членов разгромленной банды Макарова-Кабана — помещён в «Кресты». Банда эта, как известно, являлась основой преступной группы Колчина-Богомола, которая сейчас как раз и находится в разработке у специального подразделения, возглавляемого Кривошеиным.

— А где работает эта «богатая» мама?

— До недавнего времени она, уже будучи пенсионеркой, работала уборщицей в кинотеатре «Великан». Около года назад по состоянию здоровья уволилась. Согласно её показаниям, седьмого апреля к ней пришёл некий Петин друг, передал привет от сына и — вместе с номером счёта — наказ срочно перевести на этот счёт озвученную сумму. Он сказал, что сын сумел договориться со следователем, и тот обещал его выпустить.

— Понятно. И уборщица-пенсионерка побежала с утра пораньше в сберкассу.

— Почти. Только предварительно отвезла в ювелирный комиссионный на Рубинштейна «семейные реликвии» — бриллиантовую брошь и кольцо. Причём квитанцию из комиссионки она «догадалась» принести с собой на допрос. К этому должен ещё добавить, что, согласно внутритюремной агентурно-оперативной информации, Клещёв, вернувшись седьмого апреля с очередного допроса, сообщил, по секрету, двум сокамерникам, что надеется скоро выйти.

— А кто его допрашивал в этот день, вы не знаете?

— Знаю, Нил Петрович, — вздохнул Кондрашов. — Сам я, конечно, не стал пока, но… Попросил Водопьянова полистать дело, в порядке прокурорского надзора. Седьмого апреля Клещёв был на допросе у следователя Астахова и настоял на конфиденциальной встрече с майором Кривошеиным, заявив, что у него к начальнику есть «важный разговор». Однако, согласно протокольной записи, он всего лишь просил Кривошеина о внеочередном свидании с матерью.

— Согласно протокольной записи, сделанной кем?

— Кривошеиным, разумеется, — тихо ответил Кондрашов.

— Понятно, — глядя ему в глаза, спокойно проговорил Ерохин. — У вас всё, Антон Викторович?

— Не совсем. Я показал письмо экспертам. Они считают, что и стиль, и грамматика послания определённо носят искусственный характер. Вот заключение. Кроме того, на штемпеле дата отправления: «Восьмое апреля», то есть — самый день, когда только были переведены деньги. Всё это косвенно свидетельствует о продуманной, хотя и спешной акции по дискредитации майора Кривошеина. И ещё одна деталь. Ни он, ни его жена, по всей видимости, до сих пор вообще не знают об этих деньгах. Согласно документам, Елизавета Андреевна Кривошеина в последний раз сняла со своего лицевого счёта сумму в сто тридцать рублей как раз накануне, седьмого апреля, и больше в сберкассе не появлялась. В данной ситуации, Нил Петрович, было бы логично и правильно подождать, пока она узнает и скажет мужу, что на её счёт переведена такая сумма.

Кондрашов умолк и выжидательно взглянул на прокурора, лицо которого оставалось непроницаемо-бесстрастным.

И таким же, ничего не выражающим тоном Ерохин проговорил:

— Благодарю за добросовестную работу, Антон Викторович. Может быть, вы и правы. У меня к вам только маленький вопрос напоследок: как и откуда преступники могли узнать номер лицевого счёта Кривошеиной? И почему вы так уверены, что седьмого апреля она именно снимала деньги, а, к примеру, не проверяла таким образом поступление на этот счёт трёх тысяч?

Не получив сразу ответа, он поспешил добавить:

— Впрочем, это уже детали. Отчёт со всеми документами оставьте, пожалуйста, у меня и возвращайтесь к своим делам. У вас, думаю, за эти дни их поднакопилось немало.

Уже через десять минут после ухода Кондрашова Ерохин вызвал следователя по особо важным делам Пикалёва:

— Внимательно ознакомься с этими документами, Александр Николаевич, и возбуждай дело. Сегодняшним числом. В восемь утра придёшь ко мне за санкцией.