Наставники - Сноу Чарльз Перси (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
– Ну, а у нас составилась прекрасная небольшая компания.
Он заказал бутылку кларета и сел на председательское место. Найтингейл уже встал из-за стола. Он шагнул к двери. Он собирался уйти, даже не попрощавшись. Мы переглянулись – как раз в это мгновение он, стоя у двери, посмотрел на нас, резко остановился, вернулся к столу и с вызывающим видом сел по правую руку от Брауна. В его осанке вдруг появилась какая-то злобная внушительность.
Мы разлили вино, и Браун, согревая в ладонях свой бокал, небрежно спросил:
– Джего нет обедает последнее время в колледже? Я не видел его всю неделю.
– В те дни, когда я здесь обедал, его не было, – ответил я.
– На этой неделе я обедал в колледже только один раз, – сказал Кристл. – И Джего в тот день не появлялся.
Найтингейл молча размешивал свой кофе.
– А вы его видели? – обратился к нему Браун.
– Нет.
– Кстати, я все собирался у вас спросить, – по-прежнему беззаботно проговорил Браун, – что вы теперь думаете о выборах ректора?
– А вы?
– То же, что и раньше, разумеется, – сказал Браун. – Собираюсь поддерживать Джего и считаю, что никто из членов Совета не справится с этой работой лучше, чем он.
– Так уж и никто?
– Именно. К тому же я, как и вы, взял на себя совершенно определенные обязательства…
– Обязательства? – перебил Брауна Найтингейл. – Вы, значит, считаете, что если я однажды свалял дурака, то теперь до конца жизни буду связан по рукам и ногам? Так вот, объявляю вам, что я поумнел и не собираюсь поддерживать Джего!
– Жаль, очень жаль, – сказал Браун. – Но, может быть, мы…
– И объявляю вам, что у моля есть для этого серьезные причины. Да-да, я очень рад, что вовремя одумался. Вы хотите заставить меня голосовать за человека, который еще до выборов… когда еще жив нынешний ректор… ведет себя так, как будто его уже избрали? Да что там он – его жена уже готова лопнуть от чванства! – Найтингейл перевел дыхание и заговорил еще озлобленней: – Вы хотите, чтобы я поддерживал его вместе с людьми, которые позорят наш колледж?
– Это кто же позорит колледж? – возмущенно спросил я.
– Да хотя бы ваш друг Калверт!
– Ну, Калверт-то, конечно, не вам чета… – начал я.
– И разные другие, которые живут отдельно от своих жен. Не знаю уж, для чего им понадобилось…
– А ну прекратите, Найтингейл! – рявкнул Кристл, прежде чем я успел заговорить. – Вы слишком много себе позволяете. А я не желаю это терпеть – понятно?
Найтингейл, белый как мел, откинулся на спинку стула.
– А я очень рад, что сказал вам, почему не хочу голосовать за Джего! – выкрикнул он.
Со злостью глядя на Найтингейла и стараясь успокоиться, я думал, почему же он все-таки примкнул к партии Кроуфорда. Его терзали зависть и отчаяние. Кроуфорд, небрежно рассказывая об Обществе, словно это был клуб, в который он вступил без всякого труда, постоянно бередил кровоточащую рану Найтингейла – тот слушал его, как слушает отвергнутый любовник своего удачливого соперника. Найтингейла приводили в исступление Кристл и Браун, счастливые, преуспевающие, умело руководящие жизнью колледжа, миссис Джего с ее вопросами о количестве комнат в Резиденции и разговорами о балах для студентов-выпускников, Рой Калверт, который так правился женщинам… Найтингейл все время страдал. Причем страдания ничуть не облагораживали его чувств, а поэтому он мучился постоянно и почти невыносимо – ведь благородство хотя и не облегчает страданий, но все же помогает их переносить, – мучился подло, мелко, как крыса, всегда ожидающая удара и готовая укусить. Он не знал, что на свете существует самоотверженность, не догадывался, что можно относиться к себе с иронией. Всегда внутренне ощерившийся, он чувствовал облегчение, только измышляя способы мести своим «притеснителям». Ему даже не приходило в голову, что человек может быть уверенным, спокойным и свободным.
Я понимал, что он страдает – страдание было написано у него на лицо, – по не сочувствовал ему: он возбуждал во мне только неприязнь. Временами он вдруг начинал добиваться чего-нибудь с яростным упорством маньяка – он был одержим завистливым отчаянием, и вспышки лихорадочной деятельности, вроде нынешней травли Джего, ничуть не удивляли меня: его силы питала одержимость.
Но я не понимал, почему отчаяние и зависть сначала оттолкнули его от Кроуфорда, а теперь привлекли к нему снова. Может быть, на него успокаивающе действовала кроуфордовская самоуверенность? Может быть, в глубине души он хотел походить на Кроуфорда?
Этого я не знал. Но я был уверен – да и Артур Браун говорил о том же, – что сейчас он стремится к какой-то вполне определенной корыстной цели. И ему, наверно, казалось, что его поведение приближает его к этой цели. Возможно, он надеялся, что Кроуфорд поможет ему пройти будущей весной в Королевское общество. И он, вероятно, решил, что Джего не назначит его наставником, не захочет ему помогать. Разумеется, его расчеты на помощь Кроуфорда выглядели полено. Кроуфорд, равнодушный даже к своим друзьям, едва ли даже заметил бы, что Найтингейл ждет от пего помощи – если б ему и можно было помочь. Тем не менее он явно считал себя расчетливым и мудрым.
Кристл сказал:
– Вы должны были предупредить нас, что не собираетесь поддерживать Джего.
– Это почему же?
– Потому что вы были связаны с нами определенными обязательствами.
– Не был я ни с кем связан.
– Как это не были? Вы обещали свою поддержку одному кандидату, а потом вдруг объявили, что собираетесь голосовать за другого. Так дела не делаются, Найтингейл.
– Значит, я, по-вашему, всегда должен поступать корректно, а другие пусть вытворяют все, что им в голову взбредет? Нет уж, больше я дураком не буду!
– Так дела не делаются, Найтингейл, – повторил Кристл.
– Обделывать всякие делишки я предоставляю зашей клике, – сказал Найтингейл. Он встал и, не попрощавшись, пошел к двери. На этот раз он даже не оглянулся.
– Ничего не понимаю, – проговорил Кристл. – Что это с ним творится?
– Ладно, бог с ним, – сказал Браун.
– Неужели его нельзя образумить? – недоумевал Кристл.
– Безнадежно, – ответил я.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Должен сказать, что я, пожалуй, согласен с Элиотом, – заметил Браун. – Да и вообще, если мы будем готовиться к худшему, а жизнь покажет, что мы ошибались, это по крайней мере нам не повредит. Ну, а что касается Найтингейла, те я, признаться, очень удивлюсь, если он образумится.
– Да, наверно, вы правы, – сказал Кристл.
– Не наверно, а наверняка, – уточнил я.
– И у вас нет ни малейших сомнений? – все еще не желая верить в неудачу, спросил Кристл.
– Тут я готов целиком положиться на мнение Элиота, – проговорил Браун.
– В таком случае, – резко перестраиваясь, сказал Кристл, – нам необходимо сейчас же повидаться с Джего.
– Вам этого хочется? – спросил Браун; до сих пор я ни разу не замечал, чтобы он пытался увильнуть от дела.
– Нет, конечно. Но его нельзя оставлять с неведении.
– Вы правы, не стоит искушать судьбу…
– Если мы не сообщим ему об этом сегодня вечером, то завтра или послезавтра его обязательно просветит какой-нибудь доброжелатель. Прискорбно, конечно, но ничего не поделаешь – он меньше расстроится, если услышит эту новость от нас.
– Да, дьявольски неприятно…
– Ладно, я схожу к нему одни, – сказал Кристл. – Если уж вам невмоготу.
– Спасибо, Кристл. – Браун улыбнулся и, немного поколебавшись, добавил: – Нет, будет лучше, если мы сходим к нему все вместе. Пусть он лишний раз удостоверится, что его партия не распалась.
Нам с Брауном очень хотелось отсрочить визит к Джего – хотя бы всего лишь на десять минут. Однако Кристл, всегда склонный действовать решительно и как бы черпающий в решительных действиях свежие силы, почти насильно увел нас из профессорской.
