Книга русских инородных сказок - 1 - Фрай Макс (книги онлайн TXT) 📗
В центре происходило что-то странное. Я уже в метро заметил, что значительно больше стало людей, которые как-то отрешенно смотрят перед собой и периодически крестятся. Никогда этого не понимал, но мало ли сумасшедших? Может, дым выкурил их из келий и они все стали прятаться в метро — какое-никакое, а подземелье. Уже подъезжали к кольцевой линии, когда в плотном дыму вдруг раздался резкий и раздраженный голос машиниста: «Все станции внутри кольцевой дороги закрыты на выход и вход пассажиров. Пользуйтесь наземным транспортом».
Нет, ну ни черта себе! Что за дела? Такого никогда еще не было. В поезде зашумели. Только крестящиеся люди стали креститься все чаще и чаще, а из белых клубов до меня пару раз долетело слово «Кремль».
Пришлось переходить на Октябрьской и ехать до Краснопресненской. На поверхности все выглядело как в плохом фильме ужасов. Высотка на Баррикадной, чуть видная сквозь плотную завесу дыма, выглядела как огромный средневековый замок, а где-то у ее шпиля беспомощно и жалко пыталось светить крохотное солнце. На Садовом кольце не было видно машин, зато в плотном тумане промелькивали какие-то фигуры в черном. Здесь сладкий привкус был значительно сильнее. Было такое ощущение, как будто вокруг горят одни только спички. Может, террористы? Воспользовались дымом и сделали свое черное дело? А что, разумное решение. Все равно за сто метров уже ничего не видно. Никакая милиция не спасет.
Я побрел в сторону мэрии, где на пятом этаже находилась моя страховая компания. Как-то мало стало машин на улицах. Видимо, вняли наконец голосу разума и остались дома. Ни черта ж не видно. Резало глаза. Текли слезы. Свербило в носу. Возле американского посольства мимо меня прошмыгнули две дамы, судя по одежде — не наши. Дамы были перепуганы до смерти, прижимали к носам носовые платочки, а головы зачем-то прикрывали папочками с бумагами. «Как будто они в эпицентре ядерного взрыва», — подумал я. Справа, через дорогу, тоже происходило какое-то движение, но понять что-либо было совершенно невозможно. Я остановился и стал вглядываться в противоположную сторону до боли в глазах — если им могло быть еще больнее, чем уже было. Мимо дома правительства тонкой цепочкой бежали солдатики в полевой форме. Ого! Уж не случилось ли под дымок государственного переворота? Да вроде ничего такого по телевизору не говорили. Я же помню все утренние новости. Какой-то грузин что-то там такое заявил, президент борется с наркоманией, в океане горит корабль, с набережной не видно Кремля. Обычные новости. Даже самолета никакого в этом дыму не упало, что, кстати, странно.
Но солдаты бежали. Военной техники я не видел, но солдаты бежали. Я подошел к небоскребу мэрии, которая исчезала в дыму где-то на уровне четвертого этажа, и прямо направился к бюро пропусков. Заперто. У главного входа — несколько человек в черных костюмах о чем-то возбужденно кричат в сотовые телефоны. Я прислушался.
Все к чертям! В преисподнюю! Мы все сошли с ума… Не знаю… и президент тоже, да… а кто понимает?! Никого ж не осталось… все в дым этот…
Дышать становилось все труднее. Этот сладкий привкус уже не исчезал изо рта, запах дыма как-то незаметно изменился. Было такое ощущение, как будто я приехал на какой-то химический завод. Противно.
Черные пиджаки бегали, садились в машины, уезжали, приезжали другие и бегом бежали в двери мэрии. Со стороны Нового Арбата я услышал вой сирен. Сразу нескольких.
Что-то определенно случилось. Я это всегда хорошо чувствую.
— Вы не подскажете, что случилось? — спросил я у милиционера, нервно курившего у входа в мэрию. Как он еще умудряется курить в таком дыму? Зачем?
Милиционер поднял на меня испуганные глаза и судорожно выдохнул:
— Идите отсюда! Идите! Не положено…
И тут я увидел.
Увидел сквозь стекло вестибюля мэрии. На стойке, где проверяют документы и вещи, стоял телевизор, у которого столпилось человек пятнадцать. Я припал лбом к холодному стеклу, я был уверен, что милиционер тут же погонит меня своей увесистой палкой. Но он не обратил на меня никакого внимания и закурил следующую сигарету. Самоубийца.
Звука я не слышал, зато кое-как видел. Видел, что возле Василия Блаженного стоит репортер и что-то очень возбужденно говорит в камеру. Видел, что за собором стоит оцепление из людей в черных одеждах. Видел, что башен Кремля действительно не видно в сплошном дыму. Не видно и стен. Наверное, все же они боятся террористов. Ничего ж не видно. Вот и поставили оцепление. Но тут кадр сменился и я увидел что-то совсем уж необычное. Угол Боровицкого холма. На котором не было Боровицкой башни. Пятьсот лет она там была — а теперь на ее месте одна пустота. Сначала я было подумал, что все скрывает этот ужасный дым — но почему он тогда не скрывает угол холма, на котором стоит Кремль? Стоит…
— А где Кремль? — спросил я куда-то вбок, где курил этот бедняга-милиционер.
Он обернулся ко мне, в глазах его на мгновение появилась ярость, я внутренне сжался, но милиционер плюнул себе под ноги и как-то ватно сказал:
— Говорят, провалился.
— Про… Что?!
— Провалился. Под землю. Никто ничего не понимает. Там просто огромная треугольная дыра, у которой не видно дна. И везде один сплошной ядовитый дым. Желтый такой. В этой яме. Обещают сейчас прислать вертолет. Вместе с президентом. Что же это такое-то…
И милиционер дерганно перекрестился.
Я вспомнил, что это за запах. Спички, да. Уроки химии. Это был запах серы.
Сергей Красиков
ПРИНЦЕССА И ДРАКОН
Меня зовут Рахиль, и у меня есть дракон.
У меня есть дракон и дедушка.
И папа. Папа ушел на войну. Он солдат. Он воюет за Родину. Так мне сказали мама и дедушка. Мама тогда еще была жива.
Я люблю дракона. Его зовут Кай. Я сама так его назвала. Мама рассказала мне сказку про Снежную Королеву. Там тоже был Кай. Его спасла от Снежной Королевы Герда. Мне нравится Герда. Она не боялась Снежной Королевы и поэтому спасла Кая. Я тоже не боюсь Снежной Королевы. Я иногда боюсь пауков и темноты. Я не боюсь крыс. Я смелая. Дедушка так сказал. Я больше не буду бояться пауков и темноты.
Еще я боялась, что мама умрет. Но я больше этого не боюсь. Когда мама умирала, мне было страшно. Она плакала. Я тоже. Мама умерла. Я не боюсь смерти. Дедушка говорит, что никто не умирает совсем. После смерти мы попадаем в рай. Рай — это такое место, где все встречаются. Там тепло и много вкусной еды. Там нет крыс и пауков. Там всегда светло и не хочется спать. Там нет немцев.
Мама сшила Кая из цветных тряпочек и подарила мне на день рождения. Я знаю, сколько мне лет. Мне четыре года. Я не умею писать, но знаю буквы. Я считаю до десяти. Скоро мне будет пять лет. А потом шесть. Когда я подрасту, я пойду в школу. Мама называла меня принцессой. Это не имя. Меня зовут Рахиль. Принцессы красивые.
Мама называла меня принцессой потому, что я красивая. Принцессы жили раньше. Еще тогда были короли и принцы. Они все умерли. Когда я умру, я встречу их в раю.
Когда мама была жива, она рассказывала мне сказки. Там было много принцесс и принцев. Сейчас только одна принцесса — это я.
Мой Кай — живой. Теперь он мне рассказывает сказки. Он мне рассказал про страну драконов. Там драконы большие и добрые. Дети летают на драконах. В маминых сказках драконы не всегда были добрые. В сказках Кая они защищают детей и мам. Они убивают злых. Я думаю, страна Кая похожа на рай. Там тоже всегда хорошо. Там высокие горы и голубые реки. В реках можно плавать всем, даже если не умеешь плавать. Там такая вода, в которой нельзя утонуть. Там тоже всегда тепло. Кай рассказал, как сражался со злым волшебником и победил его. У волшебника был автомат. Но Кай оказался сильнее. Он сжег его огнем изо рта. Кай любит меня. Он обещал взять меня в свою страну насовсем, когда я подрасту. Он говорит, что мама туда тоже приходит.
Дедушка говорит, что Кай — игрушка и не живой. Это неправда. Просто Кай притворяется игрушкой, когда вокруг взрослые. А мне он рассказывает сказки. Когда я сплю, он живет в своей стране драконов. Дедушка говорит, что немцы не злые. Они много знают и скоро отпустят нас жить домой. Он говорит, что люди, которые много знают, не могут быть злыми. Или отвезут нас в хорошее место. Там будет чисто и не будет крыс.
