Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
– Разумеется, я постараюсь. Уверен, мистер Горноласка член этого кружка.
В ответ она рассмеялась – хихикая и жеманно махая на него рукой, будто он сказал нечто почти непристойное.
– Никто не зовет его мистер Горноласка, ну только я, быть может. Просто Горноласка. Он у нас слишком уязвимый. Выходит, вы знакомы?
– Немного. Он как будто интересный тип.
– Только несколько самонадеян. Пусть это вас не тревожит. На вид он лощеный и жесткий, но в душе просто кошечка, которая возомнила себя пантерой. Я умею держать его на коротком поводке, но сомневаюсь, что кто-то другой на это способен. Правду сказать, он гений, человек многих талантов. Однако, боюсь, ужасный декадент. – Она подмигнула Говарду. – Я очень рада, что мы вот так поболтали. Вы будете желанным дополнением к моему маленькому кружку. Вы сами не заметите, как станете одним из нас. И надеюсь, вы не держите на меня зла за мое вчерашнее постыдное поведение.
– Вовсе нет.
Она постояла еще с минуту, внимательно его рассматривая, и Говард внезапно сконфузился, как будто от него ожидается нечто большее.
– Знаете, – сказала она, – вы мне кое-кого напоминаете. Человека, которого я знала когда-то. Давным-давно.
– Правда? – переспросил Говард. – Наверное, у меня заурядное лицо.
– Напротив, оно у вас… примечательное. – На мгновение на лице миссис Лейми предательски проступили глубочайшие тоска и сожаление, и Говарду вдруг пришло в голову, что, как ни печально, это были единственные искренние чувства, какие она – нечаянно – выказала за все время разговора. Все остальное было напускным. Даже садоводческий пыл казался фальшивым, почти маразматическим. А вот это фальшивым не было, тут даже дядюшка Рой согласился бы.
Она вдруг улыбнулась, усилием воли разгоняя тоску, и сказала:
– Итак – во вторник в шесть.
– Во вторник в шесть.
Она протянула ему руку – с расслабленной кистью и ладонью вниз, точно ожидала, что Говард галантно ее поцелует, но он ограничился коротким рукопожатием и поспешил через улицу, где сел в свой грузовичок и повернул ключ в замке зажигания, давая мотору поработать минуту вхолостую. От последних фраз миссис Лейми ему стало не по себе, и хотя ему не хотелось сводить дружбу с «маленьким кружком», казалось, будто он дал ей торжественное обещание, поэтому Говард решил, что во вторник придется нанести ей визит. Не обязательно сидеть с ними долго, зато это даст ему возможность пошпионить для дядюшка Роя.
Вот только теперь миссис Лейми представлялась таинственной и зловещей, и Говард даже готов был поверить, что она и ее салон и есть тот самый «враг», о котором говорил за завтраком дядюшка Рой. Дядя вечно преувеличивает и сыплет безумными метафорам, а при такой манере поспешные выводы становились опасными.
Пока он сидел в машине, и никто ни в чем его не убеждал, все вдруг представилось ему просто. У таинственных заговоров северного побережья есть логичное и приземленное объяснение: алчность, скорее всего, или старые обиды, которые слишком уж долго лелеют в своей глуши и изоляции эксцентрики.
Тут он вспомнил про капище в лесу и хижину, в которой прячется старый Грэхем, про то, что его собственный грузовичок обыскали, и про разговор о попытке сжечь дом Беннета. Уже через минуту он признался себе, что пока еще ровным счетом ничего не знает. Чтобы не усугублять ситуацию, он, отъезжая, помахал из окна миссис Лейми, которая сидела теперь на корточках над гортензией и закапывала у корней ржавые гвозди. Шалтай-Болтай на крыше Беннета тоже помахал – словно саркастически его передразнивал.
Когда они тряслись по просеке к дому Грэхема, было едва за полдень. Сильвия закрыла на два часа магазинчик и послала Говарда за начинкой для сандвичей, чтобы привезти бедному Джиммерсу пристойный ленч. Теперь на заднем сиденье грузовичка лежала корзинка со всякими разносолами и напитками. Говард намеревался вынудить Джиммерса поговорить начистоту: или рисунка Хокусаи у Джиммерса нет, или он у него есть, а если есть, ему придется обсудить права на этот рисунок Говарда. В конце концов, Джиммерс волен отказаться передать его музею, и тут Говард ничего не может поделать. По закону имуществом Грэхема нельзя распоряжаться бог знает сколько с момента его смерти – вот только он не мертв, и на каком основании Джиммерс прибрал к рукам вещи старика? Хотя он-то, без сомнения, думает, что, напротив, их охраняет, а этим нельзя не восхищаться. Говард все прокручивал и прокручивал это в голове, споря с воображаемым мистером Джиммерсом по каждому пункту.
Стоило Говарду выйти из машины, как тут же ветер с океана пробрал его до костей. Полуденное солнце, зависшее в небе холодным оранжевым шаром, совсем не давало тепла.
Мистера Джиммерса они увидели у обрыва: он рыхлил тяпкой огородик, укрытый от ветра длинным навесом из рифленых квадратов стеклопластика. Сильвия с Говардом подошли к нему почти вплотную, прежде чем он их заметил и выпрямился, опираясь на тяпку на длинной рукояти. Одет он был во все тот же потертый твидовый пиджак, но теперь на ногах у него были тяжелые резиновые сапоги.
В отдалении виднелся жестяной гараж, запертый и таинственный. Говард намеренно избегал на него смотреть, чтобы не возбуждать подозрений. Над ними в стене дома, выходящей на луг, темнела дверь, которая никуда не вела, и вдоль стены к ней на две трети поднималась осыпающаяся каменная лестница.
– Листовая свекла, – кивнул мистер Джиммерс на проклюнувшуюся из земли скудную с виду зелень.
– Вкусная, а? – спросил Говард.
– На самом деле – хуже некуда, зато ее легко выращивать, надо только хорошенько укрывать от ветра, не то он живо ее прибьет. Но солнца не хватает, поэтому нужно сажать много, если хочешь собрать достаточно на еду. Видели бы вы огород в былые времена, пока мистер Грэхем еще был в силах! – Джиммерс печально покачал головой и перерубил острием тяпки сорняк. – А теперь осталось только несколько грядок свеклы. Просто позор. Впрочем, на диете из зелени можно поддерживать крепкое здоровье. Если есть побольше яиц, то организм получает весь набор питательных веществ. «Постум» делают исключительно из растительных материалов. Вы это знаете?
– Правда? – переспросил Говард. – Из растительных материалов?
– Из пшеницы в основном.
– Кстати о еде, – сказала Сильвия. – Мы вот корзинку для пикника с собой привезли.
Бросив тяпку, мистер Джиммерс направился к дому, потирая руки, словно питался исключительно «Постумом» и листовой свеклой.
– Я только скатерть постелю, – сказал он, стаскивая на крыльце сапоги. Сильвия сбросила туфли, и Говард тоже снял ботинки, запоздало сообразив, что в носках у него дыры на пальцах. Может, из-за них он будет выглядеть более беззащитным, подумал он, – недурной тактический ход. Однако забот не оберешься – опять ноги промерзнут.
Про рисунок он заговорил, лишь когда они сели за стол. Неловко, делая вид, будто эта тема не слишком его интересует, он сказал:
– Да, кстати, рисунок Хокусаи, мистер Джиммерс.
– Тот рисунок на рисовой бумаге? – переспросил мистер Джиммерс.
– Верно.
– Чертовская редкость, знаете ли.
– Знаю. Поэтому я им и интересуюсь.
– Я хотел сказать, что гравюр Хокусаи пруд пруди, но предварительных эскизов, особенно из Мангквы, днем с огнем не сыщешь. А артефакты с такой историей, надо думать, встречаются еще реже.
– Говард хочет знать, – напрямую спросила Сильвия, – сохранился ли у вас этот рисунок, мистер Джиммерс, и готовы ли вы его предоставить?
Джиммерс широко улыбнулся и, глянув на Сильвию, поднял бровь.
– Съешь еще кусочек этого чудесного сыра, дорогая, —: сказал он. – Положение у меня, разумеется, рискованное. Мистера Грэхема ведь так и не нашли, правда? Кто может утверждать, что он мертв? Конечно, его считают мертвым, но отсутствие тела осложняет передачу его имущества. – Он подмигнул Сильвии. – А без железной уверенности, что он мертв, как я могу раздавать его вещи? Не важно, какие бы – возможно, подложные – письма мне ни привозили. – Он поднял руку, останавливая возражения Говарда. – В мире полно ужасных людей, которые были бы вне себя от счастья, что одурачили мистера Джиммерса и прибрали к рукам этот диковинный… эээ… рисунок, как вы его называете. Почему вы решили, что это Хокусаи?
