Дорога на Вэлвилл - Бойл Т. Корагессан (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
За что же она благодарна? За то, что через две недели, в День Благодарения, ее не сожрут. Вместо этого вся тысяча обитателей Санатория превосходным образом полакомится белковыми отбивными, вегетарианской гусятиной под соевым соусом, жарким из репы и картофельным пюре. Следовало отдать должное Келлогу – он свое дело знал.
– Правда, остроумно? – шепнула Уиллу на ухо мисс Манц.
Ее зеленоватое личико светилось восторгом.
И у Уилла с души словно камень свалился. В самом деле, это было остроумно. Эта благородная птица, представительница рода пернатых, поставщица запеченных ножек и крылышек, белого и темного мяса, в то же время являлась живым существом, обладающим всеми правами на существование, свободу и свое бородавчатое счастье. Индюшка разгуливала по своей клетке и питалась теми же самыми орехами и зернами, что и все остальные. Счастливице больше не грозили нож мясника и отсечение головы. Так вот в чем заключалась вегетарианская этика, новая духовность, высокая нравственная ответственность. Лайтбоди так расчувствовался, что внутри у него что-то сжалось. Во всяком случае, он надеялся, что екающее ощущение в желудке возникло именно из-за светлого чувства. Хотя (эта мысль у него тоже мелькнула) вполне возможно, что таким образом устраивались поудобнее проглоченные семена псиллиума.
После завтрака сестра Грейвс сопроводила Уилла в гимнастический зал для мужчин, где пациенты занимались шведской зарядкой и смехотерапией, после чего следовал сеанс вибротерапии и получасовая синусоидная ванна. Шведская гимнастика, разработанная сто лет назад неким шведом по имени Линг, начитавшимся древнекитайских текстов во французских переводах, состояла главным образом из прыжков и хлопанья в ладоши – во всяком случае, так показалось Уиллу на первый взгляд. Примерно сто мужчин разной комплекции и разного возраста дружно скакали под присмотром главного терапевта, лобастого и бугристо-мускулистого шведа. Что до смехотерапии, то она должна была не просто повышать настроение пациентов, но и способствовать более глубокому и естественному дыханию. С этой целью утомившиеся от подскакивания пациенты должны были смотреть, как двое клоунов с вымазанными сажей физиономиями пинают друг друга и шлепаются на задницу, а пузатый тенор Тьеполо Капучини изображает громогласный оперный хохот. Изморенному голодом, сбитому с толку, дочиста выкачанному клизмами и измученному шведской гимнастикой Уиллу эта процедура вовсе не казалась забавной. Однако он послушно исполнял ритуал: крутился и вертелся вместе со всеми, тряс тощими ягодицами, а вокруг него точно так же кривлялись старики в подтяжках, толстяки и заморыши, здоровяки и доходяги, и вскоре Лайтбоди уже покатывался со смеху, зараженный общим безумием.
Вибротерапия по сравнению с этими истязаниями показалась ему просто отдыхом. Инструктор объяснил Уиллу и еще полудюжине пациентов, тоже едва живых после смехотерапии, что эта процедура относится к разряду пассивных. Нужно просто сидеть на стуле или лежать на столе, а электромотор обеспечит вибрацию – словно едешь на тележке со сломанными рессорами по размытой дождями дороге. Лайтбоди прослушал небольшую лекцию о трех типах вибрации: продольной, поперечной и центрифугальной. Он также обогатился знанием о том, что Вигору, Гренвилл, Шифф и Буде доказали высокую эффективность вибротерапии для повышения или понижения нервной возбудимости. После лекции Уилла привязали к стулу, который был установлен на железной плите, и после этого в течение сорока пяти минут беспрестанно трясли, словно сбивая яичный белок. Это бы еще ничего, но господин, сидевший сразу за Уиллом, ужасно кряхтел и скрипел зубами, да к тому же все время стукался лбом о спинку стула Уилла. А тот, что сидел слева, без умолку нес противным, визгливым голосом всякую чушь про ненадежность фондового рынка. Отсидев свое на стуле, Лайтбоди подвергся обработке раздельными вибраторами для пальцев рук и ног, а после этого еще угодил на вибротабурет, вибростол и виброкровать. К тому времени, когда сеанс вибротерапии наконец закончился, все вокруг – и стены, и шторы, и лампы – тряслось у него перед глазами. Уилл, поддерживаемый под ручку сестрой Грейвс, минут пять ковылял взад-вперед по коридору, прежде чем мир угомонился и обрел былую незыблемость.
Последним из утренних испытаний перед тем, как сестра Грейвс запеленала его в одеяло и уложила отдыхать на выстуженную веранду, было посещение электротерапевтического отделения. Там пациентов подвергали электрошоковому лечению для того, чтобы стимулировать или, наоборот, нейтрализовать работу отдельных групп мышц и нервов, в зависимости от симптомов и назначений врача. Уиллу предписали «горячую перчатку», а после этого – получасовое лежание в синусоидной ванне. Лайтбоди входил в кабинет, не ожидая ничего хорошего. Во-первых, он ужасно устал от всех этих издевательств. Во-вторых, название «горячая перчатка» звучало подозрительно. В-третьих, он всегда терпеть не мог публичных бань, плавательных бассейнов и прочих мест, где люди выставляют напоказ свои телеса: обезьяноподобные мужчины с шерстью, растущей в самых неожиданных местах; женщины, похожие на какие-то тыквы в своих мешковатых купальных костюмах. В период ухаживания и в первые годы брака Уилл и Элеонора ходили на Гудзон купаться, однако непременно выбирали такое место, где, кроме них, никого не было. В школе, конечно, от общей бани было не уклониться, так что Уилл за восемь лет обучения в Подготовительной школе для мальчиков (Нью-Милфорд, штат Коннектикут) вполне вкусил прелестей возни с другими голыми мальчишками. Это ему совсем не понравилось. Но школа есть школа, а теперь он – человек взрослый. С какой стати он будет раздеваться в присутствии посторонних людей? И с какой стати он должен смотреть, как в его присутствии раздеваются посторонние люди?
Однако сеанс электротерапии оказался приятным сюрпризом. Во-первых, Лайтбоди не увидел в кабинете бородатых и волосатых уродов в набедренных повязках – вроде тех, что бродили вокруг мужского бассейна, куда Ральф на минутку завел Уилла во время экскурсии по Санаторию. В зале вообще не оказалось дам или господ в неглиже. Служитель был в костюме, рубашке, воротничке и галстуке, как положено джентльмену. Он отвел Уилла в отдельную кабинку, попросил снять рубашку и лечь на обитый войлоком стол, под белейшую накрахмаленную простыню. «Горячая перчатка» тоже не представляла собой ничего страшного – наоборот, была не лишена приятности. Это приспособление стимулировало мышцы поясницы и многострадального живота Лайтбоди. Напряжение было минимальным и лишь приятно нагревало кожу. Потом Уилла попросили надеть рубашку, закатать рукава и брюки и опустить кисти и ступни в специальные емкости, которые, собственно, и являлись синусоидными ваннами.
Лайтбоди ничему не перечил. Все это было бы вполне сносно, если бы не присутствие еще одного пациента. Правда, не чужака, а знакомого, но такого знакомого, без общества которого Уилл охотно бы обошелся, – Хомера Претца. Их посадили рядышком, Уилла и этого промышленного магната. Совершенно одинаковые кресла, возле каждого – четыре белых ведра и паутина электрических проводов, носителей целительного заряда.
– Лайтбоди, это вы! – воскликнул Хомер Претц и крепко пожал Уиллу руку своей влажной пятерней. – Ударяете по синусоидам? – осведомился он и, понизив голос, прибавил: – Честно говоря, эта штука мне не очень-то нравится. Как будто муравьи ползают по ногам. А хуже всего приходится причиндалам. Не то чтобы больно, ничего особенного, но время от времени перекашивает физиономию.
Он тяжело вздохнул, скинул халат и выставил напоказ огромное брюхо, сплошь покрытое черными волосами, да еще прошелся в набедренной повязке взад-вперед, словно давая Уиллу возможность полюбоваться своей неописуемой красотой. Потом наконец сел: поставил сначала одну бледную, как бы не вполне живую, ногу в ведро, потом вторую.
– Ma что только не по пойдешь ради здоровья, правда? – прошептал он, подмигнув соседу.
