Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Она вопросительно посмотрела на него, но, увидав Звезду Героя, воскликнула:

— Боже! Как же это я не заметила? Поздравляю тебя!

Приподнявшись на носки, она расцеловала его, не скупясь на поцелуи. Умар смущенно улыбнулся.

— Володе тоже дали? — спросила она.

— Пока нет, сказали, что попозже. Наташа, держи, Володя передал.

Он протянул ей французские духи. Прижав коробку к лицу, она снова заплакала.

— А это от меня.

Она развернула пакет.

— Умар, зачем такой дорогой подарок?

— И это держи, — не обращая внимания на ее слова, он передал ей шампанское и коробку конфет.

Утром Умар поехал в аэропорт. Он летел домой.

На следующий день после отъезда Кархмазова в бригаду прилетел начпо, вместе с ним и представитель из ЦК. Спрыгнув с вертолета, представитель из ЦК, пошатываясь, отошел подальше от вертолета. Русин, взглянув на его лицо, понял, что ему плохо. Он подошел к начпо и стал докладывать о состоянии дел в бригаде, но генерал, не слушая его, направился к Дудникову, который, широко расставив ноги, надрывисто выплескивал из себя содержимое своего желудка. Русин благоразумно отошел от них. Вытирая платком рот, Дудников подошел к полковнику и, взглянув на него, молча протянул руку. Русин крепко пожал ее, тот недовольно сморщился.

— Что, полковник, силу некуда девать? — буркнул он.

Русин видел, что представитель ЦК явно не в духе. Качка в вертолете и изнурительная жара отрицательно подействовали на его настроение. В кабинете Дудников раскрыл папку, вытащил исписанный листок и, пробежав глазами по бумаге, спросил строго, как учитель, словно перед ним сидел не боевой полковник, а провинившийся ученик.

— Вы в курсе, по какому поводу я прилетел?

— Приблизительно да.

— Тогда у меня к вам несколько вопросов, на которые необходимо дать письменные объяснения.

— Никаких письменных объяснений я вам давать не буду, — тихо, но довольно жестко произнес Русин. — И если мне не изменяет память, было директивное письмо ЦК, где анонимки рассмотрению не подлежат.

Дудников недовольно посмотрел на полковника, но, встретившись с жестким и решительным взглядом, понял, что тот не из тех, кого чем-то можно напугать. Вначале он хотел его отчитать, но в последний момент передумал. Честный, открытый взгляд полковника заставил его смягчить тон разговора.

— Владимир Алексеевич, это не простая анонимка. Вы представлены к званию Героя Советского Союза. Вдумайтесь в смысл этого слова: Герой Советского Союза! И я обязан провести партийное расследование, и упорствовать, сами понимаете, не в ваших интересах.

— Я с вами согласен, но на вопросы отвечать не буду.

— Владимир Алексеевич, — подал голос генерал, — не горячись. Анонимка — чистая липа, но мы обязаны разобраться.

— Товарищ генерал-полковник, я свое слово сказал: ни на какие вопросы по этой гадости отвечать не буду. Если у вас есть сомнения насчет меня, можете освободить от занимаемой должности. Бригада в вашем распоряжении, беседуйте с людьми, проверяйте всю документацию бригады, и если хоть сотая доля анонимки подтвердится, я готов пойти под суд Военного трибунала.

…Три дня работал представитель ЦК в бригаде, беседовал со многими офицерами и солдатами, перепроверял все штабные документы, но ничего крамольного не выявил. Бригада горою стояла за своего командира. Перед отбытием, садясь в вертолет, Дудников крепко пожал руку Русину.

— Полковник, вы мне понравились. Вы достойны звания Героя. Желаю удачи!

Через десять дней прилетел Кархмазов. Войдя в кабинет комбрига, шутливо приложил руку к козырьку, доложил:

— Товарищ полковник, полковник Кархмазов из командировки прибыл.

Русин, не скрывая восхищения, смотрел на его грудь, украшенную Золотой Звездой. Он встал, подошел к нему, крепко обнял.

— Я безумно рад за тебя. Садись, рассказывай.

Умар из нагрудного кармана достал письмо, протянул ему.

— Наташа передала.

— Спасибо, рассказывай.

— Наташа…

— Погоди, Умар, об этом позже, я хочу услышать про Любу.

— С ней все нормально. Так вот, звоню, дверь открывается и вижу Наташу…

— Умар, ты не юли, я про Любу спрашиваю.

— Я же ответил тебе: все нормально. Меня весь аул вышел встречать, первым ко мне подошел мой тесть. Если бы ты видел выражение его лица, словно не я Героя получил, а он. Как ты думаешь, мог он отказаться от такого зятя, как я? В общем, помирились. Она тебе большой привет передала.

— Спасибо. Я рад за тебя. А что ты будешь делать с той красоткой? Она два раза звонила, интересовалась, когда ты приедешь.

Умар хитровато посмотрел на него.

— Она будет вторым запасным аэродромом.

— Ты в этом уверен?

— Думаю, да. Она любит меня…

— Хватит! — стукнул кулаком по столу Русин. — Я ей сказал, что ты с женой помирился и что ты просил забыть его.

— Володя…

— Попробуй только, по шеям получишь. А если узнаю, что опять будешь с ней шуры-муры крутить, Любе напишу. Я ее очень ценю и уважаю и не хочу, чтобы ты изменял ей. Интересно, как бы ты с ней поступил, если бы она тебе изменила?

— Командир, ты меня оскорбляешь.

— Что, задело? Да ты из нее отбивные котлеточки сделал бы! Ты мне напоминаешь песенку: «…Если б я был султан, я б имел трех жен…»

— А что, разве плохо иметь несколько жен? — засмеялся Умар. — Это же прекрасно! Вот, к примеру, возьми меня. Она ушла, а я, как последний дурак, страдал. Если бы у меня было несколько жен, между ними шла бы борьба, кому быть любимой женой. Вам, русским, это не понять. Имеете одну жену и радуетесь, а она вас…

— Нам, русским, все понятно. И прежде чем хаять русскую женщину, думай, что болтаешь.

— Ты что, обиделся?

— Да, обиделся. Мне противно, когда вы, нерусские, к русским женщинам липнете и тут же гадости про них говорите. Почему же ты, не успев с женой расстаться, сразу к русской побежал? Да потому, что ей в мире равных нет! Все, на эту тему больше ни слова. Рассказывай, как тебя награждали.

В ходе рассказа Умар упомянул имя полковника Жирова. Услышав его, Русин заволновался.

— Погоди, Умар, как ты сказал? Полковник Жиров?

— Да, он работает в отделе кадров Министерства обороны.

— А он не говорил, что мы вместе служили?

— Нет.

— У меня был комбат по фамилии Жиров, у того на щеке родинка была,

— Ну тогда он и есть, у него на щеке родинка. Мужик здоровенный.

— Теперь я понял, откуда анонимка, — Русин повеселел. — А то эта чертова анонимка покою не давала.

— Я что-то не понял…

— У нас с ним старые счеты, вот он и решил этим воспользоваться.

— Ты думаешь, он написал?

— Уверен на все сто процентов. Ты знаешь, на душе стало легко, давай выпьем,

Умар как будто только и ждал этой команды: тут же из дипломата вытащил две бутылки кунаевской водки, поставил на стол.

Прошло два месяца, в бригаде ожидали новое пополнение вместо увольняемых в запас. Полковник Русин сидел у себя в кабинете. Раздался телефонный звонок. На проводе был командир первого батальона майор Цакулов.

— Товарищ полковник, в мой батальон для прохождения службы прибыл ваш сын, лейтенант Русин.

Полковник не поверил своим ушам.

— Повторите, что вы сказали.

— Товарищ полковник, ваш сын рядом со мной, передаю ему трубку.

— Папа, это я…

Бросив трубку на аппарат, Русин выскочил из кабинета. Подчиненные при виде разгневанного лица комбрига останавливались и с тревогой смотрели ему вслед. А тот стремительно несся в расположение первого батальона. Резко открыл дверь, увидел сына. Андрей сидел рядом с комбатом. При виде отца встал и с улыбкой на лице пошел ему навстречу, хотел обнять его, но полковник рукой отодвинул его в сторону.

— Майор, а ну выйди.

Цакулов, опасливо поглядывая на разгневанное лицо комбрига, пулей вылетел из кабинета.

— Ты зачем приехал? Кто тебе разрешил? — вне себя заорал Русин.

— Папа, ты же сам меня упрекал, что я выбрал теплое место, вот я попросился сюда, чтобы выполнить свой долг…