Путь служанки - Мо Чжоу (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗
Вэй Инло медленно стянула желтую материю, закрывающую поднос, и все увидели сложенное на нем платье.
Со всех сторон послышались изумленные восклицания, которые были связаны отнюдь не с красотой изделия.
Всех поразило его грубое качество.
– Вот нахалка! – Императрице Фуча не пришлось ничего говорить, ее верная служанка Минъюй закричала вместо нее. – Как ты осмелилась преподнести ее величеству такую вещь?
Платье было вышито незаурядно, феникс на наряде расправил крылья и взлетел – такая искусная работа едва ли уступала кукушке.
Вот только птица была вырезана из драгоценных камней, а платье расшито нитками из меха неизвестного животного.
– Я помню, что в мастерскую отправляли нити из павлиньих перьев! А сейчас ты что принесла? – Минъюй в два шага оказалась рядом, схватила платье и начала его рассматривать. Она рассвирепела пуще прежнего: – Это не золотые нити и даже не серебряные. Вышивальная мастерская осмелилась присвоить нити из павлиньих перьев себе, а в качестве компенсации прислали откровенную дешевку?
Вэй Инло низко поклонилась:
– Мы бы не осмелились.
– Не осмелились бы?! А это что такое? – снова закричала Минъюй.
Она собралась было кинуть это платье в лицо Вэй Инло, но ее остановил приказ императрицы:
– Постой.
Императрица Фуча сделала знак Минъюй. Служанка поднесла ей платье. Какое-то время императрица рассматривала его, опустив голову и нахмурившись. Она обратилась к Вэй Инло:
– Если глаза меня не обманывают, эти нити сделаны из меха оленьего хвоста.
– Ваше величество правы, – честно призналась Вэй Инло.
Послышалось всеобщее возмущение.
В самом деле, мех из оленьего хвоста был самой низкосортной вещью в мастерской. Даже служанки практически никогда не использовали его для своей одежды. Вышивальная мастерская потеряла всякий стыд? Как посмели они так оскорбить императрицу?
Фуча постаралась придать своему лицу равнодушный вид и поинтересовалась:
– Почему вышивальная мастерская решила использовать эту нить?
Неужели она, императрица, достойна лишь таких нитей или же кто-то ошибся и прислал такой материал? Неважно, в чем была причина. Ее хотели унизить. Теперь начнут судачить, что императрица не справляется со своими обязанностями по управлению гаремом, что каждый может подменить материал, а потом в столь важный и торжественный день принести платье из оленьего хвоста.
С гаремом еще предстояло разбираться, но служанка, совершившая подобное, была обречена на смерть.
Вэй Инло набрала в грудь воздуха и, по-прежнему держа поднос в руках, ответила четко и ясно:
– Я слышала, что ее величество всегда была бережливой и когда-то говорила, что золотые и серебряные нити – это непозволительная роскошь и расточительство. Также вы как-то заметили, что праотцы Великой Цин, до того как покорили Китай, всегда украшали одежду нитями из меха оленьего хвоста. В этот раз я дерзнула отказаться от золотых и серебряных нитей и воздать должное старым традициям, чтобы последовать воле императрицы в ее бережливости и напомнить всем о тяготах, которые пришлось вынести великим предкам.
– Ты… – Минъюй уже собралась позвать слуг, чтобы те разобрались с Вэй Инло, но, услышав речь девушки, прикусила язык. Она не могла найти в ее словах никакой ошибки и беспомощно посмотрела на императрицу.
Вэй Инло специально тянула время, чтобы дождаться подарков от императора. Подавленное настроение императрицы из-за статуэтки Гуаньинь вмиг развеялось. Стоило только ее супругу проявить внимание.
«Человек предполагает – небеса располагают. Небеса, прошу вас, не оставьте меня».
– Девочка, ты очень сообразительна. – Инло могла лишь слышать голос императрицы, так как стояла на коленях, низко опустив голову. Но в речи госпожи слышались легкость и радость. – В последнее время во дворце все стали стремиться к расточительству. Было бы замечательно, если бы мы могли в память о тяготах и невзгодах наших предков отказаться от излишней роскоши и довольствоваться малым. Приказываю наградить!
Глава 28
Умолять о прощении
Стояла глубокая ночь.
Но в вышивальной мастерской горели огни.
Уже давно пора было ужинать, но все служанки собрались здесь.
В очередной раз уколов палец, Цзисян ойкнула и засунула его в рот. Потом снова посмотрела на дверь и невнятно спросила:
– Сестрица Инло еще не вернулась?
Линлун, не отрываясь от своей вышивки, ответила:
– А кто сказал, что она вообще сможет вернуться?
– Ты чего такое говоришь?! – разозлилась Цзисян. – Тьфу-тьфу-тьфу! Сплюнь три раза!
Линлун скривилась – вот еще, будет она таким заниматься! Цзисян, заметив ее отвращение, разозлилась пуще прежнего и уже собиралась высказать все, что думает, как вдруг одна из служанок, ближе всех к двери, закричала:
– Скорее, скорее, кто-то пришел!
Цзисян бросилась на улицу.
Внезапно рядом с ней будто пронесся порыв ветра, кто-то побежал вперед еще быстрее.
– Ма-матушка Чжан? – ошарашенно посмотрела ей вслед Цзисян.
Матушка Чжан без оглядки умчалась к воротам и вся в нетерпении уставилась на вошедшего евнуха, ожидая услышать из его уст хорошие вести либо, по крайней мере, не услышать дурных.
– Поздравляю вас, матушка Чжан, – произнесла одна из трех служанок, что пришли вместе с ним. – Ваша Вэй Инло хорошо проявила себя на празднестве. Эти дары прислала императрица в качестве награды.
Она махнула рукой, и две служанки подошли с подносами в руках.
На одном было два отреза шелка, на другом – пара головных шпилек.
Все вещи, изготовленные во дворце, были высокого качества, а уж дары императрицы были лучшими из лучших как по искусству работы, так и по материалам.
Шпильки оценить было сложно, можно было лишь догадаться, что камешки на них изготовлены из легендарной ланьтяньской яшмы [70].
С отрезами шелка все обстояло иначе, работницы вышивальной мастерской были способны признать качество полотна.
– Ткань просто замечательная, надеть такую – все равно что искупаться в роднике, полезно не только для кожи, но и для здоровья.
– Много ты знаешь, это шелк из Цзяннани, настоящее сокровище.
– Из таких тканей шьют одежды знатным господам. Инло – настоящая счастливица…
Матушка Чжан отозвала пришедшую служанку в сторонку, чтобы поговорить, и вытащила из рукава серебро. Та долго отказывалась, но потом все же нехотя приняла. Лично проводив гостей, матушка Чжан вернулась и радостно объявила сгорающим от любопытства служанкам:
– Все в порядке, ступайте ужинать.
Да разве же им сейчас было до еды?
Цзисян ринулась к ней первая:
– Матушка Чжан, родненькая, расскажите, что такого сестрица Инло сделала на празднестве?
– Да, матушка, расскажите нам, – подошла также Лин-лун. – Что же сделала Инло, что ее не только не наказали, но еще и наградили?
Матушка Чжан была в добром расположении духа.
– Я и сама не поняла толком. Пусть лучше вернется и сама все расскажет.
– А где она сейчас?
– Получив награду, – ответила матушка Чжан, – надобно отвесить земной поклон императрице и поблагодарить ее за милость!
= Тем временем во дворце Чанчунь =
Минъюй держала шестигранный фонарь, чей мягкий оранжевый свет озарял коленопреклоненную тонкую фигурку, отбрасывая от нее длинные-длинные тени.
– Ваше величество. – Вэй Инло прижалась лбом к сложенным рукам. – Я здесь, чтобы умолять вас о прощении.
– Неужели? – Императрица Фуча уже в простом светлом платье походила на вернувшуюся на луну Чанъэ [71], такая же изящная и легкая, как небожительница. Она обворожительно улыбалась: – Не благодаришь, а умоляешь о прощении?
