Барселонская галерея - Рой Олег Юрьевич (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Даже самой себе Светлана не решалась признаться, с какой тревогой ожидает рождения дочери. Она боялась всего на свете. Что будет с ребенком, если она вдруг умрет? Что, если с Олеськой что-то случится? Светлана просто не переживет этого! Но боялась и других, менее явных, вещей. Даже самой себя: а вдруг она не сумеет стать хорошей матерью? Обрушит на девочку, всю свою нереализованную любовь и избалует ее этим? Вырастит черствую, холодную эгоистку? Или тепличное, не приспособленное к жизни существо, которое просто не сможет без нее существовать, если у Светланы все-таки откроется семейная болезнь?
И она старалась быть с Олеськой, даже совсем маленькой, как можно более сдержанной. Не сюсюкать, не разводить телячьи нежности. И даже поменьше общаться, чтобы девочка не слишком привязалась к ней и, в случае чего, не так тяжело переживала ее смерть. При первой же возможности наняла хорошую няню и вышла на работу. Активно занималась делами фирмы, купила землю на Рублевке, построила дом, очень следила за собой, занималась спортом.
А потом, когда Леське было три года, еще раз сделала анализы и в этот раз все-таки узнала, что больна. Но, как ни странно, не расстроилась. Потому что была готова к этому, жила и постоянно ждала, когда ей сообщат. Это была уже не жизнь, а своего рода обреченность. Стоит ли переживать, что такое существование закончится? Это неправда, что все люди цепляются за жизнь, когда приходит пора уходить. Миф. Все вокруг пронизано мифами. Все люди разные. Кто-то борется, а у кого-то нет сил. У Светланы их уже не было. Правда, она почему-то надеялась, что это случится с ней позднее — хотя бы в мамином возрасте, когда Леська уже подрастет. А еще лучше бы — в бабушкином…
Единственное, о чем Светлана жалела (кроме тревоги за будущее Олеси, конечно!), это о том, что ей так и не довелось по-настоящему полюбить.
Разумеется, она пыталась как-то бороться. Старалась правильно питаться, что было особенно легко — есть почти не хотелось, на многие продукты Света даже смотреть не могла. Лечилась, неукоснительно соблюдала все требования врачей, делала все рекомендованные процедуры, принимала лекарства. Но все точно для галочки, по обязанности, поскольку в душе прекрасно знала — ей уже ничего не поможет.
За себя Светлана не переживала. Вернее, делала вид, что не переживает. Ей казалось: чем меньше сама она обращает внимания на свои проблемы, тем они незаметнее. Она переживала за Олесю. Днем и ночью. Бедная девочка! Не станет матери, и ребенок останется совершенно один. Что ж за такая судьба проклятая у всего их рода…
Ни сотрудникам, ни знакомым, ни прислуге, ни тем более Леське Светлана ничего не говорила. Но тонкая чувствительная натура дочки будто бы уловила — происходит что-то не то. И у Олеси вдруг появилась странная прихоть — она начала искать себе отца. Просто выглядывала кого-то в людном месте, указывала на него и говорила: «Это мой папа!»
По каким именно критериям девочка отбирает претендентов на эту роль, Светлане было непонятно. Ей мог понравиться какой-нибудь совершенно невзрачный мужчина за соседним столиком в кафе, и она настойчиво пыталась обратить на него мамино внимание. А те, с кем Света была бы не прочь поддержать знакомство, оставляли Леську совершенно безразличной.
Странное поведение дочери Светлане не нравилось, а порой и вовсе выводило из себя. Но умом она понимала — а ведь и в этот раз устами младенца глаголет истина… Так или иначе, но нужно срочно найти человека, которому можно будет поручить Олеськину судьбу. И лучше — действительно мужчину. Им Света доверяла больше, чем женщинам, особенно после истории с Мариночкой. Как ни странно, бывшего мужа она ни в чем не обвиняла. А вот Марину, у которой, как выяснилось, никакого ребенка не было, — просто возненавидела. Нет, нужен мужчина, и точка!
Даже в детстве Светлана не была наивной и отлично понимала, что задача перед ней стоит непростая. И четко сформулировала для себя требования к кандидату. Ей нужен человек прежде всего порядочный, который будет честно исполнять роль опекуна ее дочки и никогда не обманет и не обидит Олеську. Конечно, он будет делать это не бесплатно. Светлана оставит ему часть денег, возможно, управление делами фирмы. Идеально было бы, чтоб такой человек нашелся в ее компании. Но увы, ни один из подчиненных Светланы Тереховой по тем или иным причинам Лесе в опекуны не годился.
Самая подходящая кандидатура обнаружилась в фитнес-клубе, куда Света все еще продолжала ходить. Сама не знала зачем — то ли чтобы отвлечься от грустных мыслей, то ли чтобы не подурнеть слишком быстро, поддерживая хотя бы иллюзию, что она еще в форме. У Валентина, правда, было иное мнение на этот счет. Он считал, что Света хочет быстрее себя угробить. Это, конечно, был юмор, пусть и черный, но, как говорится, в каждой шутке…
Заниматься было тяжело. И здоровья и сил становилось все меньше, никакой аутотренинг не помогал. Зато в поле зрения попал Валентин. Светлана присмотрелась к нему и решила, что он подходит по всем параметрам. Бережет свое здоровье — значит, не будет никаких проблем с алкоголем, наркотиками и болезнями. Эгоистичен, чтоб со временем захотеть иметь собственную семью. Такие до девяноста лет трясутся над своей свободой. Высокие запросы при скромном уровне зарплаты — значит, нуждается в деньгах. В то же время не глупый, не злой, не подлый. И, главное, он не был ей противен, наоборот — более чем привлекательный мужчина. От такого можно и голову потерять, если не видеть его насквозь.
Их роман начался вяло. Светлана чувствовала, что недостаточно привлекательна для него. Валентин никогда не говорил ничего обидного, послушно выполнял все положенные ритуалы: твердил банальные комплименты и регулярно выступал инициатором в постели. Было непонятно, откуда берется это странное ощущение, словно он делает ей одолжение.
Переезд тренера в ее дом не улучшил их отношений. Наоборот, они стали более запутанными и неопределенными.
Светлана предложила спать в разных комнатах, чтобы не травмировать Олесю. Он согласился так безропотно и поспешно, что ей стало очевидно — роман с больной женщиной старше его на восемь лет уже успел надоесть ему до чертиков. Валентин всячески демонстрировал, что он не альфонс, что живет исключительно на свою тренерскую зарплату, но Света сама старалась тактично «поддержать его материально» — то делала ему подарки, то просила заплатить по счету и выдавала крупную сумму, «забыв» взять сдачу. Она знала — Валентин терпеливо ждет, когда она умрет. И главное — не сомневается, что деньги будут завещаны ему. Они оба не произносили это вслух, но правила игры обоим были понятны. Деньги в обмен на заботу о девочке. Современная реальность, как выражалась сестра Милочка. Вот только с Леськой у Валентина не сложилось. Та почему-то сразу невзлюбила его, не то что в папы записывать, а даже знать его не хотела, дерзила и с первой встречи прозвала Индюком.
— Почему ты грубишь дяде Вале, Леся? — интересовалась она у дочки.
— Он противный! — отвечала та. — Такой… не настоящий. Он притворяется!
«Как будто я не знаю, милая, — вздыхала про себя Света. — Какая ты еще у меня маленькая, какая наивная… Все взрослые для чего-то притворяются. Одни, чтобы победить, другие, чтобы не проиграть…»
Что касается Валентина, то первое время он пытался как-то установить контакт с Олеськой, заговаривать с ней, шутить. Но шутки человека, не любящего детей и не умеющего обращаться с ними, обижали девочку и еще больше настраивали против него. В конце концов Валентин стал просто игнорировать Олесю, и, как ни странно, ее маму это даже устраивало. Все же искреннее равнодушие лучше лицемерия.
Время бежало неумолимо быстро. Врачи, от которых Светлана требовала предельной честности, говорили, что жить ей осталось около полугода. Это значило, что нужно срочно что-то решать. Валентин не совсем подходит на роль опекуна, но никого лучше на примете нет. Раньше надо было думать, когда еще можно было что-то переиграть. Светлана знала: надо собраться, расставить наконец все точки над «i». Озвучить очевидное. Но каждый день откладывала и откладывала этот шаг. Валентин прилежно играл роль бескорыстного влюбленного, не имеющего представления о силе ее недуга. А она делала вид, что верит. И все труднее было решиться разорвать этот порочный круг.
