Мемуары гейши - Голден Артур (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Анти проводила меня до квартиры Мамехи. Я выразила ей свою благодарность и пообещала всегда оказывать почтение и уважение. Затем мы пошли к святилищу Джиона, одновременно хлопнули в ладоши и оповестили богов о нашем намерении вскоре стать сестрами. Я молилась об их благосклонности ко мне, а затем закрыла глаза и поблагодарила за исполнение моего желания, загаданного три с половиной года назад, — стать гейшей.
Церемонию планировали провести в чайном доме Ичирики, самом известном чайном доме Японии. Он вошел в историю страны во многом благодаря тому, что в начале XVIII века в нем прятался известный самурай, отомстивший за своих воинов, вынужденных покончить с собой. Большинство первоклассных чайных домов в Джионе незаметны с улицы в основном из-за невзрачного входа, но Ичирики выделяется, как яблоко на дереве, Он расположен на видном углу проспекта Шийо и имеет гладкие, цвета абрикоса, стены и черепичную крышу. Мне он показался дворцом.
В Ичирики с нами пошли две младшие сестры Мамехи и Мама. Сперва мы остановились в садике рядом со входом, откуда служанка провела нас через прихожую, а затем по великолепному извилистому коридору в маленькую комнату татами в глубине здания. Никогда раньше мне не приходилось видеть такого изысканного интерьера. Каждая деталь деревянной отделки блестела, штукатурка была идеально выровнена. Я почувствовала сладкий, пыльный аромат курояки — «черного чая» — разновидности духов, приготовленных на основе чайного дерева, размолотого в мягкую серую пыль. Это очень старомодный запах, и даже придерживающаяся традиций Мамеха предпочитала ему европейские. Я до сих пор храню курояки в деревянном пузырьке и, вдыхая их аромат, мысленно возвращаюсь в Ичирики.
Церемония проходила в присутствии хозяйки Ичирики и длилась не более десяти минут. Служанка принесла поднос с несколькими чашечками сакэ, и мы с Мамехой выпили друг за другом: я, сделав три глотка, передала чашечку Мамехе, и она тоже сделала три глотка. Так мы выпили из трех чашек. С этого момента меня перестали звать Чио. Я стала начинающей гейшей Саюри. Первый месяц начинающая гейша не может танцевать и развлекать гостей без своей старшей сестры и в основном слушает и наблюдает за происходящим. Что же касается моего имени, то Мамеха в течение долгого времени советовалась относительно него с предсказателем. Важно не то, как звучит имя, а значение букв и количество черточек, используемых при его написании, так как существует счастливое и несчастливое количество черточек. Мое новое имя происходило от «са», что означает «вместе», «ю» — название зодиакального знака Петуха, для сбалансирования остальных элементов в моей личности, и «ри», означающего «понимание». К сожалению, все комбинации, производные от имени Мамеха, оказались, по мнению предсказателя, неприемлемыми.
Имя Саюри мне очень понравилось, но казалось очень странным больше не называться Чио. После церемонии мы прошли в соседнюю комнату съесть «красный рис» — рис, смешанный с красной фасолью. Ковыряясь в этом блюде, я поймала себя на том, что у меня совершенно нет ощущения праздника. Но когда хозяйка чайного дома задала мне какой-то вопрос и назвала меня «Саюри», я поняла, что меня волновало. Маленькой босоногой девочки по имени Чио, бегавшей от пруда к подвыпившему домику, больше не существовало. Эта новая девушка по имени Саюри, со светящимся белым лицом и красными губами, уничтожила ее.
Мамеха планировала после обеда провести меня по Джиону и представить хозяйкам различных чайных домов и окей, с которыми она общалась. Но после обеда мы остались в Ичирики. Мамеха отвела меня в одну из комнат и велела мне сесть. Конечно, гейша никогда не садится в кимоно в прямом смысле этого слова. Сесть для нас означает то же, что для обычных людей — встать на колени. Я опустилась на колени, но Мамеха велела мне сделать это еще раз. Приседать в кимоно оказалось настолько неудобно, что мне пришлось повторить всю процедуру несколько раз, прежде чем Мамеха осталась мною довольна.
Мы немного поговорили с Мамехой, и она попросила меня налить ей чашечку чая. Чайник оказался пустым, но она все равно хотела посмотреть, как я буду это делать. Зная, что она пристально наблюдает за мной, я тем не менее не смогла ее порадовать.
— Прежде всего, — спросила она, — чью чашку ты наполняешь?
— Вашу!
— Ради бога, не старайся поразить меня. Представь на моем месте кого-то другого. Мужчина я или женщина?
— Мужчина, — сказала я.
— Отлично. А теперь опять налей мне чаю. Я опять «налила» чаю, при этом Мамеха буквально вывернула шею, пытаясь заглянуть в мой рукав.
— Как тебе это нравится? — спросила она. — С такой ситуацией ты столкнешься, если будешь держать руку слишком высоко.
Я попыталась налить чаю, держа руку ниже. На этот раз она зевнула, а затем отвернулась и стала беседовать с воображаемой гейшей.
— Мне кажется, вы хотите сказать, что вам со мной скучно, — сказала я. — Но я ведь просто наливаю чай...
— Поверь мне, мужчин интересует только одно. Скоро ты поймешь, о чем я говорю. Но ты можешь сделать его счастливым, дав понять, что он может увидеть части твоего тела, закрытые для всех остальных. Если начинающая гейша наливает чай, как служанка, бедный мужчина потеряет всякую надежду. Попробуй еще раз, но прежде покажи мне свою руку.
Я подняла рукав и протянула ей свою руку. Она оглядела ее снизу доверху.
— У тебя очень приятная рука и замечательная кожа. Ты должна сделать так, чтобы каждый мужчина, сидящий рядом с тобой, по крайней мере один раз за вечер увидел твою руку.
Чай пришлось наливать до тех пор, пока Мамеха не осталась довольна. Я выглядела забавно, когда задирала рукав до плеча. Задача заключалась в том, чтобы сделать это как бы невзначай.
Мамеха сказала мне, что самая приятная часть руки — внутренняя, поэтому следует держать чайник таким образом, чтобы мужчина видел прежде всего внутреннюю сторону руки.
Потом она попросила меня налить чаю еще раз, на этот раз для хозяйки Ичирики. Я повторила уже разученные жесты рук, но Мамеха осуждающе посмотрела на меня.
— Я же женщина, — сказала она. — Почему ты мне показываешь свою руку? Может, ты хочешь разозлить меня?
— Разозлить?
— Что мне еще остается думать? Ты показываешь мне, старой и дряхлой, как ты молода и прекрасна.
Налив еще пару раз чаю для воображаемых женщин, мы с Мамехой ушли в Джион.
Я уже несколько часов носила на себе костюм начинающей гейши. А теперь мне пришлось гулять по Джиону в туфлях, называемых у нас окобо. Они довольно высокие, деревянные, с красивыми, удерживающими ногу лакированными ремешками. Многие находят очень элегантной их сужающуюся к носу форму. Мне же пока плохо удавалось ходить в них легко и естественно. Казалось, ноги были обложены черепицей.
Мы с Мамехой посетили около двадцати различных чайных домов и окей, хотя в каждом из них провели всего по несколько минут. Обычно дверь открывала служанка, и Мамеха просила позвать хозяйку. Появлявшейся хозяйке Мамеха говорила: «Хотела бы вам представить свою новую младшую сестру Саюри, — затем низко кланялась и продолжала: — Будьте к ней, пожалуйста, благосклонны». После непродолжительного общения Мамехи с хозяйкой мы уходили. Иногда нам предлагали чай, и тогда мы задерживались чуть дольше. Я могла только пригубить чай, потому что ходить в туалет в кимоно настолько сложно, что этого я не могла себе пока позволить.
Уже через час я вымоталась и с трудом сдерживала стон. Но мы продолжали идти. В те дни в Джионе располагалось тридцать—сорок первоклассных чайных домов и около сотни более низкого уровня. Мы зашли в пятнадцать-шестнадцать, куда Мамеха чаще всего ходила на вечеринки. Окей же в Джионе было около сотни, но мы заглянули лишь в те, с которыми Мамеха поддерживала отношения.
Наш обход мы закончили после трех часов. Я бы с удовольствием вернулась в окейю и поспала какое-то время. Но Мамеха хотела, чтобы я посетила свою первую вечеринку в качестве начинающей гейши.