Мистер Рипли под землей - Хайсмит Патриция (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗

— Моп dieul Кто-то повесился там, внизу!

— О боже! — Поддерживая Элоизу, он помог ей подняться по лестнице.

— Не ходи туда, Тоом! Это ужасно!

Бернард, конечно. Тома трясло, пока он вел Элоизу. Она говорила по-французски, он отвечал на английском.

— Обещай, что ты не пойдешь туда, Тоом! Вызови полицию!

— Хорошо, хорошо. Я вызову полицию.

— Кто это?!

— Я не знаю.

Наконец они дошли до ее спальни.

— Побудь здесь, — сказал он.

— Нет! Не оставляй меня!

— Сиди, говорю тебе! — сказал он по-французски и сбежал вниз по лестнице. “Неразбавленное виски — лучше всего”, — подумал он. Элоиза очень редко пила крепкие напитки, и виски должно было помочь ей сразу. А потом дать успокоительного. Схватив из бара в гостиной бутылку и стакан, он бегом вернулся к Элоизе. Том налил ей полстакана, а когда она заколебалась, отпил чуть-чуть сам и приложил стакан к ее губам. Зубы ее стучали.

— Вызови полицию!

— Да-да. — Ну что ж, по крайней мере, это самоубийство. И это наверняка можно доказать. Не убийство. Том содрогнулся и вздохнул. Чувствовал он себя не намного лучше Элоизы. Она сидела на краю постели.

— Принести шампанского?

— Да. Non! He ходи туда! Позвони в полицию.

— Хорошо. — Он пошел вниз.

В туалете он на секунду задержался перед раскрытой дверью погреба, в котором еще горел свет, затем решительно спустился по ступенькам. Вид темной фигуры, болтавшейся со свешенной набок головой, вызвал у него шок. Веревка была короткой. Но… Том заморгал. Казалось, у трупа не было ног. Он подошел поближе.

Это был не труп.

На лице Тома появилась улыбка, затем он расхохотался и шлепнул по беспомощно свисавшей ноге — пустой брючине от костюма Бернарда Тафтса.

— Элоиза! — завопил он, взбегая вверх по лестнице и не заботясь о том, разбудит он мадам Аннет или нет. — Элоиза, успокойся! Это не самоубийца, это кукла. C'est un mannequin! [54]

Потребовалось какое-то время, чтобы убедить ее.

— Это просто шутка, которую решил сыграть на прощание Бернард, — а может быть, даже Кристофер, — объяснял он. Он в этом уверен, так как пощупал брюки.

В конце концов Элоиза рассердилась, и это означало, что она приходит в себя.

— Что за дурацкие шутки у этих англичан! Идиоты! Психи!

Том с облегчением рассмеялся.

— Я схожу за шампанским. И за льдом!

Он снова спустился в погреб. Он узнал ремень, на котором висел манекен, — это был один из его собственных. Темно-серый пиджак был повешен на плечиках, брюки пристегнуты к пуговице пиджака, а головой служила серая тряпка, примотанная веревкой к воротнику. Том торопливо принес из кухни стул (все-таки хорошо, что мадам Аннет не проснулась от этого гама) и снял это уродство. Ремень был зацеплен за гвоздь в балке потолка. Том бросил одежду на пол. Затем, не раздумывая долго, выбрал шампанское. Плечики и ремень он взял с собой. Он не забыл также захватить на кухне ведерко со льдом и выключить свет, после чего поднялся к Элоизе.

15

Том проснулся около семи. Элоиза спала сном праведницы. Он осторожно выбрался из постели и надел свой халат, висевший в спальне Элоизы.

Мадам Аннет, возможно, уже встала. Том тихо спустился по лестнице. Он хотел убрать костюм Бернарда прежде, чем мадам Аннет найдет его. Пятно на полу погреба, оставленное смесью вина и крови Мёрчисона, было не так уж заметно. Конечно, если возьмут пробу и станут анализировать ее в лаборатории, то кровь обнаружат, но Том был настроен оптимистически и не думал, что дойдет до этого.

Он отстегнул брюки от пиджака. Откуда-то выпорхнул белый листок бумаги — записка от Бернарда, написанная его высоким заостренным почерком:

“Я символически повесился в твоем доме (я, то есть Бернард Тафтс, но не Дерватт). Единственный способ искупить мою вину перед Дерваттом — убить себя, каким я был последние пять лет. То, что осталось от моей жизни, я постараюсь прожить, честно трудясь.

Б. Т.”

Первым побуждением Тома было скомкать листок и уничтожить его. Но затем, передумав, он сложил его и сунул в карман халата. Может быть, он еще понадобится. Кто знает? Неизвестно, где сейчас Бернард и что он делает. Он вытряс помятый костюм Бернарда, а тряпку кинул в угол. Костюм он отдаст в химчистку — вреда в этом не будет. Он хотел было отнести костюм в свою комнату, но потом решил оставить его на столе в передней, куда они всегда клали вещи для отправки в химчистку.

— Bonjour, Monsieur Tome! — донеслось из кухни. — Вы опять рано! Мадам Элоиза тоже встала? Отнести ей чай?

Том зашел в кухню.

— Я думаю, ей надо сегодня выспаться. Пускай спит, сколько хочет. А я с удовольствием выпил бы кофе.

Мадам Аннет пообещала принести кофе. Том поднялся к себе и оделся. Он хотел посмотреть на могилу в лесу. Бог знает, что Бернард мог там натворить — разрыть ее или даже похоронить себя в ней.

Выпив кофе, он вышел в сад. Солнце едва взошло и было окутано дымкой, трава блестела от росы. Том послонялся вокруг цветников и кустарников на тот случай, если мадам Аннет или Элоиза выглянут из окна, — он не хотел, чтобы они видели, что он целенаправленно топает в лес. На дом он не стал оборачиваться, так как верил, что взгляд человека притягивает взгляды других.

Могила имела точно такой же вид, в каком они с Бернардом оставили ее.

Элоиза по-прежнему спала, но в десять, когда Том работал у себя в мастерской, мадам Аннет сообщила ему, что Элоиза хочет его видеть. Том прошел к ней в спальню. Элоиза пила чай в постели.

— Мне не нравятся шутки твоих друзей, — сказала она, жуя грейпфрут.

— Не беспокойся, больше шуток не будет. Одежду из погреба я убрал. Не думай об этом. Хочешь, съездим пообедать в какое-нибудь симпатичное место? Куда-нибудь на Сену.

Элоиза одобрила идею.

Они нашли ресторанчик, в котором еще не бывали, в одном из городишек к югу от Вильперса. Правда, он был не на берегу Сены.

— Может, нам уехать куда-нибудь ненадолго — на Ивису [55], например? — предложила Элоиза.

Том с огромным удовольствием укатил бы куда угодно на пароходе, взяв с собой целую кучу багажа, книги, проигрыватель, краски и альбом для рисования. Но он понимал, что в глазах Бернарда, Джеффа с Эдом, да и полиции это будет выглядеть как бегство — даже если он поставит их в известность, куда направляется.

— Может быть, — сказал он. — Я подумаю об этом.

— У меня остался неприятный привкус от Греции, — сказала Элоиза, — как от узо.

После обеда Тому захотелось уютно устроиться в постели и поспать. Элоиза разделяла это желание. Они будут спать у нее в спальне, сказала она, и встанут тогда, когда захотят или когда пора будет ужинать. Телефон в комнате Тома они отключат, а если кто-нибудь позвонит, то мадам Аннет снимет трубку в гостиной. Именно в такие моменты, подумал Том, неторопливо приближаясь к Вильперсу по шоссе среди лесов, он в полной мере ощущал, как приятно быть обеспеченным, женатым и не ездить на работу.

Том был никак не готов к тому, что он увидел, отперев дверь дома своим ключом. На одном из желтых стульев лицом к двери сидел Бернард.

Элоиза не сразу заметила его.

— Tome, cheri, ты не принесешь мне перье со льдом? Я так хочу спать! — Она упала в его объятья и с удивлением, почувствовала, как он весь напрягся.

— У нас Бернард. Ну, тот англичанин, о котором я тебе говорил. — Он прошел в гостиную. — Привет, Бернард! Как дела? — Он не решился протянуть руку, но постарался улыбнуться.

Из кухни вышла мадам Аннет.

— А, мсье Тоом! Мадам Элоиза! Я не слышала машины. Должно быть, я глохну. Мсье Бернард вернулся. — Мадам Аннет, казалось, была раздосадована этим.

Том произнес как можно небрежнее:

— Да, хорошо. Я ожидал его. — И тут же он вспомнил, как говорил мадам Аннет, что Бернард вряд ли вернется.