Эгипет - Краули (Кроули) Джон (читать книги онлайн полностью txt) 📗

Пирс налег на весла, но недостаточно глубоко опустил их в воду и тут же чуть не кувыркнулся назад, на нос; она засмеялась и спросила, уверен ли он, что умеет грести, а еще хвастался, и тон у нее был тот самый, недоверчивый и с поддевкой, каким она комментировала его рассказ: кто он такой и откуда явился. Он не стал обращать внимания, сосредоточился и стал грести, поглядывая через плечо на темную чащу, в которой, казалось, никакого прохода нет и быть не может. Течение мягко несло лодку, и, скорее благодаря направляющему току воды, чем по ее указаниям, они проскользнули в туннель из ив и лунного света.

Пирс вынул одно весло из уключины; тут было слишком узко, чтобы грести, течение само знало дорогу. Действуя вторым веслом, он держал лодку подальше от древесных корней и от высокого камыша; он вдруг почувствовал себя невероятно умиротворенным, и еще было такое ощущение, словно ему оказали большую честь. Чем он заслужил право на эту красоту, чем они оба его заслужили; но разве она не всегда жила на расстоянии вытянутой руки от этих мест, словно созданных специально для нее, от этих ив, обмакнувших в воду свои длинные пряди, от этих сонно плавающих лилий? Разве можно побывать здесь и не стать добрым и счастливым человеком?

Она опустила руку в воду.

— Теплее воздуха, — сказала она. — Разве так бывает…

— Поплаваем? — спросил он, и сердце тут же заколотилось как будто у самого горла.

— Ой, глянь-ка сюда, — сказала она, сунув руку в единственный накладной карман платья. — Я нашла в кармане номерок. — Она показала ему билетик беспроигрышной лотереи, держа его между пальцами, расставленными буквой V, как Счастливчик в старой рекламе. — У тебя есть спички?

Вспыхнул огонек, и она взглянула на него вопросительно, неуверенно, даже испуганно; лицо у нее опять изменилось, а может быть, стало еще немного ближе к ее настоящему лицу. Спичка погасла.

— Вон там, — показала она.

Они вошли в основное русло, похожее на широкое черное шоссе, обсаженное огромными деревьями; вверху, как еще одно такое же шоссе, влажно поблескивало небо. Течение лениво несло их к таинственному берегу; Пирс опустил весла в воду. Слабо доносилась музыка праздника, так, словно исходила от туманных золотистых созвездий.

— Сейчас врежемся, — спокойно произнесла Роузи.

Он стал выгребать правым, но лодка стукнулась обо что-то, торчащее прямо из берега, и ее стало разворачивать течением.

Это была маленькая пристань, и лодка замерла, готовая к швартовке, уткнулась в нее, как старая лошадь, которая принесла новичка-всадника назад в свою родную конюшню.

Вот и хорошо. Вот и славно.

Небольшие сходни вели к лестнице, но того, что там дальше, наверху, видно не было.

— Разведаем? — спросил он. — Команде сойти на берег и тащить на борт все, что подвернется под руку.

— Н-ну…

Но он уже набросил носовой фалинь на сваю двумя быстрыми петлями, по крайней мере этот прием он помнил. Он встал, чтобы помочь ей выбраться из лодки.

— А если тут кто-нибудь живет…

— Благорасположенные туземцы.

— А если собака…

У нее была маленькая и влажная ладонь, и, придерживая ее за спину, он почувствовал, как хлопок платья скользит по шелку ее кожи. Стоя рядом с ней, он опять вынул фляжку.

Они помолчали, вслушиваясь в тишину.

— Хватит труса праздновать, — сказала она, берясь за его локоть. Они стали медленно подниматься, опасливо ступая босыми ногами по ступенькам, сделанным из простых бревен, вбитых в мягкую землю, верхнюю ступень заменял большой корень дерева; стоявшие вокруг сосны почтительным шепотом уговаривали их повернуть обратно.

— Дом.

Показался приземистый домик: большая крытая веранда, и дымоход, и раскидистая древесная крона темным пятном на фоне залитого лунным светом пейзажа. К дому вела тропка, устланная сосновой хвоей. Света в окне не было.

— Кто-то там играет в темноте, — прошептала она.

— Что?

— На рояле.

Он ничего такого не слышал.

— Рояль, — сказала она. — Проснись.

Не было никакого рояля. Они обошли вокруг дома. Странное смешение стилей, его ближняя, освещенная луной часть была оштукатурена, в ней было два окна со скругленным верхом и две грубые колонны, поддерживающие антаблемент. Большую крытую веранду явно пристроили позже. На лесистом холмике, за лужайкой, казавшейся в лунном свете ухоженно-бархатистой, стоял высокий дом с несколькими трубами.

— Дом привратника.

— Наверное.

В особняке света тоже не было. Почему они разговаривали шепотом? Бесцельные поиски привели их обратно к теневой стороне, к крытой веранде.

Ее давно не ремонтировали: возле двери обнаружилась щель, такая, что руку можно было просунуть. Пирс просунул руку, как опытный медвежатник или шпион, и отодвинул засов.

Решение всякий раз принимал не он, если не считать решимости делать все то, что ему предлагают. Он был где-то далеко-далеко от своего будничного «я» и не хотел ни за что отвечать: как если бы его вел сейчас в сказочное Никуда, к фонтанам и холмам Элизиума, некий сияющий во тьме психопомп. [56] Выпей это. Съешь то. Она первой вошла в дверь, медленно, тихо, осторожно ставя ноги.

Похоже, тут давно уже никто не жил.

На веранде не было ничего, кроме двух сломанных плетеных стульев. Роузи подергала дверь в дом, та оказалась закрытой. Но когда Пирс толкнул большое окошко рядом, оно распахнулось настежь с жутким шумом — как крик на вдохе. Он перелез через невысокий подоконник.

Пахло нафталином и мышами, прелыми обоями и многолетним запустением. Когда и где он влезал вот так же в заброшенный дом и пахло точно так же, чередой забытых жарких лет? В углу, как труп, свернутый рулоном коврик, а больше ничего. На полу лежали холодные ромбики лунного света.

— А вдруг тут… — Ее голос гулко пробежался по пустой комнате. Она обернулась; свет из окна рассек ее лицо на части; Пирс сделал один-единственный шаг и оказался к ней вплотную.

Она ничуть не удивилась, вопрос был в другом — насколько она была ему рада; он насыщался ею нежадно, но всласть, словно большими глотками пил воду; утолив первую жажду, он чуть отодвинулся, и она тут же отделилась от него, пьяно покачнувшись, будто цветок, с которого пчела уже успела собрать пыльцу; и упала рука, которую она успела просунуть между его грудью и своей собственной, впрочем, даже и не попытавшись его оттолкнуть; она двинулась дальше.

— Здесь была гостиная, — сказала она.

За гостиной была еще одна комната, с ломберным столиком, который поджал расшатанную ножку так, словно он боялся на нее наступить, а черная печь наполовину высунула свою длинную черную руку через дыру в стене. Кухня. Ванная.

— Посмотри-ка сюда, — сказала она. — Тайник.

В ванной оказалась дверь, которая вела в очередную комнату. Еще одна пристройка? Другого пути в нее, кроме как через ванную, не обнаружилось. Покосившаяся железная койка стояла так, словно ее застали врасплох, — замерла, и поперек пружинной сетки — тонкий матрац на пуговицах. Пирс смотрел от двери, как Роузи медленно подошла к кровати. Потом она оглянулась на него, испуганно, как ему показалось, так, словно он появился вдруг, из ниоткуда, и застал ее одну; тогда он подошел к ней сзади и обнял ее.

Она посопротивлялась немного, тихонько подергалась в его объятиях, даже не поднимая рук, и откинула голову ему на плечо. Он скомкал ладонью ткань платья и потянул платье вверх, и левые руки — его и ее — вместе двинулись ей между ног; волосы там были короткие и густые, как ворсистый бархат. Она повернулась к нему лицом, и ему пришлось отпустить ее, но как только он ее отпустил, она выскользнула и отошла в сторону, проговаривая на ходу что-то неразборчивое.

— Что?

— …если кончились танцы, а завтра мне рано вставать — Платье вновь скрыло ее, хоть она его и не поправляла. — Я танцую, пока звучит музыка. — Она эдак нехотя посмотрела на него, так, словно он был у нее в гостях и визит затянулся. Ему пришла в голову сумасшедшая мысль, что она уже бывала в этой комнате, когда-то давно, и — двойным донышком к первой мысли — что он может делать тут с ней все, что угодно, и не встретить никакого сопротивления, если не считать сопротивлением такое вот рассеянное невнимание. Она стремилась от чего-то убежать — но не от него.