Ань, чего молчишь? Неосторожные шаги юности - Махлина Анна (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Под окнами стоял N. Мне показалось, что он пьян. Все это время он ошивался где-то рядом.
Я рассердилась. Мне было неловко перед подругой, я не хотела, чтобы она стала свидетелем конфликта.
N продолжать кричать. Звать его к нам? Когда он пьян, то становится агрессивным и непредсказуемым. Спуститься? Поеду домой… Игнорировать? Соседи вызовут милицию. Я вышла во двор, надеясь договориться с парнем.
У N были пьяные глаза. Они всегда сразу выдавали его даже после бутылки пива. Я примерно понимала, сколько он выпил.
N стал меня целовать, а я не люблю эти пьяные поцелуи… Я брезгливо оттолкнула его и вытерла рот.
– Противно тебе, да? Скажи, противно?!
– Мне неприятно, что ты все это время караулил меня у дома, как будто подозревал. И мне неприятно, что ты перебрал.
– Я понял. Дай мне пять минут, и я буду трезвый как стеклышко.
N стал приседать, отжиматься и с рычанием носиться по детской площадке. Из окон выглядывали люди. Кто-то крикнул:
– Але, потише будь!
N легко свирепел. Для драки нужен был только повод. Он остановился, поправил куртку и подошел к окну.
– Не надо, N…
– Ты че, попутал, дядя?!
Кричащий мужчина в майке-алкоголичке молча закрыл окно и исчез. Я испугалась, что он сейчас выйдет разбираться с N и будет драка. Нет. Мужик просто удалился спать.
N протрезвел. Мы сели на скамейку у подъезда. С того момента, как я вышла из Кириной квартиры, прошел уже час. Я спросила:
– Какой сегодня повод, чтобы выпить?
– Прости, малыш.
Я хотела поскорее забрать от Киры свой рюкзак и поехать домой. Вечеринка расклеилась. Вдруг N встал на колени:
– Ой, не надо этого. Встань. Я прощаю.
– Выходи за меня.
Я опешила.
– Чего ты молчишь?! Ты согласна или нет?!
N смотрел преданно и виновато. Мне совсем не хотелось ему отказывать, но мы были знакомы лишь два месяца. Хоть и казалось, что всю жизнь. Его предложение я не восприняла всерьез.
– N, но мы так мало знакомы!..
– Брось! Это не имеет значения! Да или нет?!
– Да…
– Прямо сейчас идем в ЗАГС.
– Он закрыт. Ночь на дворе, кто нас распишет!
– Мы будем стучать! Мы будем барабанить, что есть силы!!! – Разгоряченный N подхватил меня на руки.
– Отпусти! У меня нет с собой паспорта! Все закончится тем, что нас заберут в милицию! – смеялась я.
Мы кружимся и хохочем, я замечаю пухлую женщину с пухлой собакой, которые смотрят на нас, стоя неподалеку. В окно выглядывает Кира и кричит:
– Ань, куда пропала?
– Минуту! Сейчас поднимусь.
Я замерзла. Ночи в августе прохладные и пахнут осенью. N грел мне руки со словами:
– Ты – моя. С головы до ног – моя. Ты сказала «да». Прошла проверку. И теперь никуда от меня не денешься. Мы вместе навсегда, на всю жизнь.
Мы забрали рюкзак, сели в такси и поехали домой.
С тех пор N взял привычку время от времени называть меня женой, хотя о свадьбе не было и речи.
Глава 6. Стою в сторонке со своим букетом
Я робею. Всегда и везде. Даже когда захожу в автобус. Новый коллектив для меня тяжелое испытание.
Наступило 1 сентября. Нужно было ехать в институт, но мне было ужасно страшно. Чтобы не так сильно бояться, я открыла на кухне потайной шкафчик, достала полулитровую бутылку водки и, зажмурившись, выпила стопку. А может быть, две. Я не знала, принято ли дарить цветы педагогам в высшем учебном учреждении, но на всякий случай купила розы. И поехала.
Дворик Щепкинского училища был полон счастливыми студентами, педагогами, выпускниками и другими работниками. Вот бы нырнуть в эту праздничную атмосферу! Но я не могу. Я стою в сторонке со своим букетом и смотрю на все из-за куста. Вдруг откуда ни возьмись передо мной выпрыгивает дяденька с фотоаппаратом. Щелк! Делает снимок. Через несколько минут ко мне подходит девушка с диктофоном:
– Можно взять у вас небольшое интервью?
Первая мысль: «Меня с кем-то перепутали». Но девушка настойчиво повторяет:
– Ответите на пару вопросов? Это не займет много времени.
Я неуверенно киваю головой:
– Да, конечно…
Заплетающимся языком я, кажется, несла какую-то пургу. А через месяц мне передали журнал с моей физиономией на обложке. Журнал назывался «Студенческий меридиан». Мне было очень неловко, но приятно.
Пока я давала интервью, мой курс пропал из виду. Меня накрыла паника, но рядом оказался N:
– Ты чего тут стоишь? Твоих уже забрали педагоги, они в первой аудитории.
Первая аудитория – это сцена и зрительный зал. Я знаю, где он находится, но идти туда одной страшно. N провожает меня. Я успеваю забежать перед закрывающейся дверью. Чуть не плачу от страха.
Захожу в аудиторию, сажусь на последний ряд зрительного зала, в самом темном углу. Там я буду прятаться весь первый курс.
На собрании педагоги поздравили нас и рассказали о том, как будет построено обучение в первый семестр. Все это время я думала о том, куда деть букет. Весь день я таскалась с этими розами, но так и не поняла, кому их дарить.
Когда собрание закончилось, и все педагоги вышли, я быстро, чтобы никто не заметил, положила букет на стол, стоящий у стены. Избавилась от ноши, выдохнула и со всех ног побежала прочь из института. N уже ждал меня у выхода.
Мы были дома, когда вечером того же дня мне позвонил однокурсник:
– Ань, а ты знаешь, что мы сегодня всем курсом собираемся на Трубной? Приезжай, будет весело. Познакомимся и хорошо проведем время.
– Хорошо!.. – Приветливый голос подействовал на меня убедительно. Мне было страшно, но я решила ехать. N эта идея не понравилась. Он разозлился и стал говорить, что я никуда не поеду. Несмотря на это, я стала собираться: сделала макияж и прическу, выбрала красивый наряд. Я не могла поверить, что он серьезно намерен удержать меня дома. N обиделся и перестал со мной разговаривать. Потом посыпались угрозы. Я не реагировала. А за 15 минут до выхода у N поднялась температура 38, начался жар. Как он это сделал, я не знаю. Мне пришлось остаться дома, лечить беднягу. Иначе я была бы предателем.
Глава 7. Я чья-то!
В театральном институте начались занятия. Я хочу быть актрисой, но не могу зайти ни в одну аудиторию. Боюсь. N везде водит меня за ручку, и только этим я спасаюсь. Ему это нравится. Ведь так ни у кого не остается сомнений, что я чья-то. Мне тоже нравится, ведь самый классный парень в институте, бородатый четверокурсник с бутылкой виски в кармане так красиво ухаживает за мной у всех на виду.
Если я опоздала, дверь аудитории уже закрыта, а N нет рядом, то лучше пропущу пару, чем тихонечко проскользну на свободное место.
А вдруг человек не хочет, чтобы я сидела с ним рядом? А вдруг это место занято, просто человек отошел в туалет? Преподаватель наверняка меня отругает, засмеет или что-нибудь пострашнее. Накричит и выгонит. При всех. И тогда я точно умру от стыда. Мне страшно даже здороваться. Вдруг человек вовсе не хотел, чтобы я его отвлекала своим «привет» или робким «здравствуйте».
N знает о моих страхах и почти всегда сам, лично, приводит меня на пару. Если я опоздала, он взглядом извиняется перед преподавателем и сажает меня на свободное место. Педагоги не понимают, что происходит: знакомый им четверокурсник приводит на пару испуганную девочку, которая цепляется за его локоть. Уходя, N прикладывает ладонь к груди, как бы извиняясь перед педагогом за такое обстоятельство. На моих однокурсников N смотрит грозно.
В институте есть студенческое кафе. Но я там не ем. Я запираюсь в кабинке туалета, сажусь на крышку унитаза и обедаю. Там мне уютно. И безопасно. Главное, пережевывать еду беззвучно, чтобы никто из зашедших в туалет девочек не услышал мои причмокивания.
Я не хочу, чтобы кто-то видел, как шевелится мой рот во время принятия пищи. В этот момент я кажусь себе неэстетичной, похожей на голодную кошку. Кроме того, меня пугает, что в кафе всю еду нужно ставить на поднос. Я стопроцентно уроню этот поднос. И это будет позор. Ведь, скорее всего, мой суп запачкает обувь важного профессора, а сладкий компот сделает пол липким, и все будут меня проклинать.
