Тристания - Куртто Марианна (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗

У нас с Лиз есть ребенок, вдумчивый и изобретательный мальчик. В его последний день рождения (ему исполнялось девять) я ходил на берег за ракушками. Они ему нравятся. Ему интересны насекомые и всякие штуковины. У меня с собой только одна фотография сына, и все выражения его лица мне приходится мысленно накладывать на то, с которым он смотрит на меня с этого снимка. Иногда перед сном я слышу его голос: он говорит о яблоках и гусеницах, о порхающих бабочках, похожих на маленькие раскрашенные юлы.

Я бы с такой радостью погрузил пальцы в его волосы и взъерошил их, но не могу.

Это моя вина.

Мне захотелось привезти Лиз засушенные розы. Я жил в большом городе за большим морем уже несколько недель, и настала пора возвращаться. Мне предстояло провести последнюю ночь в недорогой гостинице, где я обычно останавливаюсь. Я ехал в такси, и вдруг мне на ум пришла мысль о розах. Вспомнив, что в двух кварталах от гостиницы я видел выцветший зеленый навес с надписью «Цветочный магазин Гарри», решил заглянуть туда.

Когда я открывал дверь магазина, зазвенел колокольчик. Я встал в конец очереди и отыскал взглядом розы: тут были и белые, и желтые, и красные всех оттенков.

А позади них — синие.

Таких я никогда не видел.

На Тристан привозят розы только одного оттенка — кричаще-красного. Помню, Лиз поморщилась, когда из бутонов показались эти яркие лепестки. Не прошло и пары дней, как они засохли и опали.

Продавщица тараторила без умолку: за орхидеями надо уметь ухаживать… погрузить в чуть теплую воду… Она говорила, а очередь не двигалась, и меня одолевало беспокойство, которое я всегда ощущал в городе.

Наконец продавщица повернулась ко мне.

Светло-зеленые, чуть косящие глаза встретились с моими. Рыжевато-каштановые волосы, собранные в небрежный пучок, ниспадали прядями на веснушчатое лицо.

— Чем могу помочь? — спросила она.

— Будьте добры, соберите букет из роз разных оттенков, — ответил я. — Пусть они красиво сочетаются между собой. Полагаюсь на ваш вкус.

— Сколько?

— Много. Штук восемнадцать.

— Такие цветы принято дарить в нечетных количествах.

Ничего страшного. Я повезу их так далеко, что никто не станет считать. — Кроме Лиз, — подумал я, не сомневаясь, что жена пересчитает розы и по их числу будет судить о том, насколько сильна моя любовь к ней.

Недоуменно посмотрев на меня, девушка принялась составлять букет. Она наморщила лоб и постукивала по столу ногтями с облупившимся лаком.

В охапку попали разнообразные красные цветы, однако к синим продавщица не прикоснулась.

— Синих тоже добавьте, — попросил я. — Пусть в букете будет что-то морское.

— Вы моряк?

— Нет, но живу в море. В смысле, на острове. Недоумение во взгляде девушки уступило место любопытству. Она выполнила мою просьбу. Ладно, синие так синие, но у мужчин совсем нет вкуса, — казалось, говорили ее глаза. Когда букет был готов, продавщица начала заворачивать его в бумагу и давать рекомендации, но я пропустил их мимо ушей, потому что завороженно следил за ее руками. Какие они маленькие. Как ловко и быстро работают, не боясь шипов. В точности как мои руки, когда я разделываю рыбу.

— Пятнадцать пенни, пожалуйста.

Опомнившись, я стал рыться в карманах. Я до сих пор не привык к деньгам, к металлическому запаху монет, так что просто протянул ладонь и позволил продавщице отсчитать нужную сумму. Ее пальцы щекотали мои.

Выйдя на улицу и прижав букет к груди, я ощутил новое легкое напряжение. Оно не покидало меня всю дорогу до гостиницы и никуда не делось, когда я вошел в вестибюль, миновал стойку администратора, поднялся по лестнице на третий этаж и зашагал по устеленному темно-красной дорожкой коридору, который внезапно показался мне длиннее, чем прежде.

Я повернул ключ в замке и переступил порог номера. Сел на туго застеленную кровать, взял со столика меню и принялся читать названия блюд. Мне непременно требовалось отвлечься, переключиться на что-то другое.

Поднеся к уху пластмассовую телефонную трубку, я набрал нужный номер и заказал еду, которая более всего напоминала бы мне о доме. О даме, — подумал я, и внезапно Тристан представился мне миражом, островом-призраком, который я видел только из иллюминатора корабля.

Само слово дом казалось таким же чужим, как странные названия блюд в меню.

Утром я собрал вещи, которые не отправил заранее на корабль, и выписался из гостиницы. Попросил администратора заказать такси, но, выйдя на улицу, не стал ждать машину, а пошел пешком.

— О, моряк, здравствуйте! Еще синих роз? — узнала меня продавщица.

Других посетителей в магазине не было, так что все ее внимание досталось мне. Я не знал, что делать с этим вниманием и как объяснить свое появление, ведь я и сам не понимал его причины.

Вскоре мгновение было упущено: дверь скрипнула, колокольчик звякнул, в зал вплыла дама — одна из тех, кто считает, что важнее ее в этом мире никого нет. Она хотела купить для своей дочери лилии. Дочке исполняется целых двадцать пять, но она у меня еще такая хорошенькая… Какие блеклые цвета, ну что за никудышный товар… — морщилась дама, но продавщица сохраняла тактичное молчание и цветы на прилавок не швыряла, а лишь смотрела на даму со своей кривоватой улыбкой, словно уже давно решила, что это выражение лица защитит ее от глупостей и горечи окружающего мира.

— Блеклые цветы достанутся блеклым покупателям, — произнесла она; а эта девушка за словом в карман не лезет, — подумал я.

Уходи сейчас же, — сказал я себе. — Уходи и не возвращайся.

А сам стоял на прежнем месте.

Дама расплатилась и пошла к двери. На пороге она обернулась и внимательно посмотрела на меня. Я попытался взглянуть на себя ее глазами: вихрастые волосы, обветренные мозолистые руки. Дотемна загоревшее лицо, которое на фоне бледных лиц местных жителей смотрелось как туча посреди безоблачного неба.

— Бывают же люди, — вздохнула продавщица, когда дама удалилась.

— Да, непростая у вас работа. — Я заговорщицки улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ.

— Но давайте к делу. Чем могу помочь? — спросила девушка и решительно опустила ладони на прилавок, а затем взглянула на меня с надеждой, что наш разговор продлится долго.

И все-таки я ухожу.

Собираю воедино ноги, руки, сердце, которое сошло с ума и тараторит на незнакомом языке. Тише, говорю я ему и закрываю за собой дверь магазина, оставляя за прилавком женщину, которую не могу забрать с собой. Пусть она и дальше наполняет темноту своих дней светом.

Сажусь в такси, потом заскакиваю в поезд. На соседних скамейках звучат разговоры других сердец на других языках. Их речь смешивается с грохотом колес, объявлениями машиниста и детским плачем. Почему ребенок раскричался? Потому что он такой маленький в этом огромном мире.

Звуки становятся то громче, то тише. За окном проносятся серые пейзажи: поля под моросящим дождем, еще поля, а вот одинокое дерево, устремленное к небу.

Появляются первые здания.

Поезд замедляет ход, машинист произносит название портового города.

Встаю и собираю свои вещи, бормочу извинения и чувствую, как в подмышках выступает пот. Уже возле дверей понимаю, что стоянка поезда вот-вот закончится: городские ритмы по-прежнему остаются для меня чужими.

Я всегда слишком тороплюсь или слишком медлю.

На выходе из вокзала снова беру такси и помогаю водителю ставить чемоданы в багажник.

Он называет меня сэром и удивляется моему поведению, но на Тристане никаких сэров нет и люди всегда помогают друг другу.

— В гавань, пожалуйста, — прошу я и устраиваюсь на заднем сиденье.

Водитель с любопытством смотрит в зеркало.

— Куда направляетесь? — интересуется он.

— В Кейптаун, — отвечаю я коротко, потому что не готов к подробному рассказу о Тристане — о лодках, овцах и горных склонах. Ого, далеко, — сказал бы он, — как вы там вообще выживаете? — спросил бы он, а я не готов объяснять, что выживать нам там и вправду непросто, как, впрочем, и им здесь, но в душе мы остаемся такими же, как они.