Иллюзии - Бах Ричард Дэвис (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
2
Была уже середина лета, когда я встретил Дональда Шимоду. За четыре года полетов я еще ни разу не видел ни одного пилота, занимающегося тем же, что и я — кочующего с ветром из города в город, чтобы катать пассажиров на стареньком биплане по три доллара за десять минут в воздухе.
Но однажды, пролетая чуть севернее городка Феррис, что в штате Иллинойс, я глянул вниз из моего «Флита», и увидел, что посреди желто-изумрудного поля стоял старый «Трэвэл Эйр 4000», сиявший золотой и белой краской.
У меня вольная жизнь, но бывает одиноко, иногда. Я смотрел на биплан там внизу, и после нескольких секунд раздумий решил, что ничего плохого не случится, если и я там ненадолго приземлюсь. Ручку газа на холостые обороты, руль высоты до отказа вниз, и «Флит» вместе со мной в широком развороте заскользил к земле. Свист ветра в стяжках между крыльями, я люблю этот нежный звук, неторопливое «пок-пок» старого мотора, лениво вращающего пропеллер. Летные очки подняты на лоб, чтобы лучше видеть землю при посадке. Кукурузное поле подобно зеленым джунглям шелестело все ближе, промелькнула изгородь, а затем впереди насколько хватало глаз лишь свежескошенное сено. Руль высоты и поворота на выход из снижения, аккуратное плавное выравнивание над землей, шорох соломы, подминаемой колесами, затем привычный звук удара, и вот они уже грохочут по твердой земле; все медленнее и медленнее, потом опять рев мотора — надо поближе подрулить к другому самолету, и остановка. Убрать газ, выключить зажигание, «клак-клак» — тихо докручивает пропеллер последние обороты и замирает в полнейшем безмолвии июльского дня.
Пилот «Трэвэл Эйр» сидел на траве, привалившись спиной к левому колесу своего самолета, и смотрел на меня. С полминуты я тоже смотрел на него пытаясь разгадать тайну его спокойствия. Я бы не смог быть таким невозмутимым, и просто так сидеть и смотреть, как чей-то самолет приземляется на том же поле и останавливается в десяти метрах от меня. Я кивнул, почему-то сразу почувствовав к нему какую-то симпатию.
«Мне показалось, что вы одиноки», — сказал я.
«Да и вы тоже».
«Не хотел бы беспокоить вас. Если я тут лишний, я полечу своей дорогой».
«Нет. Я ждал тебя».
Тут я улыбнулся. «Прости, что задержался».
«Пустяки».
Я стянул летный шлем, вылез из кабины и спрыгнул на землю. Хорошо размяться после того, как проведешь пару часиков в кабине моего «Флита».
«Ты не против сэндвича с сыром и ветчиной?» — спросил он. «С сыром, ветчиной, а может еще и с муравьем». Ни рукопожатий, ни каких там церемоний знакомства.
На вид он не был слишком уж крепок. Длинные волосы, чернее чем резина на колесе, к которому он привалился спиной. Глаза темные, как у ястреба, такие глаза мне нравятся только у моих друзей, иначе я чувствую себя неуютно. Он напоминал мастера карате, собирающегося продемонстрировать свое бесшумное и неистовое искусство.
Я взял протянутый мне сэндвич и чашку воды из термоса.
«Кстати, кто ты?» — спросил я. «За годы, что я тут катаю фермеров, я еще ни разу не встречал другого такого же как и я бродягу».
«Я, пожалуй, вряд ли способен на что-нибудь еще», — сказал он, и в голосе его не было сожаления. «Был механиком, сварщиком, разбирал трактора; если я остаюсь в одном месте надолго, у меня начинаются неприятности. Поэтому я отремонтировал самолет и теперь тоже занялся этим бизнесом — летать по стране и катать фермеров».
«Слушай, а какие модели тракторов ты разбирал, а?» — я сам еще с детства с ума схожу от дизельных тракторов.
«Д-8» и «Д-9». Но это было недолго, в Огайо".
«Д-9»! Те, что размером с дом! С двойным редуктором на первой передаче, а они правда могут сдвинуть гору?"
«Чтобы двигать горы есть способы и получше», — сказал он с улыбкой, которая длилась лишь мгновенье.
Я оперся спиной о нижнее крыло его самолета и целую минуту рассматривал его. Игра света… на него было трудно смотреть вблизи. Как будто вокруг его головы мерцал свет, какое-то смутное серебристое сияние.
«Что-то не так?» — спросил он.
«А какие неприятности у тебя начинаются?»
«Да так, ерунда. Просто сейчас мне нравится скитаться, также как и тебе».
Я взял свой сэндвич и обошел вокруг его самолета. Он был выпуска 1928 или 1929 года, но на нем не было ни единой царапины. Заводы не выпускают таких новеньких самолетов как этот, стоявший в поле, среди скошенной травы. На его боках было по меньшей мере двадцать слоев лака, втертого рукой, а краска отражала солнце, словно на фюзеляж было туго натянуто зеркало. «Дон» — выписано золотыми готическими буквами чуть ниже его кабины, а на регистрационной карточке, укрепленной на летном планшете «Д.В. Шимода». Приборы были совершенно новыми, настоящие летные приборы того самого 1928 года. Искусно вырезанные из дуба ручка управления и руль высоты, регулятор качества и количества топливной смеси, а слева — ручка установки опережения зажигания. Теперь уже не встретишь ручки опережения зажигания даже на самых лучших отреставрированных старых самолетах. Нигде ни царапинки, на материале обтяжки фюзеляжа ни одной заплаты, ни одного масляного подтека на двигателе. На полу кабины ни единой соломинки, как будто самолет и не летал вовсе, а просто взял и материализовался тут же прямо на месте, провалившись в дырку размером в полстолетия. Я почувствовал неприятный холодок между лопаток. «И долго ты уже катаешь фермеров?» — спросил я его, глядя на самолет.
«Около месяца, вот уже пять недель».
Он обманывал. За пять недель полетов над полями, как ни крути, но твой самолет будет весь в пыли и масле, и наверняка в кабине на полу окажется хоть одна соломинка. Но эта машина… На ветровом щитке нет следов от масла, на кромках крыльев и хвоста нет пятен от травы, а на пропеллере — разбитой мошкары. Такого просто не может быть с самолетом, летающим летом в Иллинойсе. Я внимательно изучал «Трэвэл Эйр» еще с пять минут, а затем вернулся и уселся в солому под крылом, лицом к пилоту. Я не испытывал страха, мне по-прежнему нравился этот парень, но что-то тут было не так.
«Почему ты говоришь мне неправду?»
«Я сказал тебе правду, Ричард», — ответил он. На моем самолете тоже написано имя владельца.
