Ключи от счастья - Ларина Арина (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Если в очередной раз выяснится, что никто ни с кем не поссорился, Кире предстоит пытка под названием «найди пятый угол». Её опять никто не захочет брать к себе третьей. То ли Кире мерещилось, то ли «обожаемая» классная руководительница специально всякий раз смаковала эту процедуру, вопрошая: «Ну, что? Опять никто Иванцову не возьмёт?»
Парни при этом начинали гоготать, а девицы жеманно фыркали.
Да, когда у тебя есть взрослый враг, а сама ты жалкая, одинокая, бесправная ученица, школьная жизнь становится самым серьёзным испытанием в жизни.
Светлана Валентиновна, учитель русского и литературы, классный руководитель десятого «а», ненавидела Иванцову не просто так, а по совершенно конкретной причине – за длинный язык. Собственно, это сама Светлана Валентиновна так сформулировала характеристику основного Кириного недостатка. Ещё в пятом классе Свёкла, а благодарные ученики за глаза звали взбалмошную и крикливую учительницу именно так, предложила Кире… кхм… рассказывать всякие подробности о жизни класса.
– Иванцова, я буду тебе очень благодарна, – проникновенно вещала Светлана Валентиновна, – если ты иногда будешь приходить ко мне после уроков и пересказывать, что у вас происходит.
Пойманная в коридоре Кира, торопившаяся к Наташке, которая ждала её внизу, некоторое время одурело хлопала ресницами, после чего уточнила:
– Чего-чего?
– Нельзя же быть такой бестолочью, – раздражённо дёрнула её за руку Свёкла. – Ты должна приходить ко мне и рассказывать, кто и что говорит в классе про меня, про учителей, кто что затевает…
Задохнувшаяся от ужаса Кира едва в обморок не грохнулась.
– Вы хотите, чтобы я стучала?
То, что для столь деликатной миссии выбрали именно её, было чудовищно. Получается, Кира чем-то дала понять, что она… господи, какой кошмар! Что она может стучать?
Она так и выпалила, чтобы не держать в себе столь дикую догадку:
– Вы хотите, чтобы я на ребят стучала? Это же подло! Как вы можете такое предлагать, вы же педагог!
Вероятно, надо было отказывать как-то иначе. Но Кира сказала именно то, что думала, без всяких там политесов и дипломатии. Ещё и посмотрела на покрывшуюся бордовыми пятнами Свёклу с отвращением, словно вляпалась во что-то мерзкое.
– Ну, ладно, Иванцова, я тебе это припомню, – прошипела Светлана Валентиновна и, отпихнув оцепеневшую школьницу, прогрохотала каблуками в сторону учительской.
И припомнила. О-го-го как припомнила. С того дня Свёкла мастерски отравляла Кире жизнь, ненавязчиво делая существование девочки в школе невыносимым.
Сама Кира поняла это лишь тогда, когда ушла Наташка. До сего момента все поездки за границу, несмотря на круглые пятёрки по английскому, все поощрительные мероприятия и прочие мелкие школьные блага благополучно со свистом пролетали мимо Киры. Словно так и должно было быть. Учительница иностранного даже ходила разбираться, по какой причине в группе, выезжающей в Лондон на практику, в очередной раз нет её любимицы. Вернулась она совершенно несчастная, погладила недоумевающую Киру по голове и сказала:
– Ты чудесная девочка, очень талантливая и светлая. Просто будь сильной и мудрой. Жизнь не ограничивается школой.
Кира в тот раз ничего не поняла, кроме того, что в Лондон она опять не едет. Да не очень-то и хотелось. Пережить можно, хотя и обидно.
То, что Светлана Валентиновна к ней, мягко говоря, неравнодушна, Кира отчётливо поняла лишь в этом году. Причём поняла она это не сама. Помогла ей Вероника Никулина, тоже, к слову сказать, причисленная Кирой к индивидуумам. Самой Кире ничего такого в глаза не бросалось. От постоянной незащищённости и озабоченности тем, чтобы найти подругу, она ощущала себя уязвимой, нелепой и вполне достойной постоянных моральных пинков.
Ника Никулина была долговязой, некрасивой девицей с блёклым личиком, россыпью прыщей на физиономии и невнятной причёской, то ли перьями, то ли завитками торчавшей в разные стороны. Создавалось ощущение, что барышня сама себя стрижёт без помощи парикмахера.
Вполне могло оказаться, что так оно и есть, ибо Никулина была старшей то ли из шести, то ли из семи детей в семье. Она плохо училась, плохо одевалась и плохо умела ладить с одноклассниками. Вечно невыспавшаяся, помятая Ника тоже была сама по себе, в друзьях не нуждалась, но никто не посмел бы шпынять её, как Киру. Никулина запросто могла дать в глаз или обидеть таким набором слов, от которого и у портового грузчика челюсть бы отвисла. Вероника постоянно выгуливала во дворе своих многочисленных братьев и сестёр, бегала в магазин, маячила на балконе, развешивая бельё, – в общем, если вдуматься, она давно была взрослой.
– Что-то Свёкла тебя прессует не по-детски, – фыркнула однажды Ника Никулина, когда Киру поставили дежурить с ней и толстяком Димой. – Тычет и тычет палкой в печень. Тенденция, однако.
Дима с некоторых пор начал проявлять к Никулиной повышенное внимание, и появление в их тандеме Иванцовой воспринял как досадную помеху. Но терпел, так как сама Ника особо не возражала и к Кире относилась без неприязни.
– Да, что-то часто она мне гадости говорит, – рассеянно согласилась Кира.
– Ха! – заржала Никулина. – Часто? Да всё время! Я тебе могу сказать, что она тонко и ненавязчиво формирует из тебя изгоя. Вернее, у неё это уже получилось. Так тебе, Иванцова, и надо, раз ты молчишь и не возражаешь. Хорошая ты девка, но трусливая.
С этими словами она решительно развернулась и пошла к оставленному в одиночестве кавалеру. Дима оживился, поелозил по скамейке, освободив для подруги место, и по-хозяйски её обнял. Правда, рука его тут же слетела, а Никулина поднесла к его румяной физиономии костистый кулак, но Крутько лишь улыбался и кивал, шевеля толстыми губами.
Кира отвернулась. Их идиллия её не касалась. Она переваривала то, что сказала Ника.
Наверное, со стороны виднее. Может быть, и Артур её презирает за трусость? И все остальные не замечают именно потому, что она позволяет себя вот так унижать? Ну и правильно. Сама заслужила. Чем Никулина лучше? Внешне – ничем. А у неё и парень есть. И обидеть её, как Киру, никто не посмеет. Даже у Вероники есть авторитет, хоть какой-то. И у толстого Крутько.
А кто такая Иванцова? Ноль без палочки.
Сначала хотелось расплакаться от этого озарения и жалости к себе, а потом вдруг накатила злость. Такая злость, такая обида, что даже кулаки сжались.
В конце перемены Ника вдруг снова подошла и, кажется, с каким-то даже сочувствием прошептала:
– Горячку не пори. Жалею уже, что сказала. У тебя всё на лбу написано. Будь умнее, хитрее и осторожнее. Если первая лезешь в драку, то ты виновата, а если отвечаешь ударом на удар, то это самозащита. Но учти, твой удар всегда должен быть по силе равен удару противника, потому что если он тебя рукой, а ты его битой звезданёшь, то опять двадцать пять – ты виновата. Открыто не хами, хами вежливо, короче. Или вовсе не хами, а говори правду. На правду люди сильнее обижаются, и бьёт она больнее, чем просто слова.
– Спасибо, – искренне кивнула Кира. – Правда, я тебе очень благодарна.
– Ну-ну, – как-то непонятно покачала головой Никулина.
Договорить они не успели.
– Кирюшечка, – налетел на Иванцову у кабинета географии Лёня. – Ну чего ты сегодня такая красавица? Вот всегда ослепительно красивая, а сегодня просто фея!
– Лёнь, чего тебе надо? – оборвала его Кира. Ей хотелось подумать обо всём, а география к этому весьма располагала. Географ обычно бубнил тему по учебнику, и потом материал можно было прочитать дома.
Да и сидела она одна, без соседей по парте. Неудивительно, между прочим – даже успела привыкнуть. Как прокажённая…
Нет, нельзя так про себя.
И Лёня что-то болтает, как обычно. Потом. Всё потом. А сейчас подумать – срочно подумать и что-то сделать. Что-то такое, чтобы Свёкла поостереглась…
– Кира, ты не поверишь, мне ничего не надо. Я просто сказал, что ты красивая. А что такого? – Мазай обиделся и мрачно утопал в класс.
