Женщина с большой буквы Ж - Барякина Эльвира Валерьевна (мир бесплатных книг .txt) 📗
Собачье сердце
Из кухни слышится ласковый бас:
– Ну, песик, ну, милочка, ну съешь еще ложечку!
Барбара, моя домработница, уговаривает Ронского поужинать. Тот воротит сытую харю, страдальчески кряхтит и перебирает лапками.
У нас такой ритуал: Ронский ест собачий корм, только если перед ним долго рассыпаются в комплиментах. При этом он с рождения глух как пень.
Недостатков у Ронского больше даже, чем у меня. Он храпит по ночам, роняет слюни на гостей; он до сих пор не усвоил, что задирать ногу на швабру – признак дурного тона.
Гладить Ронского без омерзения можно один раз в месяц – после того, как его вымоют в пэт-сервисе. В остальное время он пахнет либо моими сигаретами, либо самим собой. Не знаю, что хуже.
– Жалко, что мопсов нельзя отдать на благотворительность, – вздыхает Джош. – Тогда от него была бы польза: ты списала бы с налогов его стоимость.
Их отношения изначально не сложились: Ронский-Понский постоянно жрет Джошевы ботинки. Он считает, что они гораздо вкуснее собачьего корма.
Джош орет на него матом, но Ронскому по фиг: он все равно ничего не слышит.
– Ты ему в картинках изобрази, как ты его не любишь, – посоветовала однажды Барбара.
В результате Джош вдохновился на серию полотен под названием «Пиздец Ронскому-Понскому». По исполнению они весьма напоминают средневековые гравюры о страданиях святых: «Ронский в пасти у льва», «Усекновение главы Ронского», «Ронский после обработки кремом для удаления волос в зоне бикини».
Барбара на кухне сокрушается: бедная собачка опять ничего не покушала. А зачем ему? Он сегодня уже глодал мой банный халат – вот и наелся.
Господин мой – время
Зашла я сегодня в универмаг – смотрю: купальники для девчонок двух-трех лет. Трусики и верх – все как положено.
И– эх! В наше время лифчик был знаком инициации. Мы мечтали обзавестись им почти так же сильно, как проколоть уши. Мы до слез спорили с родителями:
– Не пойду купаться в одних трусах! У меня – во!
«Во» пока что было скромным: так, две кочки на бескрайней равнине. Но это не имело значения: мы свято верили, что они тоже заслуживают ландшафтного декора. Мы примеряли мамины бюстгальтеры, разглядывали себя в зеркале и констатировали факт: гадкий утенок в лифчике тут же становится лебедью.
– Видала, Светка-то уже натитишник нацепила! – обсуждали мы грудастых одноклассниц.
– Да ей просто хочется, чтобы за ней пацаны бегали!
Пацаны действительно меняли нас на пышнотелых Светок и носились за ними восторженным табуном. Предложи им увидеть либо Светкин бюстгальтер, либо живого Брежнева, и они сдали бы дорогого Ильича.
Бюстгальтер был самым лучшим подарком на день рождения. Конечно, мы были рады и самошивным лифчикам: их продавали на базарах старушки-рукодельницы – ситец в цветочек, три пуговки на спине… Но поистине роскошным подарком мог стать только НАСТОЯЩИЙ МАГАЗИННЫЙ БЮСТГАЛЬТЕР – с косточками, крючками и материалом, похожим на мелкую шкурку.
Такое сокровище показывали подругам в школьных туалетах. В нем фотографировались, пять минут наслаждались порочными снимками, а потом рвали их на мелкие кусочки. Импортные лифчики надевали только по большим праздникам – на Новый год и годовщину Октября. Их «доставали по блату» и передавали по наследству. И стирали только вручную – мылом «Банное» и «Земляничное».
Но главное, для чего был нужен лифчик, – так это для свиданий. Руки кавалеров шарили по нашим спинам. «Нашел!» Юноши краснели и, запинаясь, врали про любовь. Бюстгальтер был их путеводной звездой. Он говорил о том, что секс в СССР существует и что некоторым даже удается им заняться.
Мы носили лифчики как боевое знамя, как роковую тайну, как знак судьбы и половой востребованности. А сейчас нету никакой тайны и никакой судьбы. Вся тайна стоит восемь девяносто девять и продается со скидкой в 15 процентов.
Гадалка (мемуары)
Бывает, люди дружат на почве общей любви к искусству, или на почве ненависти к главбуху, или на почве совместного вынесения мусора… Мы же с Мелиссой дружим на почве взаимной зависти: я ей завидую из-за ее длинных ног и белокурых волос, а она мне – из-за знакомства с Кевином.
Впрочем, уважать Мелиссу можно не только за волосы. Она у нас бизнесвумен. Организовала свою компанию, снимает офис, платит зарплату…
Мелисса – профессиональная гадалка. Ее контора находится в очень удачном месте, как раз между тюрьмой и магазином свадебных платьев, так что недостатка в клиентах у нее никогда не бывает.
«Предсказания и магия» – гласит вывеска над входом. Внутри бархатные портьеры, свечи и книги на неведомых языках… Я как-то взяла одну: «Практический справочник животновода», Москва, 1947 год.
– Помогает в работе-то?
– Много ты понимаешь! Тебе только кажется, что это обыкновенная книга. Лишь посвященные могут читать между строк… А у тебя к тому же вся аура в дырках.
Про дырки в ауре Мелисса рассказала мне в первый день знакомства. Мы забрели в ее контору вместе с Джошем – просто так, чтоб пошалить.
Мелисса долго смотрела в хрустальный шар, а потом сказала загробным голосом:
– Опасайтесь рыжих женщин и нашего шерифа. Такая сволочь, знаете ли…
Мы с Джошем переглянулись:
– А вы любое будущее можете предсказать?
– Любое.
– А нам бы узнать выигрышный номер лотереи.
Я думала ее смутить, да куда там! Мелисса раскинула карты, почесала в затылке, а потом выдала:
– Шесть, одиннадцать, двадцать восемь, тридцать, тридцать пять, сорок один, мега восемь.
Я аж растерялась от такой наглости.
– И что, это выигрышный номер?
– Да.
– И в эту среду мы можем выиграть тридцать два миллиона?
Мелисса скрестила руки на груди.
– Почему в эту среду? Вы у меня просили выигрышный номер – я вам его дала. Но вы не спрашивали, когда именно он выпадет. Я предсказываю будущее, а не оглашаю расписание. Кстати, вам, милочка, я бы посоветовала заняться аурой. С такими дырами вам не о миллионах думать надо, а о тотальной чистке астрального тела.
В этот момент я поняла, что мы будем дружить. Возможно, даже годами.
Неидеальный муж
Муж Мелиссы, Тедди, работает в Диснейленде Дональдом Даком: фотографируется в обнимку с детишками и марширует в ежевечернем параде.
Мелисса говорит, что он настолько вошел в роль, что даже во время секса шепчет «Oh, yes, baby!» с утиным акцентом.
– Лучше б он в Бэтмены пошел, – сокрушается она. – У Бэтменов чаевые намного выше – их женщины любят.
Но Тедди не соглашается. Он у нас бородатый, а бородатый Бэтмен – это все равно что лысая Белоснежка.
– Глаза б мои его бороды не видели! – сердится Мелисса. – Как придет в ресторан – весь соус по ней развесит. Сидит, как рыба под майонезом, и глазами хлопает.
– Борода – это наша фамильная ценность, – спокойно разъясняет Тедди. – У моего папы была такая же.
– Твой папа работал Санта-Клаусом и привидением в комнате страха.
– А я тоже могу привидением…
– Спасибо большое! Если ты мне еще и выть по ночам будешь… Слушай, а может, тебе стать Чубакой?
Я хихикаю. Тедди дивно будет смотреться в костюме Чубаки – при его-то росте чуть выше табуретки. Жаль, нельзя предложить ему роль Мастера Йоды: во-первых, опять будут проблемы с бородой, а во-вторых, если Тедди заявит Мелиссе в постели: «Фиаско я потерпел. Скрыться должен я», то она его точно из дома выгонит.
