Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка - Мак-Канн Кейт (читаем книги .txt) 📗
Мне всегда хотелось путешествовать, и я решила, что для того, чтобы моя мечта не осталась несбыточной, ее нужно воплотить в жизнь как можно скорее. Чем выше я буду продвигаться по карьерной лестнице, тем сильнее увязну в работе и тем сложнее будет мне вырваться. Покончив с «домашней работой», как тогда называли первый год врачебной практики после интернатуры, я решила заняться акушерством и гинекологией. Хоть это было не то, к чему я стремилась (я просто хотела приобрести опыт, необходимый для дальнейшей работы), мне нравилась моя работа. Оглядываясь назад, не могу не признать, что на мой выбор повлияло и то, что в гинекологическом отделении царили довольно свободные нравы. Но это была очень трудная работа, и брались за нее, как мне показалось, по большей части неудовлетворенные, уставшие от жизни женщины, не достигшие особых высот в своей профессии, и я не была вполне уверена, что это именно то, что мне нужно.
В начале 1995-го, переведясь в онкологическое отделение для повышения квалификации, я начала подыскивать работу в Австралии. Еще я наудачу послала письмо в одну новозеландскую больницу, воспользовавшись советом моей коллеги, которая была родом из этой страны. Я рассчитывала получить формальный ответ через положенное время и была несколько удивлена, когда мне позвонили прямо на работу и предложили место консультанта в Оклендском неонатальном центре. Конечно, я приняла это предложение.
Рассылая свои резюме, я в глубине души сожалела о том, что, уехав, потеряю связь с Джерри. Мы с ним не обсуждали планов на будущее, и я не знала, что он тоже подыскивает работу за границей, в США или Новой Зеландии. Позже по больницам Глазго ходили слухи, будто Джерри, узнав, что я уезжаю в Окленд, решил мчаться за мной и тут же сам начал подыскивать место в стране Длинного Белого Облака. Конечно, такая версия событий для меня лестна, но в действительности он в то время уже ожидал ответа из нескольких новозеландских и американских больниц. Все же я тешу себя надеждой, что новость о моем отъезде в Окленд повлияла на его выбор страны!
Первой уехала я. И в июле 1995-го я прибыла в страну, где не знала ни души. В мой первый день на новой работе мне позвонил новозеландский друг одного моего знакомого, к которому я по предварительной договоренности в случае чего могла обратиться. Он поинтересовался, как я устроилась, и спросил небрежным тоном: «Не хочешь сегодня побегать?», примерно так, как у нас говорят: «Не хочешь по пивку после работы?» Хоть я и была спортсменкой, бегом я не занималась, это была стихия Джерри, но, поскольку этот парень был моим единственным знакомым в Окленде, я согласилась.
Тот вечер я провела на поле, хлюпая по жидкой слякоти. При каждом шаге нужно было делать усилие, чтобы вытащить ногу из топкой грязи. Мой новый знакомый указал на виднеющуюся впереди гору и предложил: «Это Уан-три хилл. Поднимемся?» Я решительно кивнула. Пока мы поднимались, он все время что-то говорил, о чем-то меня спрашивал, но дыхания у меня хватало только на то, чтобы произнести одно-два слова в ответ. Честно говоря, я думала, что умру прямо там, на склоне горы. Когда мы, слава Богу, взобрались на вершину, он сделал широкий жест рукой, охватывая открывшуюся нам панораму. С этого 182-метрового потухшего вулкана, который считается одной из главных достопримечательностей Окленда, весь город видно как на ладони. «Ты только посмотри! — восторженно произнес он. — Посмотри, какие облака!» Но в ту минуту у меня была только одна мысль: «Пропади они пропадом, эти облака, меня сейчас стошнит!»
Но я не собиралась пасовать перед Уан-три хиллом. Следующим вечером я сама отправилась бегать и поднялась на гору и потом делала это снова и снова, пока не почувствовала, что она мне покорилась. Такая я. Может быть, я не самая амбициозная женщина в мире, но чего-чего, а целеустремленности и настойчивости мне не занимать. С тех пор я изменила своим привязанностям и, продолжая играть в нетбол, начала заниматься бегом. Наверное, я полюбила этот вид спорта не меньше, чем Джерри.
Мне нравилось работать в неонатальном центре и заниматься новорожденными, но это было своего рода крещение огнем. Хоть у меня не было опыта работы с новорожденными, под моим началом оказались несколько молодых врачей, у которых такой опыт был. Мне предстояло делать уколы двадцатичетырехнедельным малышам. «Зови, если что. Мы поможем поначалу, а потом пообвыкнешь», — сказал мне один из консультантов. Так и вышло. Мне нужно было время, чтобы приспособиться к неторопливому течению жизни в Новой Зеландии. И, привыкнув к этому, я поняла, что новозеландцы — милые, толковые и простые люди, которые работают для того, чтобы жить, а не наоборот.
Джерри приехал в Новую Зеландию через два месяца после меня, но нельзя сказать, что мы были соседями: он занимался терапией и кардиологией в Нейпире, до которого от Окленда больше пяти часов езды на машине. Но, несмотря на разделяющее нас немалое расстояние, мы старались встречаться как можно чаще. Вдали от дома и от близких мы сосредоточились друг на друге, и наши отношения сразу же поднялись до романтического уровня. То, что до этого мы дружили больше двух лет, сделало этот переход проще. В конце концов, мы уже хорошо знали друг друга. Однако ощущать себя в новой роли было довольно странно, и я даже чувствовала себя неловко, поэтому поначалу мы оба очень нервничали, как подростки на первом свидании. К счастью, мы быстро миновали эту стадию.
Поработав в неонатальном центре, я устроилась на шесть месяцев в акушерско-гинекологическое отделение в Веллингтоне, который находится от Нейпира примерно на таком же расстоянии, что и Окленд. Всего в Новой Зеландии мы провели год. Это было прекрасное время, и там мы были счастливы. Мы оба всем сердцем полюбили эту страну. Думаю, Джерри серьезно подумывал остаться там навсегда, но мне было трудно находиться так далеко от семьи, от друзей и особенно от родителей, и я скрепя сердце приняла решение уехать. К этому времени уже было понятно, что если мы и будем уезжать куда-либо, то только вместе. Обретя наконец друг друга, мы были самыми счастливыми людьми в мире.
Итак, в сентябре 1996-го мы вернулись в Глазго. Джерри стал работать в больнице Уэстерн Инфирмари и взялся за докторскую по спортивной физиологии. Я же сначала нашла место в родильном отделении госпиталя Королевы-матери, а примерно через год устроилась анестезиологом в Уэстерн. Для начала мы вместе сняли квартиру, а потом купили собственный дом недалеко от того места, где со своей семьей жил Джонни, брат Джерри. Поженились мы в Ливерпуле в декабре 1998-го. Обвенчал нас наш добрый знакомый отец Пол Седдон. Для свадьбы мы специально выбрали выходные перед Рождеством, чтобы к нам могли приехать как можно больше разбросанных по всей стране друзей и родственников. Вдобавок к этому мне всегда нравилось Рождество. Это был радостный день, и мы представляли себе наше счастливое семейное будущее и детей, которые сделают нашу жизнь полноценной.
2
МАДЛЕН
Мы с Джерри очень хотели детей, но когда в течение двух лет мне не удалось забеременеть, стало понятно, что это будет не так просто, как мы предполагали. Те женщины, которым посчастливилось зачать без труда, часто не понимают, в какое мучительное испытание превращаются бесплодные попытки завести ребенка: месяцы горького разочарования, отягощенные необходимостью заниматься сексом по расписанию, из-за чего эти занятия перестают быть спонтанными и уже не приносят удовольствия. В таком случае секс становится медицинской необходимостью, а не приятным интимным занятием. И со временем тебе все труднее заставлять себя радостно улыбаться, поздравляя подруг, которым, похоже, удается забеременеть без всяких проблем.
В 2000-м мы приняли решение переехать на юг, где Джерри мог заняться преподаванием кардиологии, и переселились в Лестершир. Ему, можно сказать, повезло, потому что получить такую должность очень тяжело. Но при этом он должен был отработать обязательные полгода в линкольнширском Бостоне, до которого от нас добираться два часа через всю страну. Я к этому времени была уже заведующей отделением анестезиологии в Глазго и заканчивала ординатуру. Через полгода я смогла перевестись в Лестер, и мы обосновались в Куиниборо, живописной деревеньке с парой пабов, универмагом и отличным мясником.
