Роза Галилеи - Шенбрунн-Амор Мария (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Красивая девочка, ее зовут Шира, это значит Поэзия, тащит ящик. Шира не только красивая, но и старательная, если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову ее таким чудесным именем. Остальные, поганцы, кидаются друг в друга плодами нашего урожая!
— Немедленно прекратить!
На мои крики обращает внимание только Ури:
— Да брось ты, Саша.
— Как брось! Это же наш труд, они портят наши овощи, это же денег стоит!
— Это на рынке стоит, — покусывает травинку Ури. — А здесь за весь грузовик, знаешь, сколько платят? — Он называет обидную сумму, в которую невозможно поверить.
Не может быть, чтобы за муки всего сезона, за бессонные утра, за надорванную спину, за целое лето, угробленное на ползание по полю, платили такие гроши!
— Неужели ради этого нас гоняют на поле?
— Не ради «этого», а ради принципа. Кибуцники должны быть сельскохозяйственными тружениками и самостоятельно обрабатывать свои земли. А иначе по какому праву у нас земля? А ты хочешь, чтобы тут только тобой любовались?
— Разве с этого можно жить?
— А разве ты с этого живешь?
Нет, конечно. Итав не живет на выручку со своих скудных урожаев. Вот недавно начали разравнивать землю за столовой, там собираются построить для нас новые дома.
— Сколько тут на нас тратят, нам за всю жизнь не заработать, — мрачно резюмирует Ури.
Похоже, что так. Все едят и пьют от пуза, получают наличные деньги, пусть немного, в городе я за пару дней зарабатывала здешний месячный бюджет, но там за все приходилось платить, а здесь деньги нужны только на мелочи, вроде жетонов для телефона-автомата, сигарет да жвачки. Девчонки еще покупают шампуни, кремы, масло для загара, тампоны, ребята иногда — пиво. Итавников приходится не только кормить. Нас сторожат солдаты, нам качают воду, ради нас днем и ночью тарахтит генератор… Все это, разумеется, не напрасно, мы, со своей стороны, «помогаем Цахалу охранять границу и не позволяем иорданской армии пересечь Иордан и сгруппировать свои войска на нашем берегу для массированной атаки на Израиль». Каким точно образом, я из объяснений Ицика и прочих наших мошедаянов не уяснила, но я же не великий стратег, мне достаточно уразуметь, что мое пребывание в этой точке долины является делом чрезвычайной национальной важности. Хотя лично я здесь не ради родины, я здесь ради самой себя, ради Рони, ради остальных ребят. И чтобы доказать матери, что чего-то стою. Как оказалось, до обидного мало.
— На фиг тут нужно это сельское хозяйство! Тут одна вода для полива обходится дороже, чем весь урожай!
— Значит, надо найти что-то прибыльное! — подсказывает Ури.
Времена, когда кибуцы могли по старинке обрабатывать землю и жить с этого скромно, но достойно, безвозвратно прошли. Да и людей, готовых так жить, не осталось. К сожалению, все изменилось как раз в тот момент, когда «своих» товарищей, способных вникнуть в нужды кибуцников, попросили на последних выборах отойти от государственного руля. Поэтому в кибуцном воздухе повеяло идеями дерзкого предпринимательства, и различные варианты коллективного обогащения затерзали агрикультурные умы.
Соседство с городками развития открывает неограниченные возможности использования дешевой рабочей силы из городков развития. В Гиват-Хаиме, например, был большой консервный завод. Но Итаву, созданному в этой якобы необжитой пустыне, бок о бок с враждебным лагерем палестинских беженцев Уджа, путь к благоденствию за счет удовлетворения потребностей горожан заказан. Многие оригинальные идеи, доходно воплощенные в других кибуцах, нам тоже не подходят. Например, мы не можем выращивать свиней, во-первых, потому, что кишка тонка у городских ребят, не получивших атеистической закалки Эстер, разбогатеть на поставке свинины евреям, а во-вторых, потому, что свиньи не в состоянии переносить здешний адский климат.
Очередная надежда: ключ к успеху Итава в выращивании экзотических фруктов в зимний сезон. «В Европе все это вне сезона с руками оторвут!» — с жаром уверяют друг друга итавцы. Нам только надо найти что-нибудь уникальное, что еще никто не выращивает. А похоже, что все, что людям нужно, уже кто-то производит. Мне в голову тоже ничего конкретного не приходит. Остается надеяться, что над этим задумываются и более плодотворные умы, потому что до тех пор, пока мы не придумаем что-нибудь доходное, нам придется ковыряться в поле, ибо безделье не соответствует моральному облику кибуцника.
Сегодня сажаем финиковые пальмы. Эта работа мне нравится. Парни роют ямы на заранее размеченных местах, девчонки подтаскивают саженцы и закапывают их, утрамбовывая землю вокруг. К полудню все пальмы посажены, ребята наперегонки распределяют последние деревца вдоль шоссе Иерихон — Бейт-Шеан. В отличие от нескончаемого коловращения полевой каторги, в посадке пальм есть завершенность: это что-то, сделанное раз и навсегда. Пока деревца еще крохотные, но год за годом они будут расти, приносить плоды, их вершины будут возноситься все выше и выше… Это вам не баклажаны, угробленные на перестрелку школьников.
Шоши завладевает шлангом и, пока я пляшу вокруг последней пальмы, подбегает и начинает поливать рыхлую землю. Я снимаю платок, вытираю вспотевшее лицо, Шоши окатывает меня водой. Я прыгаю в струе, бросаюсь отнимать у нее шланг, мы обе хохочем, мокрые с ног до головы, в прилипших к телам майках.
Вода. Драгоценная вода. Из-за пересохшего ручья соседская палестинская деревня Уджа возненавидела Итав. Мало того что кибуцники для них — враги-сионисты, мало того что дорога в кибуц заасфальтирована поверх могил их кладбища, но евреи и воду выпили. Еще весной мы ездили к верховьям ручья, откуда стремительный поток несся вниз по крутому бетонному желобу. Подхваченные струей, обдирая о шершавые цементные стенки плечи и колени, мы с воплями и гоготом скатывались на картонках в маленький бассейн внизу. А теперь и в желобе и в русле сухо. Агрономы категорически отрицают причастность Итава к исчезновению воды, утверждая, что кибуц качает воду из подземных резервуаров, а флюктуация воды в Удже — явление сезонное. Палестинская деревня объяснениям израильских ученых не верит ни на грош. Каждый раз, когда я жду автобуса на остановке в Удже, вокруг мгновенно собираются, скачут и дразнятся противные сопливые мальчишки. Они спускают штаны и шокируют сионистку своими детскими пиписками и недетскими жестами. Я их игнорирую, но на самом деле ждать автобуса в их окружении страшно и противно.
В Иерусалим я иногда езжу к зубному врачу, заодно встречаюсь с мамой. И уж конечно, захожу в универмаг «Машбир», порой даже что-нибудь покупаю. Теперь город — бывшее постылое место прозябания, превратился для нас, провинциалов, в набитую недоступными товарами и развлечениями метрополию. В идеале кибуцники должны жить исключительно с полагающегося им бюджета, но пока мало у кого получается. Едва выходишь за ворота родного селения, набрасываются неодолимые соблазны. Хорошо, что с городских времен на моем банковском счету осталась кое-какая спасительная заначка. У многих есть гораздо больше — например, у хромой Лии, переболевшей в детстве полиомиелитом, имеется собственная машина «вольво», купленная с помощью родителей и скидки для инвалидов. Разумеется, личную машину в кибуце держать нельзя, и «вольво» осталась припаркованной в родительском гараже. А Лийка молодец, работает наравне со всеми, несмотря на хромоту. У остальных тоже что-то припрятано, по меньшей мере «демобилизационные» деньги. Некоторые, как Шоши, Коби и Дафна, из бедных восточных семей, а у родителей Анат вилла в Кфар-Сабе. Но здесь это не важно — любое богатство остается за воротами, в Итаве все живут одинаково, и, главное, тут совсем другие критерии для оценки. Самая веселая и популярная из всех девчонок — Дафна. Маленькая, смуглая, как все йеменки, темная грива вьющихся волос, ямочки на щеках, черные смеющиеся глаза и уйма шарма.
В последнее время Дафна часто зовет меня в свою компанию. Сегодня после завтрака девчонки собрались у нее в комнате, и она всем по очереди ниткой сводит пушок на верхней губе. Борьба с волосяным покровом — основная забота израильтянок, и у восточных девушек для этого невиданные мною способы. Дафна пальцами обеих рук быстро закручивает две нитки, скользящие по коже, волосики попадаются внутрь и вырываются.
