Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2 - Тагиров Роман (первая книга TXT) 📗
Начальник войскового стрельбища Помсен немного обогнул дорожку к центральной вышке так, чтобы его сразу не было заметно из окон автобуса, и заскочил в салон вместе с последними учениками. Погода менялась, советский полигон начал укутывать плотный саксонский туман. Молодая учительница сидела у окна и задумчиво смотрела на домик казармы полигонной команды, поэтому не сразу заметила появления прапорщика Кантемирова во всей свой красе. А он так старался... Да и рядом с ней были два верных лейтенанта политотдела штаба армии, которые пытались развеселить девушку анекдотами про курсантов и их подруг.
Зато на прибытие молодого человека сразу обратили свое женское внимание несколько старшеклассниц с передних сидений. Послышались возгласы: «Тимур, садитесь к нам!», «А какая у вас музыка в наушниках?» и «Ах, французский одеколон. Да я сейчас отдамся!» И раздался громкий девичий смех.
Вообще дети военных взрослели раньше своих гражданских сверстников. На это влияли и постоянная смена места жительства, и частая смена школ, и новые одноклассники, иногда не совсем дружелюбные. Многим парням и девчатам часто приходилось доказывать своё место под солнцем в этом непростом школьном мире. Особенно раньше взрослели старшеклассницы. Выпускников гарнизонных школ родители должны были отправить в Советский Союз в обязательном порядке. Тимур неоднократно видел надпись на стене дрезденской школы: «Ни одной целки в Союз!» Этот крик девичьей души постоянно стирали, но лозунг свободной любви появлялся вновь и вновь. Прапорщик Кантемиров знал о многих любовных историях со старшеклассницами от своих сослуживцев, да и солдат в том числе. Иногда эти «лав стори» заканчивались весьма печально. А Тимуру вполне хватало Ангелики Шмидт и вольнонаёмных женщин вокруг.
В личную жизнь советского прапорщика и правильной немецкой девушки Ангелики Шмидт вмешалась, как это ни странно, — политика. Если в Советском Союзе везде бушевала перестройка, громыхала гласность, а впереди намечалось якобы ускорение с демократией, то в Германской Демократической Республике был везде орднунг (нем. Ordnung — порядок) и были Штази (нем. Stasi — министерство государственной безопасности ГДР).
Поэтому, когда студент Кантемиров, окрылённый вольным духом Ленинградского государственного университета, как-то в перерыве между сексом заявил своей подружке, что произведение «Капитал» Карла Маркса — полный отстой и Ангелике пора выкинуть эту книжку со своей полки на свалку, то получил достойный отпор в духе марксизма-ленинизма. Правильная немецкая девушка заявила своему другу, что он поддался на провокации империалистов и пусть Тимур считает, что этими словами он сейчас дал ей пощечину. Правильный советский юноша возмутился и сказал, что он в жизни не ударил ни одной девчонки и не ударит никогда. И вообще, никого не ударит открытой перчаткой, а только кулаком.
Ссора в этот день была нешуточной. Летом Гели окончила свой техникум и поступила в Лейпцигский университет. Тимур не видел свою подружку ещё с весны и считал себя свободным человеком. Да и расстался парень со своей немецкой девушкой с лёгким сердцем, так как от такой сексуальной жизни просто устал. Напомню, что у советского прапорщика была ещё армейская служба на полигоне со стрельбой днём и ночью. И ещё были некоторые свои дела. За этот период любовных утех Тимур похудел на несколько килограмм и вновь вернулся в свою родную весовую категорию — веса «мухи».
А теперь нам пора вернуться в школьный автобус на войсковом стрельбище Помсен, где наш юный прапорщик просто смутился от неожиданных откровений старшеклассниц в присутствии своего преподавателя. Тимура после Ангелики уже сложно было удивить чем-то таким откровенным, но рядом была Дарья Михайловна, и всё пошло не по задуманному сценарию. Прапорщик Кантемиров пошёл на экспромт и опять со словами: «Я даже не пытаюсь!» вручил дочери генерала свой букет, собранный под обстрелом с минимальным риском для жизни. Глаза девушки вспыхнули, но не будь Даша генеральской дочкой и учителем, если бы не взяла себя в руки, спокойно приняла букет, вдохнула аромат полевых цветов и сухо произнесла:
— И это всё! А извинения?
Вдруг учителя немецкого языка совсем не интеллигентно перебил один из лейтенантов, который неожиданно перешёл с Тимуром на «ты»:
— Ни хрена себе! «Сони Уокмен». Дай послушать?
Тщательно разработанный план менялся по ходу движения школьного автобуса. Тимур охотно снял с себя аппарат и вручил офицеру, который тут же нацепил наушники, включил музыку и прямо под ушком Даши громко воскликнул:
— Ну, ни хрена себе. Биттлз!
Дочь генерала сморщила свой носик и косо посмотрела на лейтенанта. Одним конкурентом стало меньше. А Тимур знаком показал офицеру, что в наушниках надо говорить тише, и вновь повернулся к девушке:
— Извинения будут обязательно, но немного позже. Дарья Михайловна, вот даже саксонским ёжикам в этом тумане понятно, что мы с вами абсолютно разные люди и у нас никогда не будет романтических встреч с поцелуями и вздохами под луной.
Тут генеральская дочь возмутилась:
— А это потому, что вы оценили себя на пять с плюсом, а меня на три с минусом?
— Конечно же, нет, — вздохнул Тимур и впервые назвал учителя по имени. — Даша, вы очень красивая девушка, но мы, в самом деле, очень разные человеки. И только поэтому у меня к вам будет предложение в виде двухстороннего взаимовыгодного договора.
Всё же студент Кантемиров учился на юридическом факультете ЛГУ и заранее потренировался с этой фразой. Тут, главное, зацепить интерес девушки, а потом уж как пойдёт. Даша клюнула:
— Это какой ещё договор?
Прапорщик Кантемиров вновь перешёл на официоз:
— Дарья Михайловна, я с вашим папой недавно стрелял на спор из пистолета Макарова и остался должен генералу две бутылки пива. Согласитесь, это дело чести и долги надо отдавать.
— А мой папа мастер спорта по стрельбе! — радостно доложила генеральская дочь.
— Об этом я немного догадывался, — улыбнулся Тимур. — Но, прошу вас заметить, сударыня, что я кандидат в мастера спорта по боксу и вашего папу на ринг пока не приглашал.
— Так, понятно! А дальше, — уже с нетерпеньем спросила «сударыня».
— Вот! Вы, со своей стороны, приглашаете меня домой в выходные, и я возвращаю долг генералу. И, может быть, ужином накормите, — успел произнести Тимур, как его резко перебил звонкий девичий голос с глубины салона автобуса:
— И спать уложите!
И опять весь класс грохнул от смеха.
— Нет! Сегодня спать каждый будет в своей постели, — улыбнулся прапорщик. Учитель тоже развеселилась и спросила:
— Так, с моей стороной договора мне всё понятно, — и вновь обратилась на «ты» к молодому человеку:
— А с твоей стороны, какие будут действия?
— В эту субботу в ночном баре «Эспланада» у немцев начинается праздник для молодёжи Erntedankfest (Праздник благодарения). Этот праздник проходит раз в году, и в этот бар билетов уже не достать. Но у меня есть два билета, и я приглашаю вас, Дарья Михайловна, поучаствовать в этом мероприятии.
И если для дочери генерала выход в местный свет на танцах в ГДО уже состоялся, то это приглашение было заманчивой возможностью показать себя для местной богемы и попрактиковаться в своих знаниях немецкого языка. На этот праздник в ночном баре билеты практически не продавались, а расходились только по специальным приглашениям. И пропускали на это мероприятие или в национальных немецких костюмах, или в классических платьях для девушек и в костюмах-тройках для парней. Вот такой был дресс-код.
Начальник полигона, мягко говоря, слукавил. Не было у него никаких пригласительных билетов, а был только знакомый хозяин этого заведения по имени Эрик; и как запасной вариант оставался сын прокурора города по имени Пауль. Прокурорский сынок наверняка сможет организовать билеты для Тимура с девушкой. Но, в этом случае советскому прапорщику придётся раскрыться и выйти из подполья. Что не сделаешь ради дочери командующего первой гвардейской танковой армии?
