Если однажды жизнь отнимет тебя у меня... - Коэн Тьерри (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Прежде чем уйти, Габриэль в последний раз оглядел свое жилище, потом погасил свет, вышел, запер дверь и положил ключи на привычное место.
По лестнице спускался медленно, глубоко уйдя в свои мысли. Он не заметил притаившиеся в углу две тени, готовые на него наброситься.
27
Инспектор Панигони сидел напротив Габриэля, положив на скрещенные руки подбородок. Поза подходила скорее священнику, чем инспектору полиции, зато инквизиторский взгляд принадлежал уж точно полицейскому.
— Итак, я повторяю свой вопрос: что вы делали в этой квартире?
Габриэль продолжал молчать. Да и какой вразумительный ответ он мог дать?
— Вы уже не в первый раз посещаете эту квартиру, не так ли?
Панигони уставился на не желающего отвечать подозреваемого и продолжил:
— Соседка утверждает, что видела вчера какого-то человека, входившего в квартиру молодой пары. Она проявила бдительность. И сегодня, снова услышав шум у двери, позвонила нам.
Получившие сигнал полицейские схватили Габриэля, решив, что речь идет об обыкновенном воришке. Но ничего у него не нашли. Зато, присмотревшись, крайне удивились: они арестовали человека, который, будучи виновником аварии, находился под следствием за нанесение тяжелых телесных повреждений хозяину этой самой квартиры.
Инспектор Панигони примчался в комиссариат, чтобы допросить месье Дебера, который ничего, кроме презрения и недоверия, ему не внушал. Он нисколько не верил, что у этого типа амнезия. А появление Александра Дебера в квартире Габриэля Сансье подразумевало историю куда более сложную, чем банальная дорожная авария.
— В каких отношениях вы были с Габриэлем Сансье?
— Ни в каких. До аварии я не подозревал о его существовании.
— Тогда каким образом вы узнали его адрес и место, где он прячет ключи? И что вам понадобилось у него в квартире?
Габриэль не хотел оказаться в руках полиции по одной-единственной причине: у него оставалось слишком мало времени. Соврать? Но любая ложь только увеличит подозрения. Молчать? И молчание не приведет ни к чему хорошему.
— Я… Я хотел понять, что за человек был Габриэль Сансье, которого я лишил жизни, — наконец ответил он.
— Значит, на посещение квартиры вас подвигло любопытство? — насмешливо протянул Панигони.
Габриэль не обратил внимания на насмешку.
— Вы думаете, мне безразличны последствия трагедии? — продолжал он. — Я же убил человека! Его близкие в отчаянии. Я только об этом и думаю.
— И вы пожелали узнать, что это был за человек. И явились к нему в дом, чтобы узнать это. Логично, ничего не скажешь, — издевательски подхватил инспектор.
— Я не собирался идти к нему. Я никак не мог заснуть, сел за руль, поехал прогуляться по Парижу. А потом решил взглянуть на его дом.
— Сели за руль, хотя у вас отобрали права? Прекрасно. Но сейчас мы не будем касаться очередного вашего правонарушения. Откуда вам известен адрес Сансье?
— Я нашел его в Интернете.
— Предположим. Вы подъехали к его дому. Что дальше?
— Я вышел из машины, хотел посмотреть на подъезд, на дом, в котором он жил.
— Конечно, как же иначе? А потом не смогли устоять перед желанием подняться до двери его квартиры.
— Вы совершенно правы.
— И удача вам улыбнулась — сразу же указала, где спрятаны ключи.
— Нет, мне пришлось хорошенько поискать. Многие прячут вторую связку, так сказать, в надежном месте. Я поискал, поискал и нашел.
— Ну, ясное дело. А когда нашли ключи, решили войти.
— Да. Сам не знаю почему. Хотел посмотреть…
— А я думаю, что вы держите меня за полного идиота, — прервал Габриэля Панигони, хлопнув ладонью по столу.
— А вы что думаете? — вскинул голову Габриэль. — Что я хотел обокрасть квартиру? Нет, я ничего там не взял.
— Действительно, при вас ничего не нашли.
— Так в чем вы меня обвиняете?
— Езды на автомобиле без прав и вторжения в чужую квартиру вполне достаточно, чтобы задержать вас в участке на двое суток. Завтра мои люди хорошенько изучат квартиру Габриэля Сансье. Мне сдается, что вы были знакомы со своей жертвой. И пришли, чтобы забрать что-то ценное. Возможно, мы отыщем что-то важное, что подскажет нам, в каких отношениях вы находились.
Габриэль запаниковал. Если его сейчас посадят за решетку, как он сможет помочь Кларе? А письма? Он оставил их на самом видном месте в надежде, что их сразу увидит домработница. А если первыми придут полицейские? Тогда письма не скоро дойдут до адресатов!
— Ваши предположения беспочвенны! — возмущенно заявил он. — До аварии я не знал этого человека!
— Откуда вам это известно? Вы же потеряли память! — ехидно напомнил Габриэлю инспектор.
— Да, но я тоже задавал себе вопрос, а не был ли я раньше знаком с этой парой, но не нашел ничего, что свидетельствовало бы о нашем знакомстве. Несчастный случай. Они оказались у меня на дороге случайно.
— А может быть, речь не о несчастном случае, а о намеренном… убийстве?
Панигони уставился испытующим взглядом прямо на подозреваемого.
— Убийство? Я сознательно врезался в их машину?
— Почему бы и нет?
— Смешно.
— Чего я только не насмотрелся, работая столько лет следователем. Вы толкнули их так, что остались живы, а машина ребят разбилась о ствол дерева.
Габриэль мог бы ответить, что нападение на них невозможно было запланировать, потому что они с Кларой не должны были ехать в этот час по этой дороге. Но Александр никак не мог этого знать.
— Если принять версию, что я хотел их убить, то, наверное, нашел бы более надежный способ. Несчастный случай не может гарантировать смерти.
— Может быть, вы хотели их напугать? Заставить себя бояться?
Инспектор чувствовал, что предположение о преднамеренном убийстве малоправдоподобно. Но вместе с тем что-то ему подсказывало, что связь между Дебером и Сансье существует. И он должен был во что бы то ни стало выяснить, какая связь.
Панигони поднялся.
— Вы задержаны, Дебер. У меня двое суток для выяснения истины.
Судьба ополчилась против Габриэля. Проводник, пославший его на землю, похоже, просто издевался над ним. Он и сейчас, верно, смеется, глядя, как барахтается жалкая пешка, пытаясь выиграть в игре, правила которой становятся все неумолимее.
Габриэль растянулся на скамье, служившей кроватью в камере. Мысли, то вполне разумные, то сумасшедшие, вихрем крутились у него в мозгу, утомляя повторяющимися наскоками. Он прикрыл глаза, пытаясь утихомирить их пляску, вычленив решения, которые были бы еще возможны. Но усталость взяла свое, и он погрузился в беспокойный сон. Сон, в котором ему открылась истина.
Замелькали отчетливые картинки. Они неслись беспорядочным торопливым потоком, словно монтажер задумал сплести из кадров фильма психоделический клип.
Он увидел себя за рулем машины, фары освещали темную дорогу и загородные окрестности. Габриэль сосредоточился и понял, что это не его машина. Внезапно перед ним появилась «Ауди». Она ехала медленно, тащилась еле-еле. Он подал ей знак фарами, но водитель не обратил внимания. Расстояние между ними сокращалось. За рулем сидела женщина, с ней рядом мужчина. Габриэль понял, что видит Клару и рядом с ней себя. Значит, он был Александром, и сейчас должна была произойти авария.
Он решил обогнать «Ауди», повернул руль, прибавил скорость, но машина его не послушалась. С ней что-то произошло. Он нажал на тормоз, но механика отказала. Его «БМВ» продолжала мчаться на прежней скорости. Он уже ехал рядом с «Ауди», повернул голову и увидел женщину за рулем. Теперь все происходило так, словно съемка стала замедленной. Он ясно видел, что происходило в каждую секунду перед катастрофой, замечал детали, зафиксировал испуганное лицо Клары: в ее глазах застыли страх, непонимание, из них текли слезы. Габриэль испытал шок, увидев самого себя — он наклонился, пытаясь рассмотреть водителя «БМВ», а может, просил Клару быть осторожнее или помогал ей, перехватив у нее руль.
