Школа Стукачей - Килластор Винсет (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Быстро шагаю в штаб, перегоняя самого доктора, к его полному недоумению от несоответствия со стереотипной моделью поведения спалившегося злостного нарушителя режима.
Сейчас будет маленький спектакль в кабинете у этого недоумка, опера Вали. Реалити-шоу. Дядя его терпеть не может в последнее время, и мне тоже с ним можно особо не церемониться.
Но спектакль неожиданно обламывается. Прямо у входа в штаб я и мой прыткий доктор Ватсон сталкиваемся не с кем иным, как с подполковником Умаровым, начальником оперативной части учреждения 64/32.
Не обращая внимания на начавшего докладывать героя-врача, Дядя обращается сразу ко мне:
— Ты штыри передал? Нет? А почему? А здесь, какого хера шоркаешься? Пошёл бегом в нарядную.
Я немедленно разворачиваюсь и вприпрыжку покидаю горячую точку. Мне вслед летят выкрики Дяди, который используя не самые принятые в современной узбекской литературе слова, рекомендует врачу-общественнику заняться своими прямыми обязанностями — борьбой с туберкулёзом и бельевыми вшами.
Часов около восьми вдруг резко срабатывает тревога на КПП. Это значит, открылись большие ворота зоны. Главные. Те самые, в которые легко зайти и почти невозможно сразу выйти. Их открывают только во время этапирования. Это процедура расписана в тридцатистраничной брошюре и по стилю и сюжетной канве, напоминает действия экипажа атомной подводной лодки во время погружения.
С хуя ли им сейчас главные ворота открывать? Да ещё так поздно… В восемь?
Этапа сегодня нет, не этапный день. Плановый этап, как рейсовый автобус, приходит к нам два раза в неделю.
Может хлебовоз? Нет. Рано. Грузовичок должен въезжать в 4:30 утра. Что же там за возня?
Пошёл смотреть. Всё равно донца-гандонца ещё нет. Перевернув мусорный бак, карабкаюсь на забор ШИЗО. Оттуда открывается неповторимый вид на главные ворота в папство.
И всё-таки это этап. Спецэтап походу. Внеплановый. Бывает иногда такая хрень. Только обычно — из зоны спецэтапы гонят, а не наоборот. Например, на раскрутку в тюрьму или в сангород, зонубольницу.
В сангороде два вида больных — безнадёги, которых уже страшно держать в зоне, вот-вот крякнут. А это маленькое, но всё же ЧП. И вторая категория — пышущие здоровьем маслокрады, которые платят за проезд. Ещё в сангороде находится последний узбекский вор в законе. Он правит нашим подземным царством, как невидимый Властелин Колец. В сангород можно «подняться» с любого режима — это облегчает Властелину осуществление стратегических операций, проводимых под общим руководством МВД республики.
Какого же это экзотического пассажира с особыми почестями доставили? Хм, интересно бы глянуть. Может Мастерских от следствия отмазался?
А может маслокрад какой местный — целый воронок выкупил, а может и политика. Хотя нет, политику везут в места с гораздо более жёстким режимом и климатом. Не могу никак рассмотреть — дверь воронка с другой стороны.
Надо протиснуться в просвет между рубкой ДПНК и забором жилой, и тогда можно увидеть кусочек зарешеченного коридора ведущего из тамбура КПП в карантин и ШИЗО.
Правда если там лазить, можно легко схлопотать титул «склонный к побегу», да ну и хрен с ним. Я только что втащил в зону целый арсенал, что уж из-за мелочей вестись-то. Снявши голову по волосам не плачут.
Вот и отстойник между первыми воротами периметра и вторыми, ведущими в жилую.
Воронок стоит прямо над ямой для проверки машин. Солдаты всегда проверяют — не зацепился ли какой смельчак за дно выезжающего на волю автотранспорта.
Двое надзоров медленно, кряхтя, вытаскивают кого-то из воронка.
На руках. Ни хрена себе!
Это что же больного что ли привезли? Или так харчнули перед этапом, что он идти теперь не может? Дела…
Вытащили. Рожи надзоров покраснели от непривычной работы.
Ганс снова запрыгивает в воронок. Что ещё один больной?
Они нас с Сангородом перепутали что ли? Зачем сюда больных возить стали? Кретины.
Сколько всего происходит за последние сутки, не поддающегося объяснению. Или мне кажется от канабиса разный бред, и во всякой мухе я склонен видеть летящего розового слона?
Ганс появляется в проёме с какой-то блестящей никелем хренью, типа детской коляски. Что это ещё за гиперболоид?
Инвалидная коляска! Блин. Инвалида привезли! И таких уже сажают гады! Куда катится этот мир, друзья мои? Ну, какая же от инвалида опасность общественности? Он вон без помощи и с воронка не слезет, и в «дальняк» наверное, ходит непосредственно под себя…
Ой блядь, когда же я выйду отсюда? Какой это будет великий день, я прочувствую его по минутам, просмакую каждый вдох свободного воздуха. Самый главный день в моей жизни. Я часто мечтаю о нем.
А иногда, вопреки всякой логике мне кажется, этой мечте не суждено осуществиться.
В нарядной меня уже караулит Дончик.
— Ты где лазишь?
— Оформлял явку с повинной. Сдал твои чопики Худому. Суши сухари, Данило-мастер!
— А я бы и не удивился!
— А ты и не удивляйся. Вон — под столом Балтабая лежат, бери и дёргай отсюда, оружейных дел мастер. И спокойной тебе ночи. Пусть тебе присниться кошмар на улице Вязов.
— Нормально зашёл? Чисто?
— Сам же знаешь — зря денег не берём. Слушай, Дончик, сейчас я такую мульку за забором видел, охринеть можно.
Спецэтапом к нам какого-то калеку пригнали, ты прикинь! С инвалидной каляской… Ну ваще…
* * *
— Какие новости, Юльчик, чем порадуешь?
— Видела твоего следака сегодня. С мамой Верона вместе ходили. Два часа мурыжил в коридоре, скотина. Типа занятой весь такой.
— Вот я и дожился до персонального следака. Говорила с ним?
— Говорила…
— Ну и что? Юленька, не томи. ЧТО ОН СКАЗАЛ???
— Ты знаешь, он такой подлый!
— Спасибо. Ты открыла мне глаза. Конечно же подлый. но другого у нас пока нет, правда? Следователей ведь не выбирают, как родителей, наверное. Ну?
— Он говорит — пять штук баксов, и она на свободе через полчаса. Вот.
— Пять штук?! Он совсем ёбнулся! Скотина! Пидораз! С чего он взял, что они у нас есть эти пять штук? А хотя… понятно — откуда. Ну, а что ещё? Дело-то он закроет? А, думаешь, не кинет?
— Не знаю, не сказал ничего насчёт дела. Говорит пять штук зеленью и ещё хочет, гад, чтоб я с ним в ресторан сходила. Зыркает на меня так нагло.
— Вот гандон!! Сука!
От собственного бессилья мне хочется выть и крутиться волчком на месте. Ненавижу их. Ненавижу. Слизь ебаная. Вот бы пристрелить этого следака! Выстрелить в лицо, как тому рыжему в шашлычной, только из боевого оружия. Секунду бы не колебался. Испытал бы оргазм.
— Хорошо, Юль. Завтра будут пять штук. Тебе позвонят и передадут.
Я постараюсь. я очень — очень постараюсь.
Тётя у меня хорошая. Стюардесса. Не, правильнее сказать — бортпроводник. Девятнадцать лет уже летает над просторами на глазах уменьшающейся в размерах родины.
С детства меня по самолётам таскала собой. Чтобы в детсадик не угодил. Берегла и максимального оттягивала всю паскудность знакомства маленького человечка с созданными человечеством уродливыми социально-общественными институтами. я ведь вам уже говорил, что тюрьма, детсад, пионерлагерь, армия и школа, это у нас суть разные ипостаси одного и того же беса.
Она взращивала меня на русских сказках, написанных людьми с неславянскими фамилиями, типа Агнии Барто, Самуила Яковлевича Маршака и Мойдодыра. И в кого я таким падонком вырос? Точно не в Корнея Чуковского.
— Тётьмарина, как здоровье у вас? Что? Да, нет нормально все! Милиция? Да что вы говорите? Нет. Нет. Да как вам сказать? Начальство химичило — списали всё на меня. Ну, это уж как водится. Да нет. Нет.
Рано беспокоится. Все утрясётся. В Москве сейчас. Угу. Да. Пока не успокоится всё. Все будет хорошо. Да. Да. Ну, вы-то меня знаете! Вот именно. Так и будет. Тётьмарин, мне помощь ваша нужна. Адвоката?
Нет. Пока нет. Не надо пока адвоката. И к зубному пока рано. Вы мне скажите одну такую вещь- кто завтра у нас обслуживает рейс шесть шесть восемь? Узнайте, а? Посылочку маленькую в Ташкент.
