Язык огня - Хейволл Гауте (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
— Даг — молодчина, обеспечивает нас провиантом, — сказал Альфред, сидя рядом.
— Да?
— У нас всегда есть минералка и шоколад, — продолжил Альфред. — Он у нас как бы за нового начальника пожарной части.
— Да… — протянул Ингеманн.
Вскоре подъехал автомобиль и, въехав во двор, остановился. Вышли двое — органист Слёгедаль и его отец, Рейнерт, бывший церковный служитель и учитель. Они получили известие о пожаре рано утром, тут же сели в машину и проехали, не останавливаясь, весь путь из Кристиансанна. Теперь они стояли в первых лучах солнца, глядя на сгоревший сарай. Сын сделал несколько шагов вперед, отец последовал за ним. Казалось, оба случайно оказались здесь, по ошибке, может, заехали не туда, и теперь спокойно шли к Альфреду и Ингеманну, чтобы спросить, где они, собственно, находятся. Разговаривали стоя. Альфред рассказал, что было известно. Пожар начался вскоре после четырех утра, в сумерках. Никто ничего не видел и не слышал. Никаких машин. Ничего. Полицейский патруль проехал здесь всего несколькими минутами ранее. Впечатление было, что пожар начался сам собой.
Все четверо поднялись к тому месту, где был сарай. Из руин еще поднимался дым, серый, почти прозрачный, быстро растворяющийся в воздухе.
— Все, что мама наткала, теперь пропало, — сказал Бьярне тихо. — Мы хранили все в сарае, — и он показал рукой в неопределенное место в пустоте. — Она так любила ткать.
Какое-то время все молчали. Осознавали сказанное. Но тут на дороге кто-то появился. Это был Даг. Он казался радостным и довольным, шел легкой походкой под фруктовыми деревьями, подпрыгнул, сорвал пару листиков с нижних ветвей и тут же бросил их на землю. Однако посерьезнел, увидев, кто стоит на въезде к сараю вместе с отцом и Альфредом. На мгновение показалось, он хотел повернуться и уйти, но потом раздумал. Он поднялся к ним, поздоровался за руку с прибывшими. Сперва с Бьярне, потом с Рейнертом.
— Это ты? — сказал Рейнерт.
— Конечно, — ответил Даг.
— Ну и вырос же ты с прошлого раза.
— Ну а ты, признаться, постарел, — ответил Даг.
И оба рассмеялись. Ненадолго, но все-таки.
— Ужас… — сказал Даг.
— Я только что рассказал, что все сотканное мамой пропало, — сказал Бьярне.
— А я помню, как она ткала, — ответил Даг.
Рейнерт сказал:
— Я так надеялся, что хоть что-нибудь осталось.
— Черт знает что, — вздохнул Даг.
И все пятеро спустились вниз.
Даг отломал ветку на частично обгоревшей плакучей березе и теперь копался ею в пепле. Остальные смотрели на него. Молчали. Рейнерт вытер пот. Ингеманн медленно двинулся вниз, к дому, за ним потянулись Альфред и оба Слёгедаля, все шли к машине. Даг пошел за ними, подойдя, замер с веткой в руке, словно это был подарок, который он ждал возможности вручить.
— Полиция должна в конце концов найти сумасшедшего, который все это делает, — сказал он. — Сколько может один человек терроризировать всех?
— Да, никуда не годится, — сказал Альфред.
— Он сумасшедший.
— Конечно, — сказал Рейнерт.
— Это кто-то… — начал Бьярне. — Это так бессердечно.
— И никто ничего не предпринимает, — возмутился Даг. — Никто! Почему никто ничего не предпринимает?! Так дальше не может продолжаться!
— Нет, не может, — сказал Альфред.
— Больной он, больной.
Все умолкли.
— Точно больной!
— Да, — сказал Альфред.
— Пойдем домой, Даг, — сказал Ингеманн. — Надо поесть немного, и тебе и мне.
— Я забыл спросить, — неожиданно сказал Рейнерт, — чем ты занят сейчас, Даг?
— Чем я занят? — переспросил Даг.
— Да, у тебя были большие планы.
— Нет, из меня ничего не получилось, — ответил Даг.
— Ну как же, — возмутился Ингеманн.
Но Даг перебил его.
— Нет, папа, — сказал он спокойно и по-доброму всем улыбнулся. — Из меня ничего не получилось.
5
На фотографии в газете «Линдеснес» от 5 июня Ингеманн стоит возле пожарной машины, выражение его лица истолковать трудно, но нельзя исключить, что в это время он уже почувствовал какую-то взаимосвязь произошедших событий. В интервью, надо признаться, ничего интересного нет, оно сугубо деловое и сухое. Заголовок: «У нас много оборудования и небольшой район». Он рассказывает о почти новой пожарной машине. Водяной насос спереди, «Зиглер», подает воду вертикально вверх на расстояние до 25 м, кроме того — почти 800 м пожарных шлангов и три переносных насоса, самый крупный из них качает 1000 л воды в минуту, следующий по размеру — 200 л, а малый — 150 л. На оборудование сетовать не приходится. С точки зрения оборудования у поселка есть все. И если уж суждено было пироману вершить свои преступные дела, то хорошо, что это случилось здесь, говорит он и выглядит при этом гордо и мужественно. Затем его спрашивают о последних пожарах. О сирене, которую прошлой ночью слышали даже возле церкви. Последний вопрос — общего характера: «Столько пожаров, и всего за два дня, вы, наверное, устали?»
Ответ: «Да, мы устали. Очень устали».
Было решено, что органист Бьярне Слёгедаль будет дежурить возле своего дома в ближайшую ночь. Полиция предполагала, что поджигатель, возможно, захочет вернуться, чтобы довести дело до конца. Слёгедалю выдали винтовку — маузер без ремня и договорились, что он спрячется в кустах недалеко от дома. Если поджигатель появится, он должен сделать три выстрела в воздух. Таков был договор.
Оставалось ждать вечера.
В Сульосе возле дома Андерса и Агнес Фьелльсгорь дежурил патруль. Подошли несколько зевак, услышавших о случившемся. В начале второй половины дня подошел и Даг — посмотреть, что происходит. В это же время на крыльце дома под навесом из брезента работали двое следователей из уголовной полиции. Даг постоял на траве двора, поговорил с Андерсом, потом к ним вышла Агнес. Она вынесла из дома целое блюдо картофельных лепешек и угостила всех. Полицейский возле дороги поблагодарил и взял, Андерс не захотел, а Даг не отказался.
— Большое спасибо, — сказал он и посмотрел ей в глаза.
Позже Агнес попыталась искоренить запах бензина, который дурманящим туманом лежал по всему дому. Она несколько раз мыла и перемывала деревянный пол, терла его песком и зеленым мылом, но бензин успел просочиться в щели и глубоко впитаться в доски. Дверь держали широко открытой и после отъезда следователей. На дворе ни ветерка. На равнине возле Браннсволла и Лаувсланнсмуэна воздух накалился, так что даже птицы умолкли.
Был уже шестой час.
Примерно в это время за Альфредом заехала полиция.
Через Эльсе Альфреду передали, чтобы он приехал в дом поселковой администрации. Было сказано, чтобы она передала ему информацию предельно буднично и спокойно. Важно, чтобы Альфред ничего не заподозрил. Что его самого подозревают. Он ведь принимал активнейшее участие в тушении всех пожаров.
Его провели в старый зал заседаний правления, где была устроена временная контора с рабочим столом, тремя стульями и пишущей машинкой. Его попросили присесть на один из стульев. Полицейские сели по другую сторону стола. И начался допрос. Но он не сразу понял, что его подозревают.
Впрочем, возможно, происходящее неправильно называть допросом. Разговор был ненапряженным. Альфреду предложили кофе из огромного кофейника, в былые времена кофе в нем хватало на всех членов правления. Затем его попросили рассказать о трех последних пожарах, двух в Ватнели и одном в сарае Слёгедалей. Все тщательно записывали. Один из полицейских сидел спиной к Альфреду и барабанил по клавишам пишущей машинки, записывая и вопросы, и ответы. Альфред рассказывал неторопливо, с паузами, он сидел, подавшись вперед, к чашке дымящегося кофе, и временами прокашливался, и тогда все отрывались от бумаг и смотрели на него. Спросили, сколько он спал за последние ночи. Он ответил совершенно честно, что не имеет об этом представления. Спросили, не вымотался ли он до предела, и он согласился. Спросили о пожаре в Скагене, почему этот пожар начался днем, а не ночью, как все остальные. Но у него не было объяснения. Тогда спросили, не думает ли он, что все пожары имеют одну, общую схему. У него не нашлось ответа. Спросили, почему он в свое время пошел в пожарную охрану. Он ответил, что его завербовали, а кроме того, эта работа казалась ему наполненной смыслом. Тогда спросили, что он имеет в виду под наполненной смыслом, может ли он подробнее это объяснить. Он сделал попытку. Наконец, его спросили, что он думает о минувших двух сутках. Он подумал, прежде чем ответить, наклонился вперед и сказал: нереальные. Нереальные. Совершенно нереальные.
