Деревянное море - Кэрролл Джонатан (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Джи-Джи стоял на крыше одной машины, я – на другой. Моя была выше, его – круче. Я предпочитал высоту. Тем временем пес смотрел на меня так, словно я был пиццей с анчоусами, которую он заказал в «Домино».
Я воздел руки к небесам:
– Ну и что будем делать? Вертью зарычал и щелкнул зубами.
– А давай вызовем полицию, – сказал умник, оседлавший «ауди», выдавив из себя неестественный смешок.
Его слова вдохновили Олд-вертью, и тот опять принялся подпрыгивать. Паразит, с каждым разом он прыгал все выше.
– Он-таки тебя достанет, босс. А зубищи-то, зубищи – так и щелкают! Придумай что-нибудь поскорее.
– Что?
– А ты его примочи. Пушка-то твоя с собой?
– Эту собаку нельзя убить. Он уже два раза помирал с тех пор, как мы знакомы.
Паршивец продолжал ухмыляться;
– Так может, на третий тебе повезет.
– Джи-Джи, ты должен мне помочь выпутаться. А то придуриваешься целый день. Не забудь: помогая мне, ты и себе помогаешь.
– Как его звать?
– Олд-вертью.
– Это что еще за такое собачье имя! Вертью, Вертью! Ко мне, песик!
Но тот и ухом не повел. Вдруг у него потекла слюна. У него текла слюна, и он не переставал щелкать зубами. Я видел его обнажившиеся десны. Они были розовые и блестящие, как жевательная резинка.
– Валить надо отсюда. Мы должны добраться к Джорджу – посмотреть, что там с ним происходит.
– Ага, только где бы раздобыть воздушный шар или, на худой конец, ходули? – Он приставил ладонь ко лбу козырьком и сделал вид, что всматривается в далекий горизонт. – Лестницы тоже что-то не видать. Корабельный канат и тот бы сгодился, но некому нам его сбросить.
– Спасибо, что поделился соображениями.
– Не за что. А знаешь, кто этот пес? Он настоящий СЕП.
– И что бы это значило?
– Да то, что большинство псов – это собаки как собаки. Ничем особым не выделяются. Собачий пес – и все тут. Но этот им не чета. Этот – настоящий собачий ебопес. СЕП.
Клац-клац. Я опустил глаза на Вертью и впервые заметил, что зубы у него коричневато-табачного цвета. Розоватое, коричневатое, блестящее. Клац-клац.
– Эй, дядя Фрэн.
– Что тебе?
– Есть идея. Выпрямившись, я посмотрел на него.
– Ну?
– Мы отсюда улетим.
– Блестяще. На чем именно?
– Своим ходом, старина. Мы ведь оказались в спятившем мире, так? Тогда почему бы нам не летать? Разве мы не можем прямо сейчас подпрыгнуть и взлететь? Кто сказал, что у нас ничего не выйдет?
– Тяготение.
– Послушай, умник, все эти заморочки, с тех пор как я здесь,– это натуральный электрический стул: пять тысяч вольт по мозгам с утра и до ночи. Я уже совсем поджарился, но первым делом – мозги. Так почему бы не попробовать – мы ведь ничего не потеряем. Мы же видели – тут нет ничего невозможного. Так почему бы этим не воспользоваться? Весь мир вокруг съехал с катушек – одно то, что мы здесь с тобой одновременно, чего стоит. Это что, не безумие? Мы путешествуем во времени, мертвый пес встает из могилы, птицы исчезают на лету… Так чего ж нам не полететь? Мы хотим полететь, так попробуем. Не получится, так не получится. Почему бы нет?
Это говорил я, но тот я, которого я не знал долгие годы. Чтобы я верил в «почему бы нет»? Я, который верил только в «не пойдет», «ваши не пляшут», «тупик», «нет – и точка». Мое скептическое сорокасемилетнее «я» стало подниматься с кресла, собираясь покинуть этот кинотеатр. Но остальное мое «я» крикнуло скептическому – сядь и досмотри до конца. Почему бы не взлететь? Почему бы нет?
– Идет, давай.
Джи-Джи ухмыльнулся – ни дать ни взять тыква на Хэллоуин – и дважды хлопнул в ладоши.
– Отлично. – Без малейших колебаний он вытянул руки вперед, как если бы собрался нырнуть с вышки, а потом спрыгнул с крыши «ауди». Секундой позже он рухнул наземь, взвыв от боли. Олд-вертью покосился на него и снова уставился на меня, а я в этот момент оттолкнулся ногами от крыши «фольксвагена»… и полетел.
Можно ли передать, что это такое – летать по воздуху? Конечно можно. Стану я это делать? Да ни за что на свете. Вот что я вам скажу: помните ли вы свой самый сладкий поцелуй? Как вдруг все звуки, вся жизнь, все вокруг вас исчезло? Как на время этого восторга вся ваша жизнь сосредоточилась в губах? Примерно так я чувствовал себя в первые мгновения, когда понял, что это случилось, что это происходит наяву.
Я летел, как астронавт над поверхностью Луны. Спрыгнув с микроавтобуса, я поплыл по воздуху футах в десяти над землей, потом медленно начал снижаться. Оказавшись у самой земли, я оттолкнулся одной ногой и снова поднялся на прежнюю высоту. Так я легко и плыл вперед, вроде как летел.
– Вот ведь сукин сын, полетел-таки! Получилось! Я же тебе говорил. Я знал, что получится. Пошел, пошел вон, пес!
Джи-Джи почти догнал меня, он бежал внизу, подо мной, возбужденно махая руками. На секунду моя тень накрыла его, как если бы я был самолетом, темный силуэт которого скользит по земле. Он вскрикнул, когда Олд-вертью задел его за ногу, и споткнулся. Опустившись в первый раз на землю футах в пятидесяти от «фольксвагена», я увидел, как Джи-Джи со всей силы пнул пса по голове. Оранжевым ковбойским ботинком по собачьей черепушке. Результат? Передышка. Вертью остановился и пару раз тряхнул башкой. Мне этого хватило, чтобы энергично оттолкнуться от земли и снова взлететь, а Джи-Джи – чтобы припустить еще быстрей.
– Здорово у тебя получается, дядюшка. Ты прирожденный воздухоплаватель.
Я оглянулся на Олд-вертью. Он хотя и поотстал от нас с Джи-Джи, но явно не собирался прекращать погоню. Потом я еще раз оглянулся и тут почувствовал, что снижаюсь. Но теперь-то я знал, что это не беда, что стоит мне только коснуться земли – только коснуться,– и я снова поднимусь ввысь.
– Вот это класс! Ты и вправду летаешь!
– Это целиком твоя заслуга, Джи-Джи. Самому мне такое и в голову бы не пришло.
– Ну да, я знаю. Какая разница, как это получилось? Это просто класс!
Он был прав. Но что я должен был делать, добравшись до жилища Джорджа, кроме приземления, разумеется? Там был Флоон, там был Джордж, а Олд-вертью был здесь – хотел меня покусать, а ведь я пытался добраться к ним…
Словно прочитав мои мысли, Джи-Джи прокричал снизу:
– Что мы станем делать, когда попадем в дом Дейлмвуда?
Я хотел было ответить, но тут увидел внизу какого-то типа – он бежал трусцой нам навстречу. Интересно, как он отреагирует – мужик парит в воздухе, словно воздушный змей, внизу бежит мальчишка, одетый по моде тридцатилетней давности и подстриженный под Элвиса, а следом – трехногий одноглазый пес, клацающий зубами. Картинка – закачаешься.
На этом типе был смешной спортивный костюм – ни один настоящий бегун трусцой такого не наденет. От пестроты несочетаемых цветов просто в глазах рябило, а оттого что они налезали друг на друга, одеяние это казалось еще уродливее. Кто станет покупать такое тряпье? Что-то подобное я недавно видел, но что, где – никак не мог вспомнить. Пока не заимел возможность подумать хорошенько.
Я радовался от того, что кто-то видит нашу троицу. Мне не терпелось узнать, как окружающие станут реагировать на эту нелепую картинку. Я забыл обо всем на свете, кроме того, что этот тип в спортивном костюме приближается к нам. Что он подумает?
Сначала он пристрелил мальчишку. Этот тип пристрелил Джи-Джи.
В десяти футах от нас он небрежно сунул руку в свой желтый-на-розовом карман и вытащил пистолет. Я это увидел, воспринял, переработал своим неповоротливым мозгом. Но, находясь в десятке футов над землей, я был бессилен что-либо предпринять. Я успел только крикнуть:
– Пистолет! Осторожно, у него пистолет!
С невозмутимым видом Каз де Флоон прицелился в Джи-Джи и выстрелил ему в шею, в грудь, в живот. Парнишка согнулся пополам – он умер, прежде чем его тело успело упасть на землю. Флоон повернулся к Олд-вертью и выстрелил ему в голову.
Бабах-бабах-бабах.
КРЫСИНЫЙ КАРТОФЕЛЬ
Не сомневаюсь, что с небес на землю я рухнул в тот момент, когда остановилось сердце Джи-Джи. Потому что с его смертью умерло и «почему бы нет?», и готовность к встрече с чудом, которую он возродил в моей душе. Не помню ни своего падения, ни даже удара о землю, потому что был потрясен случившимся.
