Девятнадцать минут - Пиколт Джоди Линн (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Но все же она потратила не один год на то, чтобы быть именно такой судьей, как ожидали другие. Для одних она была хладнокровной и собранной, для других – способной принимать решения, не впадая в истерику. И ради дочери она могла надеть ту же маску.
– Все хорошо, – спокойно сказала Алекс – Все закончилось.
Алекс не знала, что, когда она произносила эти слова, четвертый самолет обрушился на поле в Пенсильвании. Алекс не понимала, что ее вцепившиеся в Джози руки противоречили ее же словам.
Через плечо дочери Алекс кивнула Лейси Хьютон, которая направлялась к выходу, волоча за собой сына. С удивлением она увидела, что Питер теперь стал очень высоким, почти как взрослый мужчина.
Сколько лет прошло с тех пор, как она видела его в последний раз?
Алекс поняла, что можно мгновенно потерять связь с человеком. И поклялась, что это не произойдет с ней и ее дочерью. Ведь если на то пошло, быть судьей вовсе не так важно, как быть матерью. Когда помощник Алекс рассказал ей о случившемся во Всемирном торговом центре, первая мысль была не о работе… только о Джози.
Несколько недель Алекс держала свое обещание. Она меняла расписание слушаний так, чтобы быть дома, когда вернется Джози. Она оставляла краткие изложения дел в офисе, а не забирала домой, чтобы почитать на выходных. Каждый вечер за ужином они разговаривали не о пустяках, а действительно разговаривали: о том, почему «Убить пересмешника», возможно, наилучшая из когда-либо написанных книг, о том, как понять, что ты влюбилась, даже об отце Джози. Но потом одно особенно запутанное дело заставило ее задержаться в офисе допоздна. И Джози уже опять могла спокойно уснуть одна, а не просыпаться с криками. Вернуться к нормальной жизни в некотором роде означает стереть границы того, что было ненормально. И через несколько месяцев Алекс начала постепенно забывать свои чувства одиннадцатого сентября, как прибой смывает написанное на песке.
Питер ненавидел футбол, но играл в школьной команде. Политика школы давала возможность играть всем желающим, поэтому даже ребята, которые при обычных обстоятельствах не попали бы ни в команду университета, ни в команду колледжа, ни – кого он пытается обмануть? – в команду в принципе, могли стать игроками. Благодаря этому и уверенности его мамы, что для хороших отношений со сверстниками нужно начать общаться с какой-нибудь компанией, он уже целый сезон после уроков тренировался передавать пасс и бегал за мячом чаще, чем отбивал. А еще дважды в неделю были игры, во время которых он грел скамьи запасных игроков по всему округу Графтон.
Была только одна вещь, которую он ненавидел больше, чем футбол, – переодевание перед тренировкой. После уроков онделал вид, что нужно забрать что-то из своего шкафчика, или задавал вопрос учителю, чтобы прийти в раздевалку, когда большая часть его команды уже разминалась на поле. Тогда, заняв место в углу, Питер мог спокойно раздеться, потому что никто не шутил по поводу его впалой груди и не хватал за резинку трусов, чтобыподнять их повыше. Его называли Питером Гомиком, а не Питером Хьютоном. Даже когда он был один в раздевалке, ему казалось, что он слышит, как они хлопают друг друга по раскрытой ладони, а их смех оставляет на нем масляные пятна.
После тренировки он обычно находил себе занятие, чтобы последним попасть в раздевалку, – собирал мячи, задавал тренеру вопросы о предстоящей игре, даже перешнуровывал бутсы. Если очень повезет, когда он попадал в душ, все уже уходили домой. Но сегодня, как только закончилась тренировка, началась гроза и тренер быстро согнал всех ребят в раздевалку.
Питер медленно брел к своему шкафчикув углу. Некоторые ребята уже направлялись в душ, обернув полотенца вокруг бедер. Среди них были Дрю и его друг Мэтт Ройстон. Они смеялись и били друг друга кулаками в плечо, проверяя, кто сильнее ударит.
Повернувшись спиной к соседнему шкафчику, Питер снял спортивную форму, а потом быстро прикрылся полотенцем. Его сердце громко ухало. Он уже представил, что видят другие, глядя на него, потому что тоже это видел – в зеркале: бледная, словно рыбий живот, кожа, выпирающие кости позвоночника и ключиц. Руки без малейшего намека на мускулы.
В последнюю очередь Питер снял очки и положил их на полку открытого шкафчика. Все вокруг приобрело спасительную расплывчатость.
Он наклонил голову и пошел в душ, не снимая полотенце как можно дольше. Мэтт и Дрю уже намылились. Питер направил струю воды себе в лицо. Он представил, что путешествует по какой-нибудь бурной реке, что его бьет водопад и затягивает в водоворот.
Протерев глаза, он обернулся и увидел смутные очертания тел, которые оказались Мэттом и Дрю. И темные пятна между их ног – лобковые волосы.
У Питера их еще совсем не было.
Мэтт вдруг повернулся боком.
– Господи! Перестань смотреть на мой член!
– Чертов педик, – сказал Дрю.
Питер мгновенно отвернулся. А если они правы? А если именно поэтому его взгляд сразу упал именно туда? Или еще хуже – если у него сейчас возникнет эрекция, что случается в последнее время все чаще и чаще?
Это будет означать, что он гей, ведь так?
– Я не смотрел на тебя, – выпалил Питер. – Я ничего не вижу.
Смех Дрю отразился от кафельных стен душевой.
– Наверное, твой член слишком маленький, Мэтти.
Внезапно Мэтт схватил Питера за горло.
– Я без очков, – выдавил Питер. – Поэтому я ничего не вижу.
Мэтт отпустил Питера, толкнув его в стену, и стремительно вышел из душа. По дороге он снял полотенце Питера с крючка и бросил его под струю воды. Оно упало, промокнув и закрыв сток. Питер поднял его и обернул вокруг талии. Ткань была мокрой и мыльной. Он плакал, но надеялся, что никто этого не видит из-за струй воды, стекавших по его телу. Все смотрели на него.
Когда он был рядом с Джози, то ничего не чувствовал. Ему не хотелось ни поцеловать ее, ни взять за руку, ни еще чего-нибудь в этом роде. Он не был уверен, что ему захочется этого по отношению к парням, но человек должен быть либо геем, либо натуралом. Нельзя быть ни тем, ни другим.
Он поспешил в угол раздевалки и увидел перед своим шкафчиком Мэтта. Питер прищурился, пытаясь разглядеть, что Мэтт держит в руках, и тут услышал ответ: Мэтт взял его очки, хлопнул по ним дверцей шкафчика и бросил покореженную оправу на пол.
– Теперь ты не сможешь на меня смотреть, – сказал он и ушел.
Питер опустился на колени и попробовал собрать с пола осколки стекла. А поскольку он ничего не видел, то вскоре порезался. Он сел, скрестив ноги, с мокрым полотенцем на коленях и поднес руку близко к глазам, чтобы все ясно видеть.
Алекс снилось, что она идет голая по центральной улице. Она зашла в банк и выписала чек.
– Ваша честь, – улыбаясь сказал клерк. – Какой прекрасный день, не правда ли?
Пять минут спустя она зашла в кафе и заказала кофе с молоком. За барной стойкой стояла девушка с невероятно фиолетовыми волосами и пирсингом на переносице между бровями. Когда Джози была маленькой и они приходили сюда, Алекс все время говорила ей, что нельзя так таращиться на людей.
– Хотите печенье к кофе, госпожа судья? – спросила девушка.
Она заходила в книжный магазин, в аптеку, на заправку, и в каждом месте она чувствовала, как люди смотрят на нее. Они знали, что она голая. Но никто ничего не сказал, пока она не зашла на почту. На почте в Стерлинге работал пожилой мужчина, вероятно, еще с тех пор, как почту развозили на лошадях Он дал Алекс пачку марок и вдруг незаметно накрыл ее ладонь своей.
– Мэм, осмелюсь вам сказать…
Алекс выжидающе подняла на него глаза.
Обеспокоенные морщинки на лбу старика разгладились.
– На вас сегодня прелестное платье, Ваша честь, – сказал он.
Ее пациентка кричала, Лейси слышала ее плач из противоположного конца коридора. Она бежала как только могла, завернула за угол и вошла в палату.
