Обещание - Пиколт Джоди Линн (список книг .txt) 📗
Джип Криса приехал домой в начале второго ночи. Эмили следила за ним из окна своей спальни. Крис шел и по ходу включал свет — сначала в кухне, потом наверху. Когда он вошел в свою комнату и стал готовиться ко сну, Эмили накинула поверх ночной сорочки рубашку и сунула босые ноги в кеды.
Земля, учитывая недавнюю погоду, была влажной и мягкой, сосновые иголки, которые всю зиму спали под снегом, теперь чавкали у нее под ногами. Окно Криса находилось непосредственно над кухней. Она уже два года этого не делала, но сейчас подняла тоненькую веточку и бросила ее в стекло. Веточка негромко стукнула в окно и отлетела назад к ногам Эмили. Она подняла ее и бросила еще раз.
На этот раз вспыхнула настольная лампа, и в окне показалось лицо Криса. Увидев Эмили, он открыл окно и высунул голову.
— Что ты здесь делаешь? — прошептал он. — Никуда не уходи.
Секунду спустя он распахнул дверь кухни.
— Что? — требовательно спросил он.
Она часто представляла себе их примирение, но злость не входила в перечень чувств. Раскаяние — это может быть. Радость, одобрение. Она явно не ожидала такого выражения, которое сейчас было на лице Криса.
— Я пришла узнать, — начала она дрожащим голосом, — как прошло твое свидание.
Крис выругался и провел рукой по лицу.
— Мне сейчас не до этого. Не хочу это обсуждать.
Он повернулся и хотел уже скрыться в доме.
— Подожди! — окликнула Эмили. В ее голосе слышались слезы, но она вздернула подбородок и скрестила руки на груди, чтобы они предательски не дрожали. — У меня… проблема. Видишь ли, я поссорилась со своим парнем. Я очень расстроена из-за этого, и мне захотелось поговорить со своим лучшим другом. — Она сглотнула и опустила глаза на черную землю. — Все дело в том, что и тот и другой — это ты.
— Эмили… — прошептал Крис и прижал ее к себе.
Она попыталась не думать о незнакомом запахе, исходившем от него, запахе духов и чего-то еще зрелого и пьянящего. Вместо этого Эмили сосредоточилась на том, как хорошо вновь быть рядом с Крисом. Две половинки одного целого…
Он поцеловал ее в лоб, поцеловал ее ресницы. Она зарылась лицом в его рубашку.
— Я этого не вынесу, — сказала она, сама не зная, что имеет в виду.
Внезапно Крис схватил ее за запястье.
— Господи боже, у тебя кровь!
— Знаю. Я порезалась.
— Обо что?
Эмили покачала головой.
— Пустяки, — ответила она.
И все же позволила Крису завести себя в кухню и усадить на стул, а сам он кинулся искать пластырь. Если он и заметил на руке Эм собственные инициалы, то благоразумно промолчал. Она закрыла глаза, пока он бережно касался ее, — она стала исцеляться.
Настоящее
Декабрь 1997 года
Личное пространство Криса — полтора на два метра.
Стены камеры выкрашены в странный оттенок серого, поглощающий весь свет. На нижней койке подушка, пластиковый матрас и казенное одеяло. Кроме того, имелся унитаз и раковина. Его камера находилась между двумя такими же камерами — словно часто посаженные зубы. Когда двери камеры были открыты (бoльшую часть дня, за исключением времени приема пищи), Крис мог совершать прогулку по узкому коридорчику вдоль их блока. В одном конце располагался душ и телефон, по которому он мог позвонить. В противоположном висел телевизор, предусмотрительно расположенный по ту сторону решетки.
Крис много чего узнал в свой первый день пребывания за решеткой, даже не задавая лишних вопросов. Он обнаружил, что в тот момент, когда ты переступил тюремный порог, ты будто рождаешься заново. Место, где ты окажешься, начиная от строгости режима и заканчивая местом на шконке, зависит не от тяжести предъявленных тебе обвинений или того, как ты вел себя до ареста, а только от того, как ты себя поставил, как только попал за решетку. Хорошая новость заключалась в том, что комиссия по режиму заседала каждый вторник и заключенный мог подать ходатайство о смене места заключения. Плохая — в том, что сегодня был только четверг.
Крис решил, что сумеет продержаться целую неделю, просто ни с кем не разговаривая. Потом, во вторник, его наверняка переведут из режима строгой изоляции в режим средней.
Он слышал, что наверху стены желтого цвета.
Крис едва успел закончить прием пищи, которую принесли в камеру на одноразовом пластиковом подносе, как к двери приблизились двое заключенных.
— Привет, — поздоровался один, мужчина, с которым он уже вчера беседовал. — Как тебя зовут?
— Крис, — ответил он. — А тебя?
— Гектор. А это Деймон. — Крису кивнул незнакомец с длинными засаленными волосами. — Ты так и не рассказал, за что тебя посадили, — напомнил Гектор.
— Полиция считает, что я убил свою девушку, — пробормотал Крис.
Гектор с Деймоном переглянулись.
— Не заливаешь? — удивился Деймон. — Я думал, тебя повязали за наркоту.
Гектор почесал спину о решетку. На нем были широкие шорты и футболка с резиновыми ремешками.
— А чем ты ее?
Крис непонимающе смотрел на него.
— Ну, зарезал ножом, застрелил из пистолета?
Крис попытался протиснуться мимо них.
— Я не намерен это обсуждать, — заявил он.
Но не успел он потеснить Деймона, как почувствовал на своем плече руку здоровяка. Опустил глаза и увидел в руке Гектора самодельный нож, лезвие которого было прижато к ребрам Криса.
— А я намерен, — заявил Гектор.
Крис сглотнул и попятился. Гектор спрятал нож под рубашку.
— Послушайте, — осторожно начал Крис, — может, будем вести себя благоразумно?
— «Благоразумно»? — повторил Деймон. — Мудреное словцо.
Гектор фыркнул.
— Ты разговариваешь, как студентишка-заучка, — сказал он. — Учишься в колледже?
— Я еще хожу в школу, — ответил Крис.
При этих словах Гектор злорадно засмеялся.
— Откровенно говоря, студентик, ты сейчас сидишь в тюрьме. — Он стукнул рукой по решетке. — Эй! — радовался он. — У нас тут умник появился. — Он уперся ногой в нижнюю койку. — Тогда ответь мне, студентик: если ты такой умный, как же тебя поймали?
От ответа Криса спас один из надзирателей, который прохаживался вдоль зарешеченного узкого прохода.
— Кому-нибудь охота пойти в спортзал?
Крис встал. Гектор с Деймоном тоже потянулись к двери в конце отсека. Деймон повернулся и прошептал:
— Мы еще не закончили, чувак.
Они проследовали по коридору, утыканному камерами. Несколько мужчин поздоровались; это было единственное время суток, в которое они могли пообщаться.
Они зашли за угол, и Крис заметил, что Деймон принялся лавировать между заключенными, обгоняя одного за другим, пока на каком-то из поворотов не ткнул локтем в спину одного из сокамерников. Крис понял, что тут находится «мертвая зона».
Прямо перед спортзалом располагались две одиночные камеры. В изоляции можно было оказаться двумя путями — вынужденно, из-за своего поведения, или по желанию, если ты опасался сокамерников. Сейчас была занята только одна из камер. Заключенные начали орать, стучать в дверь, один даже нагнулся, чтобы плюнуть в замочную скважину.
Спортзал оказался маленьким, скудно обставленным, всего с несколькими спортивными снарядами. Но здесь, как и повсюду в тюрьме, все делалось по молчаливой договоренности. Никто не стал скандалить, когда два крепких негра заняли велотренажеры, Гектор с Деймоном взяли ракетки для настольного тенниса, а высокий парень со свастикой на щеке начал качать пресс. Крис понял, что у заключенных сложился определенный порядок, о котором он ничего не знает. С другой стороны, откуда ему знать о тюремной иерархии? Ему в тюрьме не место.
Он насупился и вышел на спортплощадку — грязный квадрат, густо обмотанный колючей проволокой. Одни заключенные, собравшись небольшими группками и оживленно жестикулируя, разговаривали. Другие бесцельно бродили по кругу. Крис увидел мужчину, который стоял, опершись на забор из рабицы, смотрел вдаль на горы.
