Актриса - Минчин Александр (электронная книга .txt) 📗
— Но тело и душа должны отдыхать. Вот у меня…
— Господа, прошу к столу, — сказала вошедшая Ната.
Принимали, как всегда, на кухне. Стол был накрыт разнообразно, но не пышно. Очень много солений.
— Жена старалась тебе угодить.
Я сначала не понял. Джордж предложил мне почетное место и сам сел рядом на оттоманку. Скорее восточный диван.
— Душа будет с нами есть? — спросил муж, и жена позвала гувернантку.
— Доставай, — последняя команда, и жена достала из морозильника замерзшую лимонную водку, новую, которую я еще не пил. «Имперская» — стояло на этикетке.
— Как ты любишь — замороженная!
— А откуда вы знаете?
— Книгу твою читал! Ну, садитесь, бабы, хватит суетиться, выпить хочется, да еще с таким гостем!
Я стеснялся, и Джордж, чувствуя это, пытался сделать так, чтобы я расслабился. Я поражался его доброте и деликатности.
Он налил по полной всем.
— За встречу — за дружбу! — сказал коротко он. И мы поехали.
Наши рюмки сошлись в середине стола. Дамы пригубили по скромности, Джордж — наполовину. Я опрокинул лимонное вещество в горло и, пока оно проходило внутрь, сразу понял, что нужно повторить еще.
— Ну, как?! Такой у вас не делают.
— Великолепно, — лаконично сказал я. Как Цицерон. С его умом — он сразу наполнил рюмки до края.
— «Одна маленькая, но очень гордая птичка полетела к самому солнцу, в самое пекло…», помнишь, откуда это, Алексей?
Я кивнул.
— «Так выпьем же за то, чтобы никто, никогда, как бы он высоко ни летал…»
Все выпили, улыбаясь, — акценту Джорджа.
— Я же «актер»! Снимался в кино.
— А почему Алексей ничего не закусывает? — спросила Ната.
— Он когда пьет, то не ест, — сказал Джордж с уверенностью. Впечатление, что он знал меня лучше, чем я себя.
Мы опрокинули еще по две, оставив дам в «хвосте», но Джордж при этом активно, с пристрастием, закусывал, пробуя все, что на столе. У меня наконец начало теплеть внутри.
— Нат, как тебе мои часы? Смотри, какие красивые, подарок Алексея.
Я натянуто улыбнулся и разлил всем водки: обычно это делает хозяин, но так как я был не местный гость, а…
— Ну, кажется, американский писатель расслабился. Можете начинать ему петь дифирамбы. Девоньки.
— Я прочла вашу книгу залпом, — сказала Ната, — ночь не спала, не могла оторваться. Я сама училась на факультете, подобном вашему в книге. Столько всего сразу нахлынуло. Такие впечатляющие персонажи.
— Но интересно читается или есть скучные места?
— Сирин, чего тебе еще надо, если баба всю ночь лежит спиной к мужику и читает твою книгу. Это называется — народная любовь! К писателю. В перерыве, когда встанем из-за стола, она расскажет тебе детали. А пока — надо выпить, а то ты опять начнешь стесняться. Нат, доставай вторую бутылку, — похоже, американскому писателю отечественная водка нравится.
Я не заметил, как мы «убрали» первую. Появилась новая бутылка запотевшей лимонной водки.
— Есть еще две — не переживай!
— У нас с вами вкусы совпадают — я очень люблю соления, — сказала Ната.
— А я прочитала вашу книгу два раза, — сказала гувернантка. — Мне очень понравилась главная героиня. Ната, помнишь эту сцену, когда они приезжают в закрытый подпольный ресторан?
И они стали говорить и обсуждать моих героев. Я сидел и тихо млел. Есть лучше слово: кайфовал, но оно блатное.
Я медленно плыл в нирване.
— Алексей, пусть бабоньки поточат языки насчет твоих героев, а мы с тобой сделаем оригинальную вещь — выпьем, — сказал Джордж, тем не менее внимательно прислушиваясь к разговору.
— За твои успехи, господин Сирин, — у нас!
И мы выпили до дна. После чего Ната, не спрашивая, положила мне сочный красный, малосольный помидор. Что это был за вкус, я вам не могу передать. Божественный.
— Как сидим, как сидим, Ната, давно так не сидели! Скажи Алешке, сколько людей рвутся в этот дом. Итальянцы приезжали, ведущие издатели, — умоляли, не пустил, японцы напрашивались на обед, спецделегация, не пустил на порог. А вот тебя — позвал, в дом, к нам, и как сидим! Сам не пойму, чем мне этот «америкашка» понравился.
— Джорджик очень переборчивый, кого он приглашает домой. Поэтому мы весьма рады вашему визиту, — сказала жена.
— Ладно, ты зубы не заговаривай, давай угощай американского писателя горячим. А то подумает, что у нас жрать в стране нечего.
— На горячее — жаркое из телятины. С черносливом. Надеюсь…
— Обожаю, — сказал я и, не сумев привстать, поцеловал даме локоть.
Душа ушла укладывать дочку.
— Алеша, как тебе моя жена?
— Весьма приятна.
Интересно, что люди еще ожидают услышать в ответ на такой вопрос — при жене.
— Я все говорю, что ей нужно ехать в Америку. И там искать счастья. Чего сидеть в развалившейся Империи. Хочешь взять ее с собой?
Я налил нам водки и подумал.
— Нет, ты знаешь, что этот ненормальный «вьюноша» эмигрировал один — без рубля и рубахи — и выжил там! Я преклоняюсь перед ним! Не зная ни одного слова по-английски, не имея ни одной родственной души.
Я знаю английский как Бог, имею связи во всех ведущих университетах Америки, знаю всех крупных издателей и ведущих писателей — и то не решился. А он… Он просто герой! Должны выпить за него. Садись!
Она сразу села.
— За второго американского Сирина! — воскликнул Джордж. — За Алешку должна выпить — до дна!
Мы выпили, и щечки ее запунцовели. Джордж встал:
— Ну, вы тут воркуйте, а я пойду облегчусь.
Мне уже было хорошо, тепло, блаженно и радостно. Я скромно отвечал на вопросы увлеченной Наты касательно героев моего произведения, которые ее почему-то интересовали.
— Мой муж будет издавать ваши книги? Я слышала, что вы написали несколько. И попросила их срочно принести.
Я улыбнулся, еще владея мускулами лица:
— Это лучше его спросить.
Те же, явление второе, вернулся Джордж.
— Жорж, ты будешь издавать Алексея книги?
— У вас что, с Душкой сговор, она меня сегодня это утром спрашивала?! Никаких деловых разговоров в домашней обстановке. Но коли спросили, должен ответить…
Я замер. Я и не мечтал. Куда мне до «Отечественной литературы»!
— Ты завтра сможешь подъехать в издательство, примерно в два часа?
— Конечно…
— Там и поговорим. А пока, в преддверии неизвестного — гуляй, душа! Наливай, Ната, будем пировать и веселиться, как это делали патриции в древнем Риме. Ты, кстати, читал Гибона?
Я кивнул.
— Занимательная штука, хочу издать ее в следующем году.
— У вас совпадают вкусы с Поэтом. Это его любимое произведение.
— Как он там, все преподает в университетах и колледжах?
— Получил Нобелевскую премию, стал великим.
— А как он как человек? Твое интервью с ним прочитал, впечатление, что он — с запахом… Но когда-то писал хорошие стихи.
— Давно перестал, теперь сам себе подражает. Но мозги — гениальные, написал классные эссе по-английски.
— Так хорошо языком овладел?
— Второй родной.
— Мы как-то предлагали ему издать трехтомник. Сразу после того, как Нобеля получил.
— И что же? — Я-то знал ответ.
— Кочевряжится. А ты сам собираешься что-то писать на английском? На имперском в Америке далеко не продвинешься.
— Через год. В голове уже написано. Надо чуть-чуть глубже в языке осесть.
— Какая тема?
— Называться будет «Нью-Йорк, Нью-Йорк» или «Учитель поцелуев».
— О, это интересная тема. Ваш Нью-Йорк всему миру урок. Вавилонская башня!
Мы мыслили одинаково. Он налил опять. Мне нужно было в туалет, я не мог встать.
— Джордж… неплохо было б…
— Помыть руки! Ната тебя проводит и… подержит. А заодно проверит: отличается ли у американских писателей…
Он захохотал.
— Нат, нравится Алексей?
Она смутилась.
— Ладно, ладно, не стесняйся. Веди гостя, да не простого, а Сирина, в сортир.
Жена издателя помогла мне встать и проводила до нужной двери. Вернулся я нестройной походкой, но сам.
