Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция - Белов Руслан (книги без сокращений TXT) 📗
Достал "Смысл и назначение", распахнул наугад.
...каждое человеческое существование (экзистенция – курсив мой) занимает в Целом определенное место. Оно существует не для себя, его предназначение – прокладывать путь.
...Существующая основа единства состоит в том, что люди сливаются в едином духе понимания. Люди обретают друг друга во всеобъемлющем духе (трансценденции, Целом или бодрийяровском Другом), который полностью не открывает себя никому, но вбирает в себя всех. С наибольшей очевидностью единство находит свое выражение в вере в единого бога.
Вот так. Я нашел себя в Целом, и стал волной в едином поле, атомом в кристалле, в котором самый дальний атом, самый дальний человек, закономерно со мной связан. Как Вячеслав Бутусов, сделавший и спевший песню о Христе, и как человек, пославший ее в эфир. Ты не можешь ни к кому из них приблизиться, не рискуя разорвать связи, они с тобой связаны лишь расстоянием, но все они – нечто связанное с тобой воедино, связанное так, что ты становишься единым с ними созданием. И расстояние между связанными людьми не может быть больше или меньше – только определенное. Когда сокращаешь его или увеличиваешь, она, эта связь, ослабляется. Как ослаблялась моя связь с Надей и Светой, с другими близкими людьми. А если не искушать расстояния, если оставить его наполненным его недеформированным содержанием, то оно обращается глубиной отношений.
Посмотрим еще раз, нахожусь ли я в ткани принципа когерентности. Вот Библия.
Она осталась от красивой проститутки, занимавшей квартиру до того, как я ее купил. Яростной проституткой – она все сломала и содрала обои, узнав, что ее выселяют.
Распахнем Писание в четвертой четверти. Там, где Новый Завет.
6. Но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы служить (Богу) в обновлении духа, а не по ветхой букве.
К римлянам, глава седьмая.
Вот он, принцип! Я умер для законов, которыми связывался всю жизнь! Я умер для законов Бойля и Мариотта, для законов социализма и капитализма, законов науки и семьи! Умер, чтобы служить Богу в новом качестве, служить обновленным, умер, чтобы служить Богу, взятому в скобки! Что такое Бог, взятый в скобки? Это же Бог чистый, не ряженый в культовые одежды десятков религий, не тот, ради которого убивают и бьются лбом о каменные полы, не тот, именем которого достигаются низменные цели!
О, Господи, наконец-то я счастлив!
Вечером читал Ясперса.
Думающие люди приходят к одним и тем же фантазмам, даже если один думает в Китае, а другой в Европе. Значит, фантазмы – это то же самое, что и законы физики?
Три типа бытия человека:
1) Предметное бытие. Это бытие в пылевом облаке, состоящем из Еды, Питья, Секса, Праздников, Чтива, Тяги к праздности и тому подобного. Предметно существующие мыслят в целях ориентации в этом облаке (вычисляющее мышление по Хайдеггеру).
2) Экзистенция. Это бытие в созвездиях. В созвездиях, не имеющих прошлого, в созвездиях состоящих из Конфуция, Андрея Платонова, Блока, Сартра, Сезана, Сент-Экзюпери и других блистательных личностей. Экзистенциально существующие мыслят с целью коммуникации, т. е. глубоко интимного и личностного общения в "истине" (осмысливающее раздумье по Хайдеггеру).
3) Трансценденция. Непостижимый предел всякого бытия и мышления. Это бытие человека, соединившегося с Богом в далеком будущем своего созвездия.
...зло для Я. это, прежде всего, глухота к чужой экзистенции, неспособность к «дискуссии», принимающая облик фанатизма, а также поверхностного, обезличенного массового общения. Смысл философии, по Я., – в создании путей общечеловеческой «коммуникации» между странами и веками поверх всех границ и культурных кругов.
26
Ночью по аксиоме явился Он, и я сказал Ему:
– В одном журнале я читал статью известного ученого. В ней утверждается, что доказать Твое существование, так же невозможно, как доказать противное. Как можешь Ты мне доказать, что я не сошел с ума, а действительно говорю с тобой? Скажи, мне это нужно, чтобы я жил.
– Ты же говоришь со мной?
– Да...
– Значит, я существую.
Я подумал немного и, согласившись с доводом, прямо спросил о том, что меня давно волновало:
– Говорят, что ради спасения рода человеческого ты не только снизошел до того, чтобы стать человеком Иисусом, но и стал человеком Иудой, чтобы содеянная жертва была безукоризненной, не запятнанной и не ослабленной какими-либо изъянами. Ограничиться агонией на кресте в течение одного вечера для тебя было бы кощунственно, и ты стал последнейшим человеком, нижайшим человеком, мерзостнейшим человеком, ты избрал самую презренную судьбу и стал также Иудой. Это я прочитал у Борхеса...
– Это поэзия, имеющая право быть. Но что верно, то верно – чтобы стать Богом без вопросов, надо пройти весь путь – от мерзости до всепрощающей святости.
Я помянул "Свободное падение" Голдинга и попросил:
– Рассказал бы что-нибудь о том свете... Что-нибудь о том, что расходится с нашими о нем верованиями.
– Гм... Ну, например, в аду люди горят не за свои грехи, что у вас общепринято, а за грехи своих воспитанников и ведомых... И с тобой мы в свое время поговорим о грехах твоих детей, и грехах тех людей, которые доверялись тебе, как дети, а ты их искорежил и наставил на тяжкий путь...
– Что ж, это справедливо... – в душе стало тепло – я не смог себе воздать, как ни старался. Он – сможет.
– Я Бог, что тождественно справедливости.
Я покивал и спросил:
– Почему ты не сделаешь всех счастливыми? Ты же всемогущ?
– Да, я могу сделать всех условно-счастливыми. То есть механически счастливыми, суть обеспеченными стереотипным набором благ. Но истинно счастливым, извини, божественно-счастливым, человека может сделать лишь он сам.
– Ты прав. Слушай, а как тебе моя идея о том, что все люди рождаются Христами?
– А как ты думаешь?
27
Я проснулся, раздвинул шторы. Вовне рождался редкий в последнее время погожий день. Постояв у окна, вернулся в постель. Тень какой-то мысли блуждала в мозгу. Я поймал ее довольно скоро.
Триединство!
Если я есть Христос, значит, я в то же самое время есть и Бог-Отец, и Святой Дух. И, значит, ночью я разговаривал сам с собой.
Закрыв глаза, я представил себя Христом, Богом и Святым духом одновременно. И очутился в особом пространстве, я стал Оком (!) и увидел свое сознание шлейфом знания распространяющимся в безграничном и прозрачным, как воздух, кристалле. Он, этот кристалл, был жив, но не по-человечески, не по-простому, смертно, жив, а как-то непонятно, торжественно и в то же время бесстрастно. Внутренние его поверхности бегущими потоками меняли цвет преимущественно с нейтрального на синий. И все это было мною, а бегущие ручейки были человечествами, были моей кровью. Увидев это, я изумился, нет, задался вопросом: зачем мне, Богу, все это, если я в общем-то не испытываю никаких чувств и желаний? И тут же понимаю – я существую для того, чтобы эти человеческие потоки были и стремились и вовсе не к цели, а просто стремились и этим жили, по крупинке получая нечто бесценное – понимание вечности, как своей части.
Я раскрыл глаза и какой-то частью, и частью большей, обратился в себя, обратился в потерявшегося человека. Но что-то во мне оставалось от Бога. Почти весь я был земным, привычным, а что-то в голове было не моим – испорченным и трухлявым – а Божьим. Поразмыслив, я понял, что это – знание. Я сделал усилие, и оно вошло в меня.
Если ты есть Христос, значит, в то же самое время ты есть и Бог-Отец, и Святой дух.
