Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан (читать книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗

Все гениальное просто. Потребовался такой человек, как Голодный Пол с его особым видением мира, чтобы понять: решение проблемы, каким бы удивительным оно ни казалось, сводится к попытке помочь людям ничего не делать. Он также решил привлечь артистов, изображающих статуи в театральных костюмах, и дать им возможность на заседании Клуба тишины воскресным вечером молча представлять своих персонажей. Он надеялся, что его просьба, отмеченная уважением и должной деликатностью по отношению к художественным принципам коллег, поможет убедить их, что друзья из мира пантомимы предлагают им новую эру тесного сотрудничества.

Когда Голодный Пол услышал внизу шум, свидетельствовавший, что родители занялись ужином, он отбросил административные проблемы и стал искать, во что бы переодеться поудобнее после такого по-взрослому насыщенного дня. И хотя все это было для него довольно ново, он понял, что принятие серьезных решений бывает столь же логически последовательным, как и их непринятие. И в том, и в другом случае вы связываете себя определенными обязательствами. Никогда не получается полностью отказаться от выбора, который ставит перед вами жизнь. Все куда-то ведет.

Глава 22

Яйцо-пирамида

Неделя для Леонарда выдалась долгой и трудной. С понедельника Шелли не приходила на работу, и они не общались. Он точно не знал, избегает ли она его из-за той размолвки и последовавшей за ней неловкости или просто сидит дома с Патриком на пасхальных каникулах. А может, у нее разболелся живот или она вернулась к своей прежней жизни, в которой ему не было места.

Несколько раз, чтобы хоть что-то узнать, он пробовал написать осторожную эсэмэску, всего лишь справиться о ее здоровье, но потом передумывал. С самого начала неправильно понятая эсэмэска стала причиной всех последующих событий. Он надеялся, что Шелли, по крайней мере, не злится на него и понимает, что его неловкость была вызвана не бесчувственностью, а неопытностью. Со временем они, вероятно, даже смогут прогуляться по парку, как в старые добрые времена, и, наверное, она скажет своим будущим бойфрендам, что, хотя Леонард ей совсем не подходил, все-таки он был хорошим человеком. Всего неделю назад он сам считал себя ее бойфрендом, но теперь уже сомневался, действительно ли их отношения зашли так далеко. Какими она их видела? По его мнению, это были очень важные отношения, каких у него не было ни с кем, но, возможно, для женщины с опытом Шелли все закончилось слишком быстро, чтобы Леонард что-то для нее значил. «Кто-то, с кем я пару раз сходила на свидание» — так она сказала. В боксе такой матч останавливается судьей по причине «бесперспективности», на всеобщих выборах испорченный бюллетень не засчитывается. В своем воображении — и умом, и сердцем — Леонард уже пролистал несколько глав их совместной жизни, но теперь понял, что они будут написаны без него. Он почти физически ощущал унижение, с которым придется свернуть свои амбициозные надежды и фантазии и удовлетвориться новой искалеченной нормой.

После еще одного рабочего дня, проведенного в одиночестве, Леонард сидел дома за обеденным столом и что-то рассеянно рисовал в блокноте. Уголки его рта опустились, заняв положение «двадцать минут девятого». Он был слишком расстроен, чтобы сконцентрироваться, и слишком апатичен, чтобы сделать что-нибудь стоящее. Из-за единственной тревожащей его мысли он не мог ни успокоиться, ни принять решение. В книге о Патриусе и римлянах все еще оставались незаконченные куски, но это была последняя ниточка, соединявшая Шелли с его жизнью. Переживания по поводу разрыва с ней стали новой скрытой проблемой, нависшей над завершением книги.

Для одних это запах промокшего шерстяного пальто, сохнущего на батарее, для других это вкус размоченного в чае печенья «Мадленка», для Леонарда же это была простая случайность — он сунул карандаш в рот не тем концом. И как только его язык ощутил вкус графита, такой непривычный и такой непохожий ни на какую еду, Леонард перенесся в прошлое, когда он по рассеянности впервые совершил ту же ошибку. Это случилось много лет назад. Тогда часто отключали электричество, синицы проклевывали насквозь крышки молочных бутылок, еще не придумали ни автомобильных кресел для детей, ни игровых приставок. Делая уроки у себя в комнате, он отвлекся на крики мальчишек, игравших на улице, и случайно сунул в рот заточенный кончик карандаша. Вкус был такой противный, что он бросился в ванную и стал полоскать с мылом рот, что, конечно, было неправильно. Бормоча детские ругательства, он утешился, только когда сел на плиточный пол ванной с энциклопедией из серии «Наш мир», вскоре позабыв о том, что только что произошло, да и вообще о времени, и найдя на страницах полное успокоение. Леонард закрыл глаза и внутренне перенесся в те воспоминания — не о книгах, а о чувстве, с которым он их читал. В этом чувстве, дремлющем среди его теперешней общей подавленности, он нашел тот первоначальный стимул, который много лет назад пробудил его воображение.

Леонард начал писать и рисовать, преодолев расстояние между собой взрослым и собой ребенком. Вновь обретенная магия заряжала его энергией, толкала вперед, и воображение выплескивалось, заполняя одну страницу за другой. К нему вернулось желание рисовать, и он создал трогательные сцены из римской мальчишеской жизни: выражение легкого удивления на лице Патриуса, вытаскивающего из колодца лягушку; на большом двухстраничном развороте портрет мамы Патриуса, сидящей на стуле в гладиаторском снаряжении и наблюдающей, как сын учится делать стойку на руках; печально-торжественное лицо мальчика с тщательно выполненной штриховкой, слушающего рассказ о своем смелом отце, который очень его любил и много лет назад ушел сражаться с варварами. На этих страницах Леонард вывернул себя наизнанку, без колебаний используя собственный опыт, чтобы высвободить то универсальное, что таилось у него внутри. И наконец, закончив писать книгу в час, который можно назвать «очень поздно ночью» или «очень рано утром», он рухнул в постель с ощущением очистительного, но изнуряющего спокойствия, словно после приступа рвоты.

Утром в Чистый четверг в офисе было тихо. Леонард намеревался несколько часов посидеть за рабочим столом, потом собрать вещи и отправиться домой, где проспать все выходные до понедельника, а там уж и свадьба. Он не имел представления, что будет дальше делать с книгой своей жизни.

Зайдя в почту, он увидел имейл от Марка Бакстера, бакалавра образования:

Леонард принялся разбирать другие имейлы, не прочитанные за неделю. Ни один из них не был написан человеком, которого он знал бы лично. Кое-какие требовали ответа, но являлись лишь напоминаниями и касались внутренних дел редакции. Один длиннющий имейл содержал переговоры двух коллег, затеявших профессиональный спор по поводу редактирования — Леонард оказался зрителем, поставленным «в копию». Как обычно, пришло несколько имейлов о дорогущей биполярной системе учета, которая на несколько часов выходит из строя, потом восстанавливается, а потом опять рушится.