Охотник - Олдридж Джеймс (читать книги полностью TXT) 📗
В эти мгновения Сент-Эллен представлялся ему только в образе Джека Бэртона: Джек, его ферма, его многочисленная детвора. В картине; которую рисовало ему воображение, не было ни Сэма, ни Энди, ни даже, может быть, Джин. Она, видимо, была потеряна для него даже в мыслях, как все изглаживалось из его сознания, если он лишался чего-нибудь по справедливости и навсегда. Но чем дальше уходил ее образ, тем больше хотелось Рою представить себе Джинни Эндрюс и тем большее смятение это в нем вызывало.
Вот о чем он думал, когда холодным сумрачным днем сидел на вершине небольшой горы, глядя на юг через хребет Белых Гор. Он забрался так высоко, что мог заглянуть поверх хребта. И, насколько хватал глаз, он мысленно прокладывал по лесам и плато кратчайшую дорогу в Сент-Эллен. Он был всецело поглощен этим, когда рядом с ним появился Мэррей, и, застигнутый врасплох. Рой вскочил, готовый, подобно оленю, метнуться в лес.
— Я заметил тебя еще с той стороны долины, — спокойно сказал Мэррей и сел рядом с Роем на сук пихты. — Что это ты тут делаешь? Высматриваешь дичь?
Рой покачал головой и при этом почувствовал, как напряжены мускулы его шеи и как сжалось все его тело.
— Нет, — сказал он, — просто я прикидывал, как проложить путь отсюда прямо в Сент-Эллен.
— Вообще говоря, лучше идти кружным путем, через угодья Скотти и Индейца Боба, — сказал Мэррей. — Прямиком тут слишком много идти по открытой местности. А что? Ты собираешься туда раз в неделю наведываться?
— Да нет, просто так. Развлекался, — сказал Рой, зная, что Мэррей не оценит его планов превратить страну Серебряных Долларов в организованную систему угодий для узаконенной охоты. Наоборот, Мэррей мог даже быть против таких планов, потому что сейчас весь этот край в некотором роде принадлежал ему, и не только по его собственному представлению, но и в глазах Роя и даже Зела Сен-Клэра Мэррей находился в этой стране как неотъемлемая ее часть, и для Мэррея не существовало ни Сент-Эллена, ни инспекторов, ни вообще человечьих законов.
— При случае, Рой, — сказал Мэррей, — надо бы нам податься западнее, на тот берег реки, посмотреть, что там за места. Я на днях был в той стороне, и мне показалось, что там еще выше. А заметил ты, что чем выше, тем становится теплее?
Рой кивнул головой:
— Внизу возле озера сейчас, должно быть, градусов на пять холоднее, чем здесь. И суше. Руки там так и дымятся, как только снимешь рукавицы. — Рой посмотрел на свою руку и тут только заметил в руке у Мэррея ружье. — Ты что, охотишься? — спросил он.
— Просто высматривал оленя, — и большая рука Мэррея нетерпеливо перехватила ложе армейской винтовки. — В западне их не дождешься. Вот пригляжу крупного самца, его нам хватит на несколько недель.
— Ох, и попадет тебе от Зела, если ты вздумаешь стрелять! — предупредил Рой.
— Да ну его! Слеза уксусная! — досадливо сказал Мэррей. — Зайди-ка ты с той стороны рощи, наперерез, а я попробую выгнать? — попросил он Роя.
Всякое представление о пути в Сент-Эллен уже рассеялось. Рой сказал: «Ну что ж», — и пошел за Мэрреем по снегу и по скалам на самую оленью крутизну.
По пути им встречалось много следов, отпечатки копыт, помет, скусанные верхушки молодых кленов, но, хотя они, разделившись, прочесали большую полосу леса, им ничего не попалось. Даже и эта охота без ружья доставляла Рою наслаждение, и он впервые осознал, как скучно заниматься одним только обловом бобров. Он видел это и по Мэррею. Мэррей был прирожденный охотник, в нем было очень мало от зверолова, и когда он шел по этой стране с ружьем в руках, это оправдано было всем: и его неугомонной головой, и его твердым шагом, и его крепким решением убить все, что бы ему ни попалось на мушку.
— Смотри, — вдруг громко прошептал Мэррей. Оба припали к земле за снежным сугробом, как зайцы, укрывшиеся в канаве. Впереди них и ниже, на краю замерзшего болота, показались два больших темных зверя. Они были полускрыты порослью, но их выдавала большая рогатая голова.
— Ах, черт! — возбужденно прошептал Рой. — Да это лось со своей коровой.
Мэррей уже пополз в сторону, чтобы выбраться из валунов и кустарника, которые мешали ему прицелиться. Рой остался на месте, предоставляя действовать Мэррею.
Но не успел еще Мэррей выстрелить, как лось, учуявший человека, рванулся галопом через кромку льда и в болото, лосиха за ним. По тому, как высоко вздымались огромные рога, видно было, как прыжки становились все шире и быстрее. Но лоси были слишком тяжелы, и лед под ними трещал и ломался, почти заглушив первый безрезультатный выстрел Мэррея. Они уже проскочили замерзшее болото, и, откалывая большие куски льда, лось уже выбирался из воды, когда хлестнул второй выстрел. Но Мэррей целился не в лося, ближе к нему была лосиха, еще барахтавшаяся в воде. Она запрокинула свою уродливую голову и тяжело завалилась на раскрошенные ледяные лепешки, наполовину погрузившись в воду. В то же мгновение лось круто повернул, увидел, что случилось с самкой, и ринулся по направлению к Мэррею и Рою. Он врезался всем своим грузным телом в замерзшее болото, словно и не заметив его, массивные копыта взметали фонтаны белого раскрошенного льда. Он крушил все на своем пути. Выбравшись на землю, он, не задумываясь, бросился на охотников, валя деревца, отшвыривая большие комья снега, с быстротой и яростью взбесившегося слона. Рой укрылся за огромный валун, припав плашмя к земле, и, когда лось пронесся мимо него, он сквозь тяжелый топот ужасных копыт опять услышал звук выстрела. Мэррей промахнулся, топот замер вдали, и тогда они поднялись, опасливо озираясь.
— Я бы его сразу снял, — говорил Мэррей, — но я не был уверен, куда ты отскочишь, и придержал выстрел, но, думаю, я его все-таки задел. Ну и махина! — Мэррей ревел от восторга и, опережая Роя, кинулся в холодную воду к большой туше, истекавшей густой темной кровью на искрошенный лед.
— Ну вот вам и мясо! — не помня себя, кричал Мэррей.
Конечно, не мясо нарушило его обычное бесстрастие, и Рой знал это. Но как бы то ни было, Мэррей стрелял в лосиху потому, что мясо у нее было нежнее, чем у самца. На своем участке каждый охотник бил бы, конечно, по самцу, потому что лосих обычно бывало меньше, но Мэррей, даже когда у него было свое угодье, не придерживался этого правила. Для него одно животное другого стоило, доказательство этого было налицо.
