Птица у твоего окна (СИ) - Гребёнкин Александр Тарасович (чтение книг .TXT) 📗
И в этом мрачном аду (так казалось тогда Тане) долгие годы работало огромное количество людей. Они были вынуждены проводить здесь большую часть светового дня. Здесь они дышали, возились, что-то делая, рискуя на каждом шагу упасть, покалечиться, попав под колеса автомобиля и случайно сунув руку, куда не нужно… Пробыв здесь уже какое-то время, Таня была поражена ловкостью и живучестью этих людей, их суровой сосредоточенностью в работе и, одновременно, наивной добротой, ибо ей казалось, что находясь в этом темном и чадном аду, человек может ожесточиться, и к тому же, долго не проживет.
Робко, практически наощупь, боясь поскользнуться и упасть, Таня прошла в подвальное помещение, где остро пахло хозяйственным мылом и веревкой, и где полная женщина, мурлыкая себе под нос песенку Пугачевой о лете, небрежно бросила Тане спецодежду.
Таня смущенно ждала, стиснув в руках жесткий ком робы, а потом, не выдержав, спросила:
– А где же мне переодеться?
– Ну не здесь же, – грубо отрезала женщина. – Иди к мастеру, пусть покажет тебе раздевалку. Там тебе выделят шкафчик.
… Раздевалка была тесной, пахла промасленной одеждой, мылом, людским потом и духами. Тане выделили шкафчик и просили купить навесной замок, иначе робу или личные вещи могут украсть.
– Ты, дорогуша, на работу в хорошем – то не ходи и ничего ценного с собой не бери. А то не успеешь обернуться, как всего лишишься, ничего не буде, – советовала пожилая женщина-кастелянша. Таня хотела спросить о том, зачем же она здесь находится, но промолчала.
Пока Таня бегала за замочком в ближайший магазин – закончилась смена. Таню поразило обилие женщин, толпившихся в раздевалке в ужасной тесноте. Никто на нее не обращал внимания, никто не спросил, кто она такая, откуда, как ее зовут.
Работницы шумно переодевались, весело переговаривались, что-то обсуждая, используя временами такие крепкие словечки, которые до сих пор Таня читала лишь на заборах. Рядом с Таней переодевалась какая-то рыжая девица. Она, нисколько не смущаясь, обнажилась полностью и, покачивая жирными ягодицами, поплелась в душевую. Туда же хлынуло еще два десятка голых женщин разных возрастов, оттуда полз пар, слышался плеск воды, сильно пахло потом, грязью и ржавчиной. Таня смутилась и, повесив замок, поспешила уйти.
Дома расплакалась, ибо ей казалось, что в этом мире она никогда не сможет жить и работать, зарабатывая себе стаж для поступления. Но постепенно привыкла. Конечно романтические иллюзии, представления плакатных рабочих в светлых комбинезонах, растаяли как дым, но мир оказался не так уж страшен, все в нем было размерено и запланировано. Познакомилась Таня и с рабочими. В основном, это были веселые и дружелюбные люди, только трудная жизнь и работа огрубили их души. Даже соседка по раздевалке оказалась приятной девицей.
Работа на заводе расширила круг ее представлений о мире, укрепив ее волю и закалив чувства.
С работы Таня приходила смертельно уставшая, без задних ног валилась на кровать, не хотелось даже читать. Думала о том, что она будет делать, если не поступит и на будущий год. Неужели – завод, цех, дым и пыль – это на всю жизнь?
Ее успокаивала мама, уверяя, что все проходят в жизни через трудности, они неизбежны, и их нужно мужественно преодолевать.
Перед сном Таня все же открывала книгу и окуналась в заманчиво прекрасный мир, казавшийся таким близким – только протяни руку!
В воскресенье садилась за учебники, работала упорно по несколько часов, преодолевая скуку и лень, неизбежные при неоднократном повторении одного и того же.
Вечерами выходила на прогулку. В парке, стоя у реки, она наблюдала, как по темно-синей воде пробегает рябь, и плывут островками желтые листья. Гуляли мамы с детьми и собачками, мирно беседовали на скамейках пенсионеры, обнимались влюбленные. …
***
Была ранняя осень, и темнота подкрадывалась быстро. Ветер приносил в город еще теплые запахи с окраинных полей, они смешивались с запахами реки, увядающих цветов. К Тане несколько раз приходила Роза, но вместе на прогулку они выходили редко. Роза поступила, у нее появились новые друзья, и Таня держалась в стороне.
Как-то прогуливаясь вечером, Таня невольно очутилась возле здания университета. Огромный корпус был уже полупустым, редкие студенты выходили из стеклянных дверей. В небольшом скверике у здания на клумбах лежали горки листвы, золотом и багрянцем поблескивающие на вечернем солнце. Было свежо, по-осеннему пронзительно остро пахло листьями и ветками. Группки студентов носились друг за другом в облаках листвы, и, казалось, больше развлекаясь, чем занимаясь уборкой. Одни что-то гребли, другие корзинами носили листья, весело перекликаясь. Таня постаралась быстрее пройти мимо, как из облака листвы вынырнул юноша, стройный, в тесно облагающем тело свитере и воскликнул:
– Здравствуйте! Вы узнаете меня?
Таня сразу узнала парня, который сразу после армии поступал на исторический факультет.
– Здравствуйте!
– Ну вот, значит помните меня. И я вас помню. Вы – Таня.
– А вы Валерий. Значит, вы поступили?
– Так точно.
– Я вас поздравляю. – Таня чувствовала себя несколько обескураженной и растерянной, но улыбалась, быстро обдумывая, как вести себя в данной ситуации.
– Да, мне удалось. А вам нет? Только не печальтесь, вы не так уж много потеряли.
– В самом деле?
– Да, я вот и разочароваться успел…
Таня, слегка удивившись, сделала полшага, намереваясь продолжать путь, и это заметил Валерий.
– Вы торопитесь? Я вас проведу. Устраивает?
– Пожалуйста, – Таня робко улыбнулась.
Валерий вернулся к группе и что-то сказал товарищам. Таня ощутила на себе заинтересованные взгляды.
Пошли вместе по еще не убранной аллее, вороша листву каштанов. Валерий подбирал гладенькие коричневые плоды, давал их Тане и рассказывал:
– Я чувствую, что университет пока мне ничего не дает. На лекциях скучно. То, о чем там читают мне давно известно, а историю КПСС я вообще терпеть не могу! Полный маразм!
– Значит, напрасно поступали на исторический?
– Ну, не знаю. Может быть, появится что-нибудь интересное, это ведь только начало. Но я лично не предвижу ничего. Преподы скучные, читают все серо, тускло. … Займусь самообразованием, буду читать то, что интересно, что наталкивает на какие-то размышления, развивает…. А как это вам не повезло?
Таня рассказала, как она очутилась на заводе.
– Буду поступать на следующий год, – грустно улыбнувшись, сказала она.
– Не печальтесь, – Валерий легонько взял ее за руку. – Теперь я уверен – вам повезет. Вы только не сдавайте позиций.
Несмотря на то, что листопад еще только начинался, стальное небо дышало холодом, и у Тани замерзли руки.
– Вы заметили, что эта осень ранняя и холодная?
– Зайдемте в кафетерий, погреемся, – предложил Валерий.
В кафетерии было полутемно и уютно. Острый аромат жженых кофейных зерен, смешивался с запахами крема и сливок. Валерий взял две узорчатые чашки пенистого пышущего кофе. Таня пила мелкими глотками, грея руки о чашку, блуждая веселым взглядом по окрестным столам, по лицам, полускрытым мраком.
Валерий почти не пил, говорил мало, заинтересованно поглядывая на нее. Таня избегала смотреть ему в глаза, а когда сталкивалась с его упрямым, пожирающим взором, смущалась.
Они еще прогулялись по центру города, запруженном машинами, заходили зачем-то в магазины. Валерий что-то рассказывал, делая энергичные жесты, и они уходили.
В сумерках он проводил Таню домой. Желтый свет фонарей падал на опавшую листву, окутывая мир золотыми оттенками.
– Таня, вы я думаю, не откажете мне, если я приглашу вас в ресторан.
Таня задохнулась. В ресторане она ни разу в жизни не была, видела только в кино.
– Вы серьезно? Но у меня и денег-то нет.
Валерий улыбнулся ее простоте.
– Таня, ведь я вас веду…
Таня опустила глаза.
– Я подумаю. Вообще-то я занята.
