Стюардесса - Ласкарева Елена (бесплатные книги полный формат txt, fb2) 📗

— Борт сто двенадцать — шесть — два, ответьте руководителю полетов. Мы запросили мэрию о возможности посадки на реку. Ждем решения. Сейчас сообщаем, что рекомендованные координаты: один — тридцать пять — двадцать. Угол захода: сто сорок два норд-норд-вест.

— Вас понял, сто сорок два норд-норд-вест. Ждем решение мэрии, — ответил Костя.

— Нам дали координаты северо-восточного пригорода, — сказал штурман. — Судя по отметкам, это самое глубокое место, но вот ширина всего сорок пять…

— Впритык, — заметил Елисеев. — Придется строго соблюдать центровку. Пара метров в сторону — и ломаем крыло.

— Значит, сядем строго по центру, — пожал плечами Костя.

— А сумеешь?

— Раз надо, — нахмурился он, — то придется суметь.

— Высота парапета не бывает больше десяти метров, а у нас крылья высотой двенадцать с половиной, — вставил Сашка Смирнов. — Так что, может, пронесет… И потом, существеннее глубина. Важно, чтобы больше было сопротивление.

— Это понятно… Сколько у нас осталось топлива?

— Пять тонн.

— Ну что ж, — вздохнул Костя. — Надеюсь, за полчаса мэрия успеет дать ответ.

Сашенька Тарасова никак не могла расстаться с туалетом. Евлампия злилась, но ничего не могла поделать. У девчонки истерика перешла в медвежью болезнь. Но уж лучше пусть отсиживается, чем утомляет ее и нервирует пассажиров своими дурацкими шуточками.

Ведь, услышав команду пристегнуть ремни, Сашенька закатилась нервным хохотом:

— Ага, а то тех, кто не пристегнулся, по стенке размажет. А кто пристегнулся, как живые сидеть будут!

— Заткнись, — строго велела ей Евлампия и для убедительности поднесла к носу крепкий, обветренный кулачок.

Не ровен час, услышат русские пассажиры, как тогда гасить панику? А Ева по опыту знала, что на борту это самое страшное. При любых ситуациях задача стюардессы не допустить волнений, хождений, вскакивания с мест. Нагрузка внутри лайнера в критической ситуации должна быть постоянной и равномерной, чтобы пилоты могли учитывать это при маневре.

Но у Сашеньки после крутого пике еще и икота началась. Хороша стюардесса! Что за экипаж!

Евлампия заглянула в третий салон. К ее удивлению, в экономклассе все было спокойно. Все пристегнуты, по салону разносится легкий запах валерьянки. Девочки молодцы, со всем уже справились.

Динка разносила кофе и закуски, а зареванная Танька Шохина, с красным носом и упрямо сжатыми губами, быстро резала колбасу на бутерброды. Правильно. Они кружили над Парижем уже второй час, сжигали топливо, и люди успели проголодаться.

Динка нашла, чем отвлечь Таньку. Пятилетняя девчушка, очнувшись от обморока, сначала захотела пить, потом есть, и Динка решила перепоручить ее Танькиным заботам.

И верно, Танька тут же сумела взять себя в руки, едва увидела еще более беззащитного, чем она, ребенка. Сработал ее сильно развитый материнский инстинкт, и через минуту она уже деятельно хлопотала вокруг девочки, разводила для нее сладкий «Несквик» и предлагала оставшиеся пирожные.

— Дин, — отозвала она в сторонку Динку, — наверное, мы будем садиться на воду.

Динка тихо охнула и зажала рот ладошкой.

— Тише, — Евлампия сурово посмотрела на нее. — Справитесь?

Динка кивнула и выдохнула:

— Когда?

— Видимо, через полчаса. Командир сообщит. Вы пока приготовьте аптечку. Бинты, шины, анальгетики, чтоб все под рукой. До берега там метров тридцать, пока доберутся…

— Я поняла, — сказала Динка. — Не волнуйся.

Почему-то визит Евлампии вселил в нее уверенность.

Ил-62М получил разрешение на посадку в северо-восточном пригороде Парижа, в акватории реки Сены. С места предполагаемой посадки российского лайнера срочно были отведены все теплоходы, к набережной направлялись машины «скорой помощи», а в воздухе неподалеку завис вертолет спасательной службы.

Горючее было на нуле, и теперь экипаж должен был рассчитать посадку так, чтобы не заходить на второй круг.

Все были предельно сосредоточены. Водная гладь приближалась, уже стали различимы серые волны с грязной шапкой пены, бьющиеся о парапет набережной.

— Ну, с Богом! — выдохнул Костя и отжал рукоятку руля.

— Пристегнитесь, пожалуйста, мы сейчас совершим посадку, — с милой улыбочкой говорила Динка. — Мы вынуждены садиться на воду, поэтому я повторю вам правила пользования спасательными жилетами. Они находятся у вас под сиденьями… Танюша, покажи.

Танька с готовностью продемонстрировала, как быстро надеть спасжилет. Движения у нее были отточенны и грациозны… и она тоже улыбалась. Словно манекенщица на подиуме. И, несмотря на трагичность момента, молодые мужчины смотрели на нее, не скрывая своего восхищения…

— А теперь обхватите головы руками, нагнитесь вперед, уприте лоб в колени и ждите толчка.

Динка глянула в иллюминатор, дернула Таньку за руку и посадила рядом с собой в проходе. Они тоже уперлись ногами в кресла и сгруппировались.

— Не бойся, сейчас все кончится, — шепнула подруге Динка.

Сейчас все кончится… Будет удар, мгновение боли — и вечный мрак… Страшнее всего готовить себя к неминуемой смерти, когда тебе всего чуть-чуть за двадцать.

Только об одном молила судьбу Динка: чтобы кончилось все сразу и навсегда. Чтобы не было мучений, неподвижности и жизни полутрупа… Когда тебе всего чуть-чуть за двадцать, это кажется еще страшнее смерти.

— Мне уже все равно… скорей бы… — ответила Танька.

Сотни глаз напряженно следили за тем, как над Сеной постепенно снижается российский лайнер. Последние секунды были самыми напряженными: каждая длиной в вечность…

— Четыре… три… два… — неслышно отсчитывали губы и тех, кто летел, и тех, кто ждал внизу.

— Раз!

Лайнер тяжело плюхнулся брюхом в воду, взметнув вокруг себя столб брызг, и на несколько мгновений его не было видно за стеной вытесненной его весом воды.

Все затаили дыхание, ожидая взрыва…

Но вот столб брызг опустился вниз, и стало видно, что лайнер скользит вперед, словно огромный теплоход… Еще минута — и он замер на месте, окутанный облаком пара.

— Вива! — со всех сторон раздались радостные крики. — Вива ля рюс! Браво, мастер!

Сели… Кажется, обошлось… За окном, метрах в тридцати, виднелся серый парапет набережной со стоящими наготове пожарными машинами и «скорой помощи».

Динка медленно поднялась, все еще не веря в то, что они остались живы, машинально отряхнула юбку и по привычке взяла в руки микрофон.

— Уважаемые пассажиры, — откашлявшись, сообщила она. — Наш лайнер совершил посадку в пригороде города Парижа. Температура за бортом неизвестна, о подаче трапа, или чего нам там дадут, будет объявлено дополнительно. Посадку произвел командир экипажа пилот первого класса Константин Акимов!

В ответ раздались сначала недоуменные, робкие смешки, которые перешли в громкий и радостный смех. И аплодисменты. Людям была необходима разрядка после напряжения и смертельного страха.

— А теперь возьмите ручную кладь и постройтесь у выхода, — велела Динка. — Как только я открою дверь, выходить будете быстро, вплотную друг к другу.

Теперь пассажиры уже спокойно следовали ее указаниям, самое страшное было позади.

Глава 27

— Нет, я абсолютно ничего не чувствовала, я просто выполняла свою работу, — Динка бойко отвечала на вопросы репортеров, не забывая кокетливо улыбаться.

Рядом с ней Танька Шохина говорила ровно противоположное:

— Я чуть не умерла от страха. Абсолютно не помню, что делала. Просто как автомат…

Двум молоденьким стюардессам достались все лавры славы, их крупные фотографии украсили первые страницы «Пари матч», вечерних газет и еженедельника «Катастрофы недели». Да и кого еще было печатать, не эту же старую грымзу со странным славянским именем. Его и не выговоришь, не то что написать по-французски.