Кот в сапогах, модифицированный - Белов Руслан (читать книги онлайн TXT) 📗
— Ты шутишь?
— Я шучу? Над чем? — вывалился я из виртуальности.
— Ты сказал, что вместо воды может политься серная кислота.
— А, серная кислота… Вряд ли. Я думаю, если что и польется, то не серная…
— А что?
— Ну, что-нибудь противное или мерзко пахнущее. Рыбий жир, например. Или наоборот сливки. Под сливками ты будешь просто изумительной. Так что если даже потечет царская водка, кричи «Сливки!!!» — я прибегу быстрее.
Засмеялась, смотря любовно. Да так, что я подумал: «Неужели в нее можно влюбляться бесконечно?!!»
— У тебя эрекция, да? — глаза Натальи, полные уже не страха, но оживленного любопытства, приклеились к соответствующему месту моей комплекции.
На мне были одни плавки.
— Это нормально, — покраснел я. — Если бы ее не было в твоем нагом присутствии, я бы здорово расстроился.
— В шкафчике аптечка, тебе надо обработать ожоги, — отвернулась, движимая сладкой конвульсией девственности.
Мои глаза расширились. Какая аптечка! Какие ожоги! Со спины ее фигурка выглядела не менее умопомрачительной, чем спереди — девичьи горделивые груди, тщательно и умело постриженный лобок, лебединая шея балерины и лицо, заставлявшее чувства замирать, не отвлекали глаз и те могли без помех лакомиться чудесными линиями плеч, талии, бедер.
— У тебя сейчас плавки лопнут, — угадала она, и я, взяв аптечку, ушел — других плавок в нашем гнездышке могло и не найтись.
52. Ей понравилось.
Из ванной Наталья постаралась выйти обыденно, как женщина выходит из ванной к мужу или любовнику со стажем. Вышла в ночной рубашке синего атласа. Я сидел в кресле с бокалом «Шабли». На мне был длинный китайский халат с павлинами, обнаружившийся в купе. Она подошла, присела на корточки, посмотрела снизу вверх и сказала:
— Давай, ты помоешься, и мы с этим покончим?
Я понял, что Наташа имеет в виду невинность, столько лет камнем лежавшую на ее женственности.
— Может, сначала поженимся? — спросил я. Пока она мылась, мне пришло в голову, что выйди мы на волю, я тотчас останусь один. Любовь к ней, пропитавшая каждую мою клеточку жаждала взаимности, но не видела ее в глазах девушки. Она видело в них стечение обстоятельств, которыми можно воспользоваться.
«Можно воспользоваться». Как гадко. Можно воспользоваться как заснувшей женщиной. Как женщиной, которой не из кого выбирать.
— Ты знаешь, милый, замужество пока не входит в мои планы… — ответила, спрятав глаза, не захотевшие солгать, — Надо сначала выбраться отсюда. А потом…
— Мы выберемся, уверен… — насупился я.
— Уверен?
— Да. Я, кажется, знаю, что надо делать, чтобы отсюда выбраться, — соврал я.
— Что?
— Не скажу. Нас подслушивают, я уверен.
Если ты часто повторяешь слово «уверен», с тобой все ясно.
— Шепни тогда на ухо, — придвинула ушко к губам.
Я задумался, и тут с потолка упала холодная змея. Прямо на нас. Ее было много — метра два. Наталья, завизжав, отскочила в сторону. Я дал креслу задний ход, чтобы лучше рассмотреть очередной презент изобретательной Надежды. Змея, придя в себя, поводила головой туда-сюда, замерла, остановив глаза на моих скептических, и дернула под кровать от них подальше.
— Это амурский полоз, не самый большой экземпляр, — сказал я, оставаясь в кресле. — Максимум, что он может сделать, так это заглотать Эдгара, и нам придется его вытаскивать. А кошки не любят, когда их тянут за хвост. Иди ко мне.
Наталья продолжала визжать. Я встал, подошел, попытался обнять. Она замахала руками, безрассудно ударяя меня по лицу. Два или три раза попала по глазам, а я этого не люблю, и потому в момент теряю джентльменские навыки, не очень твердо усвоенные в самостийном детстве. Потеря самообладания позволила мне грубо схватить девушку, после чего я мигом уложил ее спиною вверх на свои колени, задрал рубашку и принялся довольно сильно шлепать по шелковым ягодицам, украшенным парой-тройкой умилительных пупырышек.
Ох уж эти пупырышки! Они появляются от сидения и всей своей сущностью кричат, взывают, протестуют: «Женщина не должна сидеть в офисе, натирая себе попку стулом, а очи — иссушающими электронными таблицами!! Истинная женщина, отправив детишек в детский сад, должна ходить по подиуму взад-вперед, грациозно крутиться вокруг шеста и заниматься флористикой! А потом ждать любимого. В постели, читая полезную статью „Стоит ли сдерживать себя в сексе?“ или, на худой конец, за роялем, исполняя раскрепощающие воображение фантазии! Ну, или у плиты, вся охваченная вожделением кулинарного чуда, благодаря которому глаза любимого засветятся желанием не остаться в долгу.
Ударить смог раза три. Четвертый шлепок был таким квелым, что не сумел отклеиться от нежного, очень нежного места. Ладони, видимо, стало стыдно своего противоправного поступка, и она принялась совершать круговые извинительно-ласкательные движения.
Что тут началось! Визг девушки вмиг стал инертным, одно мое бедро, уже размякшее, почувствовало упершиеся в него теплые грудки с затвердевшими сосками, другое — упругий животик с прирожденной твердостью пупка, глаза увидели изумительно светло-коричневый цветок анала, пальцы, скользнув в промежность, вошли во влагалище и, наткнувшись на девственную плеву, замерли в восторженном ступоре.
Когда я крепко задумался, что делать дальше, Наталья меня укусила. Наверное, со зла. Потому что не будь она девственной, действия мои бы органично продолжились, и девушка, став женщиной, наконец, узнала бы, как выглядит земной рай с точки зрения консолидированной органолептики.
Решив проявить миролюбивые черты характера и не желая далее испытывать крепость девичьих зубок (и плевы), я позволил ей переместиться на пол, уселся в кресло и принялся за «Шабли», радуясь, что наконец-то познал, пусть пальцем, принадлежность непорочности, а также тому, что в баре достаточно напитков, отрезвляющих действительность.
Наталья, полежав на полу, встала и направилась к трельяжу приводить себя в порядок. Приведя, вернулась, уселась в кресло напротив и сказала, глядя по-женски многогранно:
— Папа меня не бил. Но мне понравилось.
— Что понравилось?
— Все.
Меня после побоев и укуса тянуло хамить, и я оттянулся:
— Это только осьмушка. Когда испытаешь все, будешь ходить за мной, как голодная собачка ходит за обладателем сосиски.
— А почему твои женщины так за тобой не ходили?
— Очень просто. Я их не любил, так, как тебя, и они это чувствовали. Мне даже кажется, что я узнал, что такое любовь, только встретившись с тобой.
— Говорите, маркиз, говорите…
— Это не слова, милая. Посмотри, — я распахнул полу халата, — все мои ожоги практически зажили. И знаешь, почему? Потому что мне душевно больно ими тебя пугать, как вблизи, так и на расстоянии.
Она смотрела изумленно. Ожоги и царапины, конечно, были видны, но потирающими руки травмами отнюдь не казались.
— Невероятно! Ты так собой владеешь?!
— Змею будем есть? — ответил я вопросом на вопрос, не желая далее оставаться клиническим экспонатом.
— Змею?! — расширились синие глазищи.
— Надо съесть. В педагогических целях. Отныне так и будем поступать — они льют на нас кровь, мы делаем из нее колбасу. Они швыряют нам змей, мы их жарим. Кстати, очень вкусно получается, я в Приморье готовил одну, да и по телевизору показывали. Любишь китайскую кухню?
— А если они тараканов набросают? Ведра два по пять за штуку?
— Их можно жарить на сливочном масле. Хрустят потом как семечки — за уши не оттащишь. Кстати, тут микроволновка есть. Почистишь змеюку?
— Жалко…
— Ей все равно кранты…
— Почему?
— Ну, представь, тебя ловят в тайге, суют в мешок, предварительно постучав по голове палкой, потом несут, грязно матерясь, по заросшим таежным тропам, потом везут на машине, самолете, опять машине, кормя при этом экологически вредными суррогатами здоровой пищи. От этого у нее точно язва и аневризма легкого, кстати, у полозов оно одно. А потом вообще жизненная трагедия…
