Венецианский альбом - Боуэн Риз (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt, .fb2) 📗

Допивая траппу, я вдруг вспомнила про газовую колонку и крикнула:

— Лео, осторожно! Когда откроете кран…

Конец моей реплики был заглушен громким хлопком, за которым последовала череда итальянских ругательств. Я бросилась в ванную.

— Я чуть без бровей не остался, — сообщил Лео.

— Простите, надо было вас предупредить. С этой колонкой нужно очень осторожно обращаться, — проговорила я. — Я-то уже приспособилась, но…

— Почему некоторые держат в доме неисправные вещи? — проникновенно вопрошал он. — Эта штука, наверно, времен самого Марко Поло.

— Дайте посмотрю. — Я развернула его к себе. Лицо у него слегка закоптилось. — Вроде бы брови на месте, — сказала я и потерла ему нос пальцем. — Вы только немножко в саже запачкались. Лучше сполоснитесь, а то потом объясняться придется.

Наши глаза встретились, и мы дружно расхохотались.

— Господи, и что дальше? — требовательно спросил он. — Ладно, во всяком случае, с вами не соскучишься. А теперь снимайте одежду.

И Лео стал расстегивать мое платье. Не понимаю, как это случилось, но только что мы смеялись, а в следующую минуту уже страстно целовались, и его пальцы возились с моими пуговицами, а потом платье упало на пол. И вот уже, спотыкаясь, мы вместе бредем в спальню, не прерывая жадных поцелуев, а затем падаем на мою кровать. Я чувствовала соль на его губах, ощущала его теплое тело, прижавшееся к моему, холодному, будто лед, осознавала, что он снимает с меня нижнее белье, и не могла остановить все это, даже если бы захотела. Но я не хотела. Я страстно, всем своим существом желала быть с ним. Это было одновременно болезненно и чудесно. Я знаю, что закричала, но не знаю, от боли или от наслаждения.

Потом, когда мы оба выбились из сил, он лежал рядом со мной, и на его лице была написана такая нежность, что мое сердце таяло.

— Знаешь, какая моя самая заветная мечта? — спросил он. — Вот так провести с тобой рядом всю ночь, проснуться утром, увидеть твое милое лицо и целовать его. Вот так, — и он коснулся губами моих губ.

— Лео, это было безумие, — сказала я, когда на меня навалилось осознание произошедшего. — Нельзя, чтобы такое повторилось. Мы никогда не должны больше этого делать, никогда, понимаешь?

Он кивнул.

— Я знаю. Но я рад, что это произошло, а ты?

— Я тоже, — согласилась я. — Я рада, что теперь знаю, как оно бывает.

— Ты была девственницей?

— Конечно. — Я помолчала и добавила: — Я буду помнить, как это было, всю оставшуюся жизнь. — Тут я неожиданно выпрямилась и закричала: — Ванна!

И мы оба бросились к ней. Вода не доходила до края где-то на полдюйма. Лео закрутил краны, и мы переглянулись, на миг развеселившись.

— Теперь можешь принять ванну, — сказал Лео. — А мне, боюсь, пора возвращаться. Домашние будут гадать, что со мной. Могут даже решить, что я тоже утонул.

Я кивнула.

— Мы какое-то время не увидимся, в августе я с семьей буду жить на вилле в Венето, — говорил он, одеваясь. Закончив, он провел пальцами по моим мокрым волосам. — Береги себя, хорошо?

— И ты тоже береги себя.

Он кивнул и явно собрался сказать что-то еще, потянулся ко мне, но вдруг повернулся и быстро вышел. Я немного постояла, глядя на закрытую дверь, а потом легла в горячую ванну, в которой уже не нуждалась. Меня уже не трясло — по правде говоря, все тело горело, как в огне, — но вода успокаивала. Возможно, хозяйка будет недовольна, что я израсходовала столько воды, но мне в кои-то веки было все равно. Я старалась серьезно обдумать то, что сейчас случилось. Это произошло под влиянием момента, уверяла я себя, ведь мы оба были в шоковом состоянии и не владели собой. Но потом я задалась вопросом: а если он снова станет искать со мной встреч? Смогу ли я противиться этому? Неужели мне хочется оказаться в положении любовницы? И разве в Библии не сказано, что прелюбодеяние — это грех?

Я лежала в ванне, пока вода не остыла, потом вылезла из нее и переоделась в ночное. Грохот за окном сообщил мне, что начался фейерверк. Я открыла окно и смотрела, как вспыхивает, озаряясь, ночное небо над лагуной перед храмом Святого Марка. Каждую новую вспышку сопровождали громкие охи, ахи и приветственные крики. Фейерверк был просто чудесным, поэтому я перестала тревожиться насчет будущего и позволила себе просто насладиться моментом. Я еще стояла у окна, когда услышала, как дверь в квартиру открылась и вошла синьора Мартинелли, которая запыхалась, поднявшись по лестнице со своей корзиной.

— Мы решили вернуться, пока не началась давка, — сказала она и поставила корзину на стол. — Столько еды осталось! Теперь неделями доедать придется.

Тут она посмотрела на мою домашнюю одежду.

— Вы что, не ходили на фейерверк? Было очень красиво.

— Я смотрела отсюда, — сказала я. — Из моего окна видно небо.

— Ну да, видно. Но до этого-то вы, конечно, выходили? Были в Джудекке? В церкви? Видели соревнования гребцов? А слышали, какое произошло несчастье? Поднялся сильный ветер и развалил мост. Несколько человек утонуло. Страшная трагедия.

Я кивнула.

— Выходит, вы сидели дома, — заключила она, — и не получили никакого удовольствия.

— Это не совсем так, — возразила я.

Глава 25

Джулиет. Венеция, июль 1939 года

На следующее утро я вернулась в реальность. Осмыслила случившееся в холодном свете дня и не могла в него поверить. Стыд боролся с удивлением и восторгом от того, что красивый мужчина из влиятельной семьи был со мной близок. Хотел меня. И я тоже явно хотела его, судя по своей реакции. Я чувствовала, что краснею от воспоминаний о вчерашнем вечере, о страсти, на которую даже не считала себя способной. Но, конечно, такое не может повториться. Не должно повториться. Вчерашний вечер был чистой воды безрассудством, на которое спровоцировала меня близость гибели. Однако отныне я буду разумной, здравомыслящей хозяйкой собственной жизни. Лео уехал на месяц, и это хорошо. У меня будет время решить, готова ли я рискнуть, оставаясь здесь, учитывая опасность войны, грозовыми тучами сгустившуюся над континентом, и близость мужчины, которого я отчаянно люблю и который, судя по всему, тоже меня любит.

Самым разумным было бы уехать домой прямо сейчас, пока Лео не вернулся с виллы. Конечно, тогда придется бросить учебу, но есть ли вообще в ней смысл? Сомнительно, что я когда-нибудь стану великим художником, а чтобы учить скучающих школьниц, моих навыков вполне достаточно. А если начнется война, мое место рядом с матерью.

— Еще неделя-другая, а там посмотрим, — прошептала я.

Но мне было ясно: дело в том, что я не смогу уехать, не попрощавшись. Я должна еще раз увидеться с Лео.

Август казался бесконечным, он все тянулся и тянулся. Было ужасно жарко и душно. От канала под окном несло гнилью. Днем со стороны континента иногда приходили грозы. Большинство венецианцев последовали примеру семьи Да Росси и отбыли в горы. В академии начались летние каникулы, поэтому заняться мне было нечем, а потом синьора Мартинелли объявила, что собирается навестить в Турине сестру. Я пообещала заботиться о Бруно и поддерживать чистоту в квартире.

Однокурсники тоже меня покинули. Имельда и Гастон разъехались по домам, к родителям. Генри отправился в путешествие по Тоскане. Где был Франц, я представления не имела. Вероятно, тоже вернулся домой, в Австрию — или все-таки в Германию? — доложить обо всем, что он тут видел.

Итак, я осталась одна в городе, который почти совсем опустел. Хозяин одного магазинчика сообщил мне, что обычно в это время года тут полно туристов, но кто рискнет приехать, когда на пороге маячит война? Британцы, которые, как правило, приезжают в августе, так и не появились, и все потому, что Муссолини заключил с Гитлером этот дурацкий пакт о ненападении.

Было слишком жарко для того, чтобы подолгу рисовать под открытым небом. Но я, как могла, старалась работать над своими картинами. А еще ходила по окрестным церквям и изучала архитектуру. Мне пришло множество писем от матери, которая умоляла вернуться домой, пока еще не поздно. Соблазнительно, конечно, но в любом случае я не могла уехать до возвращения синьоры Мартинелли, потому что кто-то должен был кормить Бруно. Может, все еще наладится, твердила я себе. Может, Англия тоже заключит какой-нибудь пакт с Гитлером, и угроза войны перестанет нависать над нами.