Лучше для мужчины нет - О'Фаррелл Джон (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
– Да, чувствую себя погано. Мне просто хотелось присесть.
– Ну да, а потом захотелось прилечь, вот и дал ты храпака, ха-ха-ха. Вообще-то, приятель, это моя скамейка, но ты так быстро закемарил, что я тебя пожалел. Выпьешь?
Он протянул мне банку с пивом. С края тянулась ниточка слюны.
– Нет, спасибо, никогда не пью перед завтраком теплое пиво с плевком бродяги.
Вообще-то фразу эту я лишь подумал; у меня не хватило смелости ее озвучить. С его стороны очень любезно предложить поделиться единственным свои достоянием, пусть его предложение и было самым неприятным за всю мою жизнь. Меня встревожило, что бродяга ведет себя по-дружески и разговаривает со мной как с равным.
– Раньше-то я тебя здесь не видал.
– Понятное дело. Я не бездомный.
– Ах, простите, ваше величество. – Не вставая со скамейки, он изобразил раболепный пьяный поклон. – А где ж ты живешь тогда?
– Ну, сейчас нигде не живу, – промямлил я. – Но на самом деле совсем недавно у меня было два дома, – добавил я в надежде, что эти слова подкрепят мои претензии на принадлежность к общественному большинству.
– Значит, раньше у тебя было два дома, а теперь нет ни одного. – Он сделал последний глоток из банки и кинул ее на траву. – А по мне – так справедливо.
Бродяга был прав – в том, как обернулась жизнь, была определенная симметрия: человек, который желал всего, остался ни с чем. Но меня возмутило, что пьянчуга пытается низвести меня до своего уровня. Ведь я не бродяга! Ладно, мне негде жить, у меня нет денег и я ночевал на скамейке, но как бы сильно пиво ни ударило мне в голову, я никогда бы не бросил пустую банку на землю.
– Понимаешь, у меня жена и двое детей, и скоро родится третий, – гордо сказал я.
Бродяга оглядел меня с ног до головы. Он взглянул на мое сморщенное, небритое лицо, на торчащие во все стороны волосы, на мятую одежду, на жалкую кучку барахла, выглядывавшего из потрепанной сумки.
– Да крошке просто повезло. Ты выглядишь настоящей приманкой для баб.
– Да ладно, мы крепко повздорили, но я собираюсь ей позвонить. Вон из той телефонной будки.
– Ну так валяй.
– И я с ней помирюсь, потому что я не какой-то там оборванец.
– Валяй, приятель.
– Потому что я не бездомный нищий.
– Конечно, конечно. Иди звони своей бабе.
– Вот только… У вас не найдется немного мелочи?
С двадцатью пенсами, выклянченными у бродяги, я набрал номер родителей Катерины и приготовился встретить ледяное неодобрение. Но трубку рискнула снять Милли, и у меня заколотилось сердце.
– Привет, Милли, это папа. Как поживаешь?
– Хорошо.
– Ты уже позавтракала?
На другом конце трубки наступила тишина, которую я интерпретировал как молчаливый кивок.
– Вы слушаетесь бабушку и дедушку?
Снова тишина. Возможно, Милли кивала, а, возможно, качала головой, по телефону не разберешь. К чему задавать вопросы, ответы на которые не требуют слов.
– Тебе нравится моя шляпа? – спросила Милли.
– Чудесная шляпа. Это бабушкина?
– Нет! – ответила она, словно я непроходимый глупец. – Бабушка не пират!
Телефон-автомат съедал минуты, и как ни здорово было болтать с Милли, но вопрос о том, пират бабушка или нет, ничуть не приближал меня к реставрации моей семейной жизни.
– Мама дома, дорогая?
Тишина.
– Милли, я отсюда не вижу, киваешь ты головой или качаешь? Ты можешь попросить к телефону маму?
Я услышал голос Катерины, она просила Милли передать трубку.
– Алло?
– Привет, это я. Слушай, нам надо поговорить, да, я знаю, что ты должна меня ненавидеть и все такое, и я понимаю, что с твоей точки зрения выгляжу не самым замечательным парнем на свете, но видишь ли, я не самый худший, правда. И дело в том, что я тебя люблю. Боже мой, мужчины спят с другими женщинами, а жены им прощают, но я ничего подобного не выкидывал, правда. Господи, я даже мастурбирую, представляя тебя.
– Это не Катерина, Майкл. Это Шейла, – произнес ледяной голос тещи. – Прошу тебя, не упоминай без нужды имя Господа.
– Ой, простите, Шейла. Господи, по телефону у вас так похожи голоса.
– Прошу тебя, не поминай Божье имя всуе.
– Ах да. Черт, простите. Можно мне поговорить с Катериной?
– Нет, нельзя.
– Что?.. Вы ее не позовете, или ее нет дома?
– Ее нет дома.
Шейла упорно отвечала строго на поставленный вопрос.
– А вам известно, где она?
– Да.
– Не могли бы вы сказать где?
– Я не уверена, что мне следует это делать.
– Послушайте, ради б… ради всего святого, Шейла. Она все еще моя жена. И она на девятом месяце беременности. И, по-моему, у меня есть право знать, где она.
Шейла помолчала. А потом сказала, где Катерина. А потом я что-то закричал и выскочил из телефонной будки, оставив трубку качаться взад и вперед, а человек, ждавший, когда телефон освободится, поднял трубку и услышал слова Шейлы:
– Прошу тебя, не поминай всуе имя Господа нашего Иисуса Христа.
Я опрометью бежал по Верхней Клапам-стрит, через Стоквелл, мимо всех станций метро, которые со свистом пролетал, курсируя между браком и юношеством, но теперь у меня не было даже фунта, чтобы сесть на поезд; и я бежал, бежал, бежал. У меня ломило тело, меня тошнило, но я все бежал – мне надо было добраться до Катерины. Я должен был находиться рядом, подле нее, потому что у Катерины начались схватки. И в эти минуты рождался наш третий ребенок.
Глава одиннадцатая
То, что надо
Когда я бежал через Клапам-роуд наперерез автомобильному потоку, одна из машин загудела и резко вильнула в сторону. Я пробежал мили две и чувствовал себя на последнем издыхании, когда увидел оранжевый маячок приближающегося такси и неистово замахал рукой.
– Извините, – прохрипел я, наклоняясь к окошку. – У меня нет при себе денег, но моя жена рожает в больнице Святого Фомы, и если вы меня туда подбросите, я пришлю вам по почте чек на сумму вдвое больше.
– Залезай, у меня самого двое маленьких спиногрызов. Доставлю тебя в два счета, денег не надо.
Я надеялся, что таксист ответит именно так. Я видел подобное в кино: доведенный от отчаяния человек, у которого рожает жена, встречает полицейского или таксиста, и тот, отступив от правил, помогает ему. Этот таксист смотрел другие фильмы.
– Отвали! – рявкнул он и сорвался с места, чуть не оторвав мне руку.
Я возобновил свой марш-бросок по Южному Лондону, время от времени перекидывая сумку из руки в руку, а потом и вовсе швырнул ее в мусорный бак. Короткие отрезки сумасшедшего галопа перемежались тревожной быстрой ходьбой. Невозможно точно оценить расстояние в городе, пока не попытаешься преодолеть его в состоянии жестокого похмелья и лихорадочного желания поспеть к рождению ребенка. Отрезки пути, которые в моем представлении равнялись жалким пятидесяти ярдам, все не кончались и не кончались, словно я двигался назад по движущейся дорожке аэропорта Гатвик. Напряжение лишь усиливало тошноту; у меня кружилась голова, по спине стекал пот, впитываясь в пальто.
Слева тянулась Темза, на другом берегу проступал из тумана парламент. В полном изнеможении я трусил по набережной. На меня налетел поток велосипедистов, и на какое-то мгновение мне показалось, что единственным способ спастись от них – взобраться на дерево. И вот я наконец-то у входа в больницу Святого Фомы и, с трудом переводя дух, ковыляю к стойке регистратуры.
– Здравствуйте, я пришел навестить Катерину Адамс, которая сейчас рожает. Вы не можете сказать, на каком она этаже?
Регистраторша, судя по всему, не считала, что дело не терпит отлагательства. Все еще задыхаясь, я принялся объяснять, что я муж роженицы, и меня не было с ней в тот момент, когда у нее начались схватки, но я должен немедленно подняться туда и, разумеется, врачам нужно, чтобы я как можно скорее оказался рядом с женой. А потом меня вывернуло в урну.
