Слепые по Брейгелю - Колочкова Вера Александровна (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗

Сегодня, кстати, что-то новое в Славкиной харизме проклюнулось. Непривычное что-то. Ага, понятно… Агрессия во взгляде. На губах – тщательно приклеенная улыбка по случаю, а во взгляде – агрессия. Она, родимая. Ну, ты даешь, дочь… Разве не знаешь, что твоя матушка ее величество агрессию чует заранее, порой с самого дальнего расстояния? Совсем небольшого количества этого яда твоей матушке достаточно, чтобы захлопнуться в своей ракушке… Ладно, ближе подойдем, посмотрим. А пока так, через стекло, радостно помахать ручкой. Когда еще чемоданы выгрузят да из зоны прилета на волю выпустят? Хотя – бесполезно махать ручками. Славка ее все равно не видит…

Вика, охлопывая себя по карманам, направилась в сторону курилки. А она, усевшись в жесткое аэропортовское кресло, продолжала разглядывать дочь.

Зря она тогда, наверное, Саше уступила… Но что было делать? Сам твердил все девять месяцев, пока она беременная ходила – мальчика хочу, мальчика хочу! Да разве можно в таком деликатном деле свои хотения программировать? Еще и имя дочери такое мальчуковое придумал – Станислава… Не надо было уступать, а назвать нормальным женским именем! Лена там или Света… Может, помягче была бы. Чуть женственнее. Хотя… Имя ей, конечно, идет. Слава, Славка. И к образу подходит. И к рисунку. И даже к харизме вместе с достоинством и горделивой неторопливостью.

Ага, и Максим здесь. Пробился через толпу, встал рядом со Славкой. Чуть наклонился вперед, заглянул в лицо, спросил что-то. А она даже бровью не повела, ответила односложно.

Ей всегда было жалко Максима, когда он вот так Славке в лицо заглядывал, немного подобострастно. Нельзя, нельзя, ты ж мужик… И не самый плохой, кстати. Высокий, здоровенный, подтянутый, на холеном лице кой-какой интеллект временами высвечивается. Хотя… Чего его жалеть. Сам хомут на шею надел, значит, нравится так, с хомутом, ходить… Нет-нет, хороший зять, дай бог каждому. И Славке нравится, как он сбоку подобострастно заглядывает. А если обоим все нравится, значит, полная семейная идиллия. Ура.

– Что, твои примчались? Видишь их? – присела на соседнее кресло Вика, обдав табачищем.

– Да. Вижу. Вон, справа, рядом с колонной. Славка и Максим.

– Ну и замечательно. Пойдем, там уже лента с места сдвинулась, сейчас чемоданы поедут… Или посидишь, я и свой, и твой чемодан принесу?

– Нет, не надо, я сама.

– Ну, как хочешь…

Получили чемоданы, вышли в толпу встречающих. Макс радостно и широко улыбался, потом коротко глянул на Славку, и тут же улыбка пропала. Бедный, бедный мальчик, хороший зять. Не знает, как себя вести. Не получил от Славки достаточных инструкций, наверное. А может, наоборот, в избытке получил. И растерялся.

– Привет, мам… – коснулась ее щеки холодными губами Славка. – Как долетели?

– Здравствуй, доченька. Все хорошо, спасибо.

Ах, какое вежливое общение, с ума сойти! Какая сердечная встреча матери и дочери! И ведь ни слова, ни вопроса лишнего… Например, где наш любимый папочка, почему не примчался в аэропорт, как это всегда бывало, почему любимую мамочку не встретил… Нет, она бы спросила, конечно, если бы Славкиной реакции не опасалась. Она вообще ее побаивалась немного, тем более сейчас, когда чуяла в дочери затаенную агрессию.

– Славка, Максик, привет, привет! – закудахтала, как наседка, Вика, охлопывая и оглаживая ребят по плечам. – Ну как вы тут, мои дорогие? Славка, а ты похудела… Что, опять на диете сидишь, поганка? И Макса, поди, одной тертой морковкой кормишь? Ругаю тебя, ругаю, а все без толку…

Ее вдруг кольнуло ревностью – со стороны именно Вика выглядела матерью, а не она. И завистью к Вике кольнуло. К этой ее радостной беззаботности. Проговаривать то, что бог на душу сей момент положил, какое же это счастье, наверное. Счастье не бояться, что упрешься лбом в дочернее раздражение.

– Ой, как вы хорошо загорели, теть Вик! – живо откликнулась на эту чужую радость Славка. – Вам очень, очень идет!

– Да ну… Скажешь тоже! – с любовью глядя на Славку, махнула полной рукой Вика. Губы ее растянулись в улыбке. – Спасибо, конечно, на добром слове… Ты же знаешь, оно для меня дорого стоит, особенно от тебя, моя хорошая… Спасибо, спасибо…

– Мария Сергеевна, чемодан… Чемодан давайте! – суетливо подхватился Максим. – И вы, Виктория Леонидовна…

– Я? Да не, что ты, Максик… – отодвинула его руку от чемодана Вика. – Я сама… Сейчас выйдем, частника поймаю, сговорюсь подешевле…

– Не поняла, теть Вик? – сердито глянула на нее Славка. – Вы что, с нами не поедете?

– Да не! Да не беспокойся, Славушка, невелика птица! Сама доберусь! Вам всем не до меня сейчас, я ж понимаю…

– Вот еще! Не выдумывайте, теть Вик! – пробурчала Славка сердито и перевела взгляд на ее лицо, будто это она не пускала Вику в машину. И скомандовала так же сердито мужу: – Максим, бери у тети Вики чемодан, и пойдемте уже, наконец! А то нас тут затолкают!

Ну да. Кто бы посмел тебя ослушаться, милая доченька. Так и пошли гуськом – впереди Максим с чемоданами, за ним Славка с прилипшей к ее локтю счастливой Викой, и она чуть поодаль, на полшага от них, как неприкаянная бедная родственница. Славка оглянулась, спросила взглядом – чего отстаешь, мол? Давай, давай…

Догнала. Тоже хотела было прилипнуть к Славкиному локтю, но… Вдруг увидела, как обменялись быстрыми взглядами подруга и дочь. Будто Славка спросила Вику – ну что, как все прошло? А Вика чуть шевельнула бровями, изобразив на лице бесконечную грусть – да как, мол, Славочка, сама понимаешь… Тяжело прошло. С твоей матерью вообще тяжело, не мне тебе объяснять!

Ее будто под дых ударил этот секундный диалог взглядами. Надо же, как они понимают друг друга, и слов произносить не надо. А она, выходит, в этой гармонии лишний предмет? Никчемный, тяжелый. Фу, как противно. И стыдно за саму себя. Исчезнуть хочется, провалиться сквозь землю.

А Вика, наоборот, после молчаливо секундного диалога будто встряхнулась. Подняла подбородок вверх, поджала губы, махнула едва заметно рукой – все, меня больше не касается! И без того намучилась! Теперь уж сами как-нибудь разбирайтесь со своей психованной матерью!

От аэропорта до города ехали молча. Было в этом совместном молчании что-то невыносимое, напряженное, как натянутая струна. И спина у Максима была напряженная, со взмокшей полоской, идущей от ворота рубашки вниз по позвоночнику. Бедный, бедный Максим… Вот уж кому не позавидуешь. Быть свидетелем назревающей семейной трагедии… Ведь есть трагедия-то, есть. Похоже, ни одной надежды не осталось, даже самой маленькой. Господи, да хоть бы кто-нибудь что-нибудь вякнул! Можно ведь – про погоду… Какая здесь была, какая в Испании… И Вика тоже молчит. Смотрит в окно и молчит. И лицо у нее отстраненное, почти счастливое.

Хотя наверняка это молчание никого не беспокоит. Только она одна мучается, горше всех переживает общую неловкую паузу. И всегда первая стремится выйти из нее, найти лазейку. Всем наплевать по большому счету, а ей страшно некомфортно. Да что там, некомфортно! Если бы только – некомфортно… Такая паника изнутри поднимается суетливо болезненная!

– Как у мамы здоровье, Максим?

А что делать, не выдержала-таки, разорвала вопросом неловкое молчание. Голос получился жидкий, дребезжащий какой-то. И равнодушный по большому счету.

– Да ничего, Марь Сергевна, спасибо! – с готовностью откликнулся Максим. Видимо, ему тоже хреновато жилось в такой паузе.

– А у папы как? Ты говорил, у него на работе сокращение намечалось?

– Да не, все обошлось, Марь Сергевна. Работает.

– Ну, слава богу…

– Ага. А вы-то как отдохнули?

– Да тоже, в общем… Нормально, Максим…

Лучше бы не спрашивал. Хорошо, что свернули на Викину улицу, еще пару домов проехать, и въезд во двор.

Вика открыла дверь машины, резво выскочила на свободу. Пока Максим копошился, сама выхватила из багажника чемодан, послала воздушный поцелуй Славке. А на нее даже не посмотрела. Обиделась, наверное. Гремя колесиками по асфальту, покатила чемодан к подъезду, отмахиваясь от Максима, который без толку порывался проявить себя джентльменом.