Рассказы, изданные на бумаге. Проза - Филичкин Александр Тимофеевич (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

Оказалось, что всё это время, пока мы скакали по дому, пёс вальяжно лежал на софе, причём на месте хозяина. Там, где всегда лежал я.

– Ах ты, сукин сын, – закричал я на него: – а ну пшёл немедля с дивана!

Виктор сделал очень провинившийся вид и бочком спрыгнул на пол. Он низко повесил опухшую голову, тихонечко кашлянул и уныло поплёлся к двери. Кипя от раздражения, я устремился за ним и вытолкал наглеца за порог.

И тут мои дети принялись голосить: – Врач сказал, что Виктору нужно пожить в домашнем тепле!

Ребят поддержала жена и сурово сказала: – Холодно сейчас во дворе. Хотя бы будку ему чем-то обшил.

Пришлось мне забросить остальные дела и заняться утеплением домика. Я взял несколько старых картонных коробок и разорвал их на большие куски. Потом, нашёл гвозди и молоток и переоделся в короткую ватную куртку и такие же утеплённые брюки, в которых зимой работаю по двору. Утеплившись, как следует, я двинулся к двери на улицу.

Вышел я на крыльцо, а там мороз градусов двадцать, если не больше. Я зябко поёжился и направился к домику пса. Откуда-то из-за сарая выскочил пёс. Виктор уселся рядом со своей конурой, и стал с большим интересом за мной наблюдать.

Когда я строил деревянную будку, то мне в голову стукнула здравая мысль, не стоит делать лаз в неё очень большим. Мол, зимой, с маленьким входом псу будет гораздо теплее. Ну, как решил, так и сделал.

На свою же беду, я вырезал вход без учета того, что мне самому когда-то придётся в него залезать. И теперь, мне пришлось изрядно помучиться. Сначала я кинул в домик все материалы.

Потом лёг на промёрзшую землю, и с ощутимым трудом втиснулся в дырку по пояс. Там повалился на спину, взял молоток и короткие гвозди, и стал изнутри прибивать, толстый картон на стенки и кровлю.

В тёмной будке мне было неудобно и тесно. Я постоянно ворочался с боку на бок и часто дёргал ногами, чтобы лечь поудобнее. В таких несусветных мучениях прошло минут тридцать, и я почти завершил всю работу.

Именно в этот момент, псу надоело сидеть без всякого дела. Изнывая от скуки, он немного побегал вокруг и решил со мной поиграть. Он схватил меня зубами за ногу и дёрнул. Я завопил от испуга и сильно рванул лодыжку к себе. Пёс резво отпрыгнул в сторонку.

Однако, как только я снова застучал молотком, зверь вернулся назад и крепко схватил меня за другую ступню. Я опять заорал и попытался собаку, как следует пнуть. Он ускользнул от удара и сел рядом с будкой. Минуту спустя всё повторилось опять. Затем ещё, и ещё.

Но самое неприятное, заключалось не в этом. Дело всё в том, что с каждым разом Виктор хватал меня за лодыжки намного азартнее и, соответственно, гораздо больнее. Я же мог только злиться на глупого и, как оказалось, очень вредного пса. Так продолжалось до тех самых пор, пока я, наконец, не закончил работу.

Швырнув инструменты на пол тесной будки, я стал выбираться наружу. Пока я, как швейный челнок, ворочался в домике, все мои вещи пришли в беспорядок. Свитер, рубашка и даже тёплая майка выбились из-за пояса брюк.

Мало того, телогрейка задралась к плечам и зацепилась за края узкого лаза. Я дёрнулся раз, второй, третий и понял, что крепко застрял. Точно так же, как толстяк Вини-Пух в узкой норе худощавого Кролика.

Набрав в лёгкие воздуха, я стал кричать, чтобы кто-нибудь из семьи ко мне подошёл. Но, во-первых, я плотно оббил изнутри будку картоном, а он, как известно, замечательный изолятор звуковых колебаний.

Во-вторых, дети с женой сидели в каменном доме и были за окнами с двойными зимними рамами. И сколько я не вопил, никто меня не услышал, и не пришел вызволять из ловушки. Меж тем, спина и живот у меня оголились и мерзли всё сильней и сильней.

Трясясь от ужасного холода, я начал рвать пуговицы с моей старой одежды и стаскивать её через голову. Нужно сказать, что к этому времени, телогрейка на вате сбилась плотным комком, а повернуться в мне будке было, в общем-то, негде.

Меж тем, Виктор продолжал развлекаться и всё крепче и крепче хватал меня челюстями за ноги. Во мне зародилась невероятная злость на бестолкового пса. Она накопилась в огромном количестве и клокотала в душе, как мощный вулкан.

Спустя пять минут, я кое-как сбросил одежду и оказался голым по пояс. Почти задохнувшись от тесноты и усилий, я с огромным трудом набрал воздуха в грудь, чуть отдохнул и стал выбираться наружу.

Совершенно естественно, что, я двигался задом, пятясь, как рак. Причём скользил голым пузом по мёрзлому снегу. Что я тогда говорил, я вам не буду сейчас повторять. Не позволяет моё воспитание.

Так вот. Наконец, я всё-таки вылез из будки, вздохнул с облегчением и встал на карачки. Однако подняться на ноги я не успел. Похоже, что пёс разыгрался уже не на шутку. Он подскочил ко мне сзади и изо всей силы цапнул в икру левой ноги.

Сильная боль, пронзила все мышцы, и я заорал, словно резаный. Не помня себя от обиды и злости, я вскинулся на ноги, схватил какую-то палку с земли и кинулся к Виктору.

Пёс сразу понял, что шутки закончились, и бросился прочь. Причём, он рванул прямо в сад и запрыгал большими скачками по глубокому снегу. Я так разъярился, что мчался за ним что есть мочи.

Моя дорогая жена возилась на кухне. Она услышала крик любимого супруга и со страхом посмотрела в окно. Представьте себе такую картину, которую она там увидала. На улице сильный мороз градусов в двадцать, а я голый по пояс, прыгаю по двору, словно дикий индеец. Прибавьте ещё, что кожа у меня покраснела от стужи. Длинные волосы торчат во все стороны, а лицо перекошено жутким оскалом.

В таком странном виде, я бегаю по зимнему саду и увязаю в снегу по колено. Причём, кричу благим матом, трясу длинной палкой, зажатой в руке и, словно безумный, лечу за собакой. Мне бы вставить в причёску орлиные перья, и был я, как Винниту – вождь аппачей.

Жена открыла форточку в кухне и испуганно крикнула: – Володя! Тебе, что ли жарко?

Я вдруг почувствовал, что сильно устал и не сумею догнать подлого Виктора. Я размахнулся изо всех своих сил и, как боевое копье, бросил палку вдогонку собаке. К моему сожалению, я в неё не попал. Задыхаясь от бега, я замер на месте, выругался на чём стоит свет и, хромая на обе ноги, двинулся к дому.

Вместо сочувствия любимых родных, я получил огромную дозу криков и ругани. Прямо в сенях на меня сразу накинулись дети с женой: – Ты зачем псину гоняешь по саду? – орали они на три громких голоса: – Виктор больной, обмороженный, а ты его хочешь побить!

– Эта собака, мне искусала все ноги! – завопил я в ответ, задрал обе штанины и показал свежие раны. От кровоподтёков кожа на щиколотках сильно опухла и стала почти багрового цвета. Родичи недоуменно притихли.

– А разделся зачем? – с подозреньем спросила супруга.

– В будке плотно застрял. Не мог вылезти через узкую дырку наружу. Вот и пришлось всё снимать через голову! – объяснил я непонятливым людям.

– Накинь что-нибудь, и двигайся в кухню! Я приготовила завтрак. – смягчилась жена.

Я быстро оделся и вышёл на улицу. Нужно было забрать инструменты и вещи, что бросил во время погони за псом. Я приблизился к домику, опустился на корточки и заглянул в тесный лаз.

Виктор уже обживал конуру, утеплённую толстым картоном. Как ни в чём не бывало, он устроился в будке и раздражённо посмотрел на меня. Мол, ходят тут всякие. Отдохнуть не дают.

Я не стал обращать никакого внимания на его недовольство.

– Побеспокоили, видишь ли, его собачье величество. – выкрикнул я: – Тоже мне принц заморский нашёлся.

И тут я увидел, на чём же лежит мерзкий пёс. Оказывается, он развалился на моей рабочей одежде и использовал куртку и брюки её вместо мягкой подстилки! Я был возмущён до предела.

– Ах, ты зараза! – орал я дурным голосом: – Разлёгся тут, словно барин! – я поднялся на ноги и стал искать палку, чтобы как следует проучить наглеца.