Убежище. Книга шестая - Назарова Ольга (полные книги .TXT, .FB2) 📗
Про Полину Мишке в последнее время думать не очень хотелось.
– Чего она вредничает постоянно? Как Кира уехала, так с Полькой вообще общаться стало невозможно! Что не скажешь, всё не так! – сердился он. – К каждому слову цепляться стала. Пашка – другое дело – он настоящий друг!
Полина Мишке нравилась, но вот демонстрировать ей это он нипочём не собирался.
– И так характер невыносимый, а узнает, совсем изводить будет! – решил предусмотрительный Мишка.
Короче, в настоящий момент он был недоволен всем и вся. Даже Тим, крутившийся у него под ногами, не улучшил настроения хозяина. Напротив, напомнил о том, что зверей-то у Мишки двое, а вот второго своего питомца он видит всё реже и реже.
– Совсем Фёдор от рук отбился. Как бабуля переехала обратно в старый дом, так и он тут постоянно пропадает, как будто мёдом ему здесь намазано! – ворчал он, возвращаясь домой.
В таком бухтящем настроении он и поужинал, и даже спать отправился, да что там… уже улёгся! И, уже засыпая, протянул было руку, чтобы включить будильник на смартфоне, ощупал пустую поверхность прикроватного столика и сообразил:
– Да я же смартфон у бабули забыл! Ну, точно! Приволок птицу, отдал, а потом смотрел в интернете, похожа она на дрозда или нет, выяснил, что это не дрозд, а скворец, положил смартфон на подоконник да так и ушёл.
С одной стороны, было очевидно, что ничего с его драгоценным гаджетом там не случится, а с другой…
– Ну, мне просто приятнее, когда он рядом! – сформулировал Мишка мысль, которая нипочём не давала ему уснуть. – Пойду заберу! Даже в дом могу не заходить – бабушка окна не закрывает, сетка от комаров снизу на окнах не прикреплена из-за Мауры и Фёдора, так что просуну руку да и возьму тихонечко, чтобы никого не разбудить.
Он беззвучно выбрался из дома, обратив внимание, что на перилах крыльца чёрной тенью восседает невозмутимая Полинина кошка Атака. Попытался было уговорить Тима подождать его дома, потом махнул рукой и вместе с псом зашагал налево – к бабушкиному домику.
Окно в кухне ожидаемо было открыто. На подоконнике, прямо около его смартфона сидел Фёдор, насмешливо, как показалось Мишке, посверкивая глазами. Миша подобрался поближе, стараясь не становиться на цветы, и уже совсем готов был просунуть руку под сетку и забрать смартфон, как услышал, что в тёмной кухне разговаривают.
– А ты всегда такой была. Сколько тебя помню, вокруг тебя вечно были люди, которым позарез хотелось поговорить с тобой да просто побыть рядом, – негромко говорила Зина.
– Ты преувеличиваешь, – легко отмахнулась Мишкина бабуля.
– Вовсе нет. Ты из тёплых…
– Это как?
– Я думала об этом. Если люди нейтральные, они просто находятся рядом. Но, если куда-то денутся, ну, уволятся и уйдут на другую работу или уедут, ты практически этого и не заметишь, хотя общаться с ними приятно, ненапряжно, а временами даже хорошо. Есть люди прохладные – с ними сложнее – они держат всех на расстоянии, и большая глупость влюбиться в такого человека, даже если тебе хочется большего, подойти ближе не выйдет. Не потому, что ты прохладному человеку неприятна, а просто ему так некомфортно – вот поди постой там, в стороночке, а душевно ближе ни-ни… Есть просто холодные – к таким и не подойдёшь. Они прямо-таки против каких-то доверительных отношений, хотя бы и с семьёй, с любимыми – ну, не могут они дать что-то другое, раз у них самих нет такого в наличии. Я знаю, как это, у меня отец был такой.
Мишка присел под окном, придерживая Тима, чтобы пёс не зашумел. С одной стороны, подслушивать было как-то неловко, а с другой, если он сейчас уйдёт, его точно обнаружат!
– А ты… ты тёплая, вот к тебе люди и тянутся. Я это заметила давно, ещё когда мы учились. А ещё ты никогда не была жадной. Вечно у тебя деньги занимали…
– Так отдавали же, что тут такого? – удивилась Люда.
– По-моему, не все и отдавали, а ты не злилась… – задумчиво припомнила Зина. – Хотя сейчас речь не о деньгах, а, вообще, о щедрости, о том, что с тобой можно согреться. Ну, вот кажется, что всё-всё плохо, всё хорошее закончено и никогда не вернётся, а с тобой вроде как всё чуть полегче, а потом ещё полегче… И смотришь, а жить-то можно! Вот как это у тебя получается, а?
– Зин, а что такое случилось, чтобы никогда-никогда и всё плохо? Ну, я понимаю, когда не дай Бог, трагедия, уходит человек – вот это жутко тяжко, конечно. Но даже тогда… неужели же ты думаешь, что мы уходим в никуда?
– Нет, не думаю… – едва слышно ответила Зина.
– Уже легче, гораздо легче, когда ты понимаешь, что даже так, расставшись с любимыми, мы ещё встретимся! А уж если все живы-здоровы, паниковать из-за развода, курса рубля, проблем с начальством или тому подобных вещей просто не стоит… Знаешь, моя бабушка любила напевать такие слова:
– Всякое было – всякое будет. Что-то случилось? Время рассудит. Что-то уходит – что-то вернётся, после полуночи солнце проснётся. Солнце проснётся – холод растает, небо светлеет, и день наступает. День наступает – что-то приносит, что-то подарит, о чём-то попросит. Вечер навстречу? Что за кручина? Вечер для грусти твоей не причина. Тени ночные пускай не пугают – солнце поднимется – тени истают!
В середине бабушкиной присказки к её голосу присоединился ещё какой-то звук – громкое мурлыканье Фёдора.
– Пррравильно, прррравильно говорррришь… – согласно выпевал он, поддерживая отлично ему заметную мелодию: кошки часто видят то, что незаметно людям. – Так всё и есть, всё проходит, но остаётся в вас и с вами всё, что вы собррррали. Так не берите куски льда и камни: они тяжёлые, леденят и больно бьют по лапам… Берите и сохррряняйте тёплое, лёгкое и мягкое… Напррример, нас! – насмешливо пофыркал он. – А ещё тех, кто вас любит, и тех, кого любите вы. А ещё вашу память! Хорошую и тёплую, рррадостную. Она у всех есть, пусть маленькая, но есть! Берите её и прячьте подальше, чтобы она вас грела, как маленький огонёк, который не обжигает, но может вывести из абсолютной темноты и согреть, когда вокруг, кажется, нет ничего, кроме безнадёжного холода. Всё уже было – всё ещё будет… – вот как поём эту песенку мы, коты! – чуть громче мурлыкнул он, глядя в темноту за окном и обращаясь к своему Мишке. – Всё ещё будет!
Глава 4. Утро, прожитое для себя
Вопрос «Куда уходит детство?» можно задавать бесконечно. Ответ на него прост и непритязателен: никуда. Никуда не улетает оно воздушным шариком или бумажным корабликом по ручью. Никуда оно не может уйти. Оно ваше, личное, никому, кроме вас, не нужное. Куда же ему, бедному, деваться. Когда человек вдруг решает, что он взрослый-взрослый, детство торопливо прячется поглубже в память, укладывается там поуютнее на самое дно, укрывается всякими мелочами, чтобы его ненароком не заметили, да и дремлет себе потихоньку.
Правда, иногда выглядывает, смотрит вашими глазами и с сожалением провожает очередную покинутую вами или отданную любимую игрушку, памятную вещь, уходящую или попросту выброшенную под ноги уже взрослого человека детскую мечту. Смотрит, вздыхает и вновь ныряет поглубже в память.
А потом… Потом, когда мир взрослого человека по какой-то причине колеблется, устаёт жить по своим очень умным и здравомыслящим правилам, когда что-то случается, и уже невозможно найти выход. Память будит задремавшее детство, и оно выплывает на поверхность, напоминает о чём-то таком важном и позабытом. О том, что деньги и успешность – это ещё далеко не всё, о том, что бывают на свете самые настоящие чудеса, о том, что сказки вполне могут сбываться, если вдруг попадаются вам на пути, что мир снова может показаться огромным, неимоверно притягательным, новым! Этот самый мир ещё ого-го как может удивить даже самых самоуверенных в себе взрослых – он-то знает, что в глубине каждого из нас прячется наше детство, вопрос только в том, насколько глубоко…
Зинаида проснулась ещё затемно с ощущением того, что ей приснился какой-то потрясающе хороший сон.
